— Это неважно. Только сейчас Владыкой болота другой назначен, Николаем его звали в миру. Теперь он всеми этими делами заправляет.
Говорю словно через вату. Или просто устал сильно? Послестрессовый синдром, отходняк? Мысли в голове словно валуны, не свернуть с места, не сдвинуть.
— Устал ты, парень, как я погляжу. Пошли-ка в мою обитель, отдохнёшь да силёнок поднаберёшься, — дедок поднялся и помог встать мне.
Тут же в отвесной стене скалы отворилась дверь в пещеру. Мы переступили порог и… оказались в огромном зале! Да уж, такой красоты я ни разу не видал. Даже в Кремле Московском всё вроде попроще было. Здесь же и стены, и потолки, и полы выложены узорами из камней драгоценных. Повсюду свечи в золотых подсвечниках стоят, с потолка люстры свисают, наверняка, из горного хрусталя сделанные великими мастерами.
— А и ты прав, Павлуша, прав. Мой дворец — единый в мире такой. А мастера́, которые красоту сию сотворили, боле нигде и никому подобного смастерить не смогут…
Ну-ну, слыхал я про такое. Изверги… Ради тщеславия своего никого не пожалеют.
Мысль эта была столь слабой и беззащитной, как выставленный на мороз алоэ. Вроде бы он ещё есть, но всем понятно, что его уже нет… Алоэ… Откуда алоэ? А! У бабушки моей стоял на окне. И она мне, отломив листик и нажав из него сока, закапывала в нос, когда я болел. Бабушка… милая моя, добрая, хорошая…
Мне показалось, что я снова очутился в том стареньком домике, на своей кровати, укрытый пуховым одеялом. А бабушка хлопочет у печки, то ли пироги печёт, то ли блины…
— Такой красивый… И храбрый такой! Не побоялся против самого Великого полоза выйти на бой! Герой… мой герой…
— Да ну, бабуля, какой же я герой? Это я со страху на него попёр, а не от большой храбрости. Очень уж помирать не охота было, — пробормотал я и… услыхал в ответ чей-то звонкий заливистый смех.
Вздрогнув, я открыл глаза. Рядом со мной была вовсе не бабушка, а молодая и прекрасная девушка. Я таких даже в кино не видел! Глаза огромные, какого-то неестественного ярко-зелёного цвета. Линзы? Слышал, что вроде такие есть, и вместо очков используются, и для изменения цвета. А ресницы! Длинные, пушистые и слегка загибающиеся на концах вверх. Тоже ненатуральные? Приклеенные?
— Здравствуй, мой герой! А ты смешной. Зачем менять цвет глаз? И ресницы зачем приклеивать? Я тебя не понимаю.
Девушка пожала плечами и перекинула на грудь косу. Вот это коса! Золотая… А длинная какая! По полу стелется. Она её на грудь перекинула — а штук десять крыс тут же перетащили вперёд ту часть волос, что на полу была.
— Уральская Рапунцель… — прошептал я заворожённо.
— Опять ты, друг мой, загадки загадываешь. Не знаю я слова такого «рупун…» как там дальше-то?
— Неважно. Красивая ты, я хотел сказать. И коса у тебя… великолепная!
— А! Это да. Меня из-за неё так и зовут Золотой волос.
— Златовласка, значит…
— Ну, пусть будет Златовласка для тебя. А твоё имя? Скажешь мне? Не гоже невесте не знать имени своего жениха!
— Кого? Какого такого жениха? Я никакого предложения тебе не делал, замуж тебя не звал!
Лицо Златовласки омрачилось.
— Али я недостаточно хороша для тебя?
Она встала во весь рост, расправила плечи, отчего грудь её, и так достаточно большая (размер третий или даже четвёртый, не вру, ей-бо!) стала как будто бы ещё больше. Глубокий вырез едва сдерживал пышные булочки, которые так и норовили выпрыгнуть из платья наружу. Приподняв руки, словно крылья, девушка томно повела плечами и запела… Голос её звучал завораживающе, словно волшебная флейта, под которую не захочешь, а в пляс пустишься.
— Красавица… Ты — самая восхитительная девушка на земле!
Златовласка бросила на меня хитрый взгляд и… я вдруг почувствовал, что лежу перед ней практически голый, прикрытый тонкой простынкой, которая не скрывает… как бы сказать-то? Не скрывает… моего восторга от её красоты. Просто вот натурально вздыбился мой восторг! Я же нормальный мужик, а естество куда же спрятать, если портки с тебя содрали и куда-то уволокли?
