С ужасом всё это слушала Надёжная Сестра, наблюдая как разлетаются на тысячи осколков звенья множества цепей, что связывали весь этот мир воедино. Разрушено понимание между духовенством и Гильдии, так ещё теперь и фундамент из лариосов оказался глиняным. О какой стабильности может идти речь, когда происходит нечто подобное?

— Тише! — встряла сотрудница Гильдии, безуспешно пытаясь перекричать каждого за круглым столом, за которым обычно говорили по очереди, но видимо те времена уже прошли. — Разве вы не видите угрозы, нависшей над нашим миром? Проявите сдержанность, терпимость, выслушайте и поймите своих…

Но тонули слова в бесконечном споре, не имеющим ничего общего со спором Творцов. Это и спором в настоящем понимании не являлось. Просто очередной обмен смертных всевозможными «любезностями». При этом две трети собравшихся продолжали молчать, но даже действий одной трети уже с лихвой хватало, чтобы воцарился ужасной силы хаос, способный уничтожить всё создавалось непосильным трудом Творцом и его слугами с первых времён. Горстка обозлённых придурков, таких… таких… таких смертных и слабых.

И вдруг исчезли все звуки, изменились тени Кихариса и в недоумении застыли подскочившие с мест лариосы: они перестали слышать даже собственные голоса.

— Тишина, говорит представитель Гильдии, — ледяным тоном произнёс хозяин дворца, Адрион Торвандори, который одним лишь усилием воли мог создать как вакуум, так и просто убрать вибрации в воздухе, создав тем самым истинную тишину. — Говорите, уважаемая.

— Эдему… — Надёжная Сестра получила возможность быть услышанной, но не знала, что и сказать, ведь нет таких слов что в миг всё изменят, просто нет и ничего уже не играет значения: не случится чуда и не возьмутся за ручки смертные, успевшие перебить родных друг друга. — Эдем в опасности. Гильдия и духовенство не могут договориться. Глава Гильдии считает, что творение Этия под угрозой полного уничтожения. Архиепископ считает, что всё находится под контролем. Эта смута нас разделила, но в такие тяжёлые времена крайне важно сохранять стабильность, а не искать причины для вражды. У всех нас так или иначе общая цель. Мы должны спасти Эдем.

— Что вы предлагаете? — без особого интереса спросил Адрион, глядя сквозь своего брата.

— Предлагаю перенести наши переговоры на два века. Тогда мы и сможем решить вопрос с новым гостем сердца Эдема. Согласно правилам, традициям и закону. До тех пор состав высшей аристократии центра мира меняться не будет, что поможет сделать политическое положение стабильнее.

И снова тишина. В какой-то момент могло показаться, что всё закончится как в сказке, но Надёжная Сестра не знала, что Лансемалион Бальмуар договорился с духовенством, а оно в свою очередь уже всё решило. Мирного исхода не будет. Кровь прольётся, ведь иначе Эдем падёт. Всё ради спасения мира, так вам скажет половина, а может и большая часть собравшихся за круглым столом. Все так хотят спасти мир, но никто не может даже объяснить, что ему угрожает и почему вообще этот мир нужно спасать. Глава Гильдии так и вовсе явиться не решил. Быть может, если бы кто-то из знающих явился и всё прямо сказал, то и удалось бы найти компромисс. Однако какая вероятность, что вскрытие этих секретов сделает лишь хуже?

— Мой наставник умирает. Нашу гвардию опорочили и распустили, несмотря за тысячи лет верной службы и бессчётное число подвигов во блага всего мира. Многих героев Эдема убили, а вместо объяснений вы говорите… подождать? — сквозь зубы тихо произнёс командир Огненной Гвардии, чьё терпение подошло к концу. — Только через мой труп.

В этот же миг в руках южанина воплотилось копьё и огненной дугой он достиг противоположной стороны стола. Остриё пробило грудь лариоса, который даже не ахнул и продолжал сидеть в той же позе, пока глаза его стекленели. Он по каким-то причинам, к слову вполне очевидным, просто не хотел жить.