Скользнув взглядом на неровность на простынке, укрывающей меня, девушка усмехнулась и, вроде как смущённо опустив глазки долу, начала торопливо расстёгивать пуговки на своём платье. Вот это коньки на руки, а перчатки на ноги… Как бы я к такому не готов. Ну, то есть я же принял решение быть верным своей Асе, и не готов конкретно к измене. А это уже, в таком разе, почти насилие над мужчиной получается!
Ага, насилие. А то! Расскажи кому — засмеют. Боги мои! Как быть-то мне, подскажите? С одной стороны — такая красавица… А я в этом мире уж столько времени, и всё как монах живу, за Асей бегаю… Будет ли в том моя вина, если я… позволю себе?
А с другой стороны что же получается? Ты, барков, не баран малолетний, жизни повидал. Ай не знаешь, как оно происходит-то?
Если ЭТО между нами произойдёт, то от свадьбы с дочерью Полоза мне уже никак не отбрехаться. А оно мне надо? Это же придётся остаток жизни провести под землёй, в этом распрекрасном склепе. Ни людей тебе, ни телевизора, ни следственного отдела, ни запутанных дел. Ни даже школы с её НВП! Да чего уж там — тут ведь даже кинг и журналов нет!
И будет постоянно только жена рядом да тесть всевластный. А разговоры? Подозреваю, что все беседы сводиться будут исключительно к тому, как здесь всё красиво, какими богатствами несметными мы владеем да какой стол надо бы накрыть к приёму гостей-змей к празднику Велеса: живыми мышей да крыс подавать или таки замаринованными в болотной тине. Фу…
Нет уж, мне такое счастье ни за какие коврижки не нужно! Будь эта моя будущая супруга самой раскрасивой женщиной! Самой наисоблазнительнейшей! Потому что к любой красавице привыкаешь и красота её перестаёт волновать кровь, а скука — она и во дворце скука. Это я, прожив шестьдесят лет в своём мире, чётко усвоил. Поэтому так скажу: бежать отсюда надо! И как можно быстрее! Только вот как отсюда сбежишь-то?
Ай, ладно голову понапрасну ломать. Можно пока что хотя бы просто время потянуть, хотя бы время потянуть… Как за хвост… кого??? А что, это идея!
И в тот момент, когда уже полностью обнажённая девушка приподняла простынку и юркнула ко мне под бочок, я вдруг… перекинулся в кота! Ха-ха! Вот так вот просто, можно сказать, по-котски, но отвертелся от женитьбы!
Однако девица вовсе не огорчилась. Напротив, Златовласку этот мой фортель развеселил несказанно!
— Ах ты, шутник какой! Поиграть хочешь? Ну что ж, давай поиграем!
И она тут же перекинулась в изящную рыжую кошечку. Сексуально потянувшись (это когда передние лапы выдвинуты вперёд так, что башка практически лежит на них, а попа поднимается выше головы и хвост торчит кверху, как шляпка гвоздя, выскочившего из половицы), киска стала подбираться ко мне, протяжно подвывая.
Блин! Инстинкт просто выбил из меня все остатки здравого смысла… Да и какой кот устоял бы перед таким соблазном? Последняя слабая мыслишка «Удрать… надо удрать…» каким-то непонятным образом превратилась в коварную и прямо противоположную «Драть! Надо драть!» И я…
Побег удался
В самый горячий момент вдруг до моего слуха донесся тихий скрежет… Мышь? Мгновенно моё тело среагировало, и тушка, сгруппировавшись, метким броском оказалась в углу. В лапах затрепетал домашний грызун. Как я его ловко-то, а? Вот что значит опыт и техничность!
Прижав попискивающего серого зверька к полу, я уж совсем было собрался полакомиться свежатинкой, как истошный визг резанул по ушам:
— Остановись сейчас же! Не смей!
Неохотно повернув голову в сторону источника звука, я увидел Златовласку, обнажённую и верещащую, как обычная наземная девушка, завидевшая в своей комнате мышку. «Да не бойся ты её, она же вон какая маленькая», — хотел я успокоить девицу, но вместо это лишь испустил предупредительное рычание, которое в переводе с кошачьего означало «Моё! Не отдам! А полезешь отбирать — покусаю и исцарапаю как нечего делать!» Ничего не попишешь, кот — он ведь, по сути, хищник.