В этот же момент командир Огненной Гвардии отпустил копьё и воплотил в руке меч, которым отрубил голову, после чего попытался рвануть в сторону Адриона, надеясь забрать ещё одного врага на тот свет, как вдруг его парализовало.

— Глупец, что ты наделал… как ты посмел убить… — в ужасе шептал епископ, но вдруг и он упал на землю, загремев своими цепями: ещё двое его коллег без цепей встали на колени, опустив глаза в пол.

Чудовищной силы воля в миг опустилась на весь дворец, укрыв того туманом и неподконтрольными тенями в Кихарисе. Хар разливался жгучими потоками, но никто не мог испить этой мощи, способной разорвать на части даже архимага. Сам архиепископ обратил своё внимание на ужасное нарушение правил. Подобно жестокому Творцу он смотрел прямо на командира Огненной Гвардии, но не видел в том ни сожаления, ни раскаяния. В следующую секунду смертный умер, распавшись на незримые частицы и навсегда исчезнув из Ахикриса. Некоторое время божественная воля изучала или даже говорила с епископом в цепях, а затем неожиданно всё вернулось в норму, позволив сделать вздох.

— Что же… переговоры подходят к концу, — вдруг произнёс Адрион, после чего достал карту и положил ту на стол.

На пергаменте расположилась зона, где разрешено проводить боевые действия. Также на ней находится список тех, кому позволено участвовать в конфликте. Через две дюжины правок, что довольно мало с учётом количество собравшихся, формальности оказались соблюдены, документ подписан. Одним за другим лариосы покинули свои места и начали расходиться.

И лишь один труп остался лежать на мраморном полу. Бедный лариос, сотрудник Гильдии, участвовавший в перевороте внутри рода Торвандори и один из десяти смертников, чей приговор был подписан ещё на левиафане. Он стал восьмым. Теперь осталось лишь двое смертных, хранящих великую тайну. Один сидит в пыточной Гильдии, а второй отправляется на недавно выкупленную промышленную зону, надеясь добраться до неё живым.

— Вам точно не нужна помощь? — спросил епископ, под звон своих цепей останавливаясь перед незримой чертой.

— Точно, — ответил Лансемалион Бальмуар.

— Значит здесь наши пути снова разойдутся.

Переговоры закончились, формальная граница отмечена и условия обговорены. Будут ли их соблюдать? Да, в первое время будут, но ставки уже слишком высоки, поэтому вспышка нового безумия является лишь вопросом времени, которое понадобится на предварительную подготовку тех или иных авантюр. Об этом аристократ знает лучше других, поэтому не питает лишних иллюзий. Точка невозврата пройдена.

— Как же всё скверно оборачивается, — вздохнул янтарноглазый маг и воплотил на себе броню, делая шаг вперёд.

Позади пустошь, жилые кварталы закончились уже давно, лишь изредка на горизонте появляются гигантские промышленные зоны, но даже до них десятки километров. В свою очередь враги перегруппировались куда быстрее, имея доступ к транспортной инфраструктуре. В поддавки играть никто не будет, с самого начала было очевидно, что Лансемалиона Бальмуара попытаются убить на обратном пути.

Можно было остаться в Эдеме, погостить у той же Миларии, которая бы возможно не смогла отказать. Но это означает не просто признать поражение. Подобные действия окажутся самым настоящим предательством всех тех, кого аристократ привёл за собой и, в частности, смерть всех приближенных, которые заняли оборону на выкупленных территориях и находятся фактически в окружении. Лишних иллюзий о большей части своих союзниках Ланс не питал, ведь сам он не Зелгиос, как и всякие мелкие графы Ландоса с родами из Орта Миос не те, кто шёл вместе с Зелгиосом. Их могут легко раздавить, если отвернёшься на лишнюю секунду. По этой же причине играть в долгую нельзя, экономическая машина противника куда больше, а если она ещё начнёт адаптироваться под новые реалии…

Кроме того, необходимо следовать плану, который позволит не только спасти Эдем, но и станет ключом к собственной личной цели. Сюда аристократ прибыл точно не для укрепления рода Бальмуаров.