Тогда же так называемый Фонд В. Высоцкого начал проводить ежегодные награждения премией «Своя колея». Среди его первых лауреатов оказался рокер Юрий Шевчук, но он от премии отказался, поскольку верно уловил тенденцию: «обужение» Высоцкого конструкторами его «культа».
Кстати, в те дни в Москве находилась Марина Влади, но и она категорически отказалась участвовать в этом «пире во время чумы». А то, что это именно чума, актриса весьма откровенно высказалась в интервью газете «Дочки-матери». Цитирую:
«Я в ужасе! Я просто плачу! Не понимаю, что случилось. Недавно была в Одессе, на Украине — вернулась в шоке, болела несколько дней. Ужасно переживаю, что целое поколение брошено просто в помойку. Это абсолютно точные слова: «в помойку». Потому что я видела детей, которые роются на помойках. Собственными глазами. Это я видела не по телевизору, где показывают самое ужасное с большим удовольствием.
Я против того, что творится сейчас. Против этой разницы между людьми, которые имеют доступ к деньгам, долларам, и теми, которые всю жизнь боролись и, можно сказать, освободили Европу. Это не значит, что я «за» прежний режим, в котором я с Володей долго жила и знаю, до какой степени он уродует людей, но то, что делается сейчас, — это абсолютно невозможно перенести! И я думаю, что поколение 50-60-70-летних людей — это погибшее поколение. Все, на что они надеялись в жизни, полностью исчезло. Я не говорю про идеологию. Я говорю про жизнь, социальные условия, про человеческие связи, про отношения, которые были раньше между людьми. Один другому помогал, была какая-то взаимовыручка. Я видела, как люди делили между собой проблемы, спасали друг Друга.
Да и уровень жизни был другой. Не могу сказать, что в прежней России все было прекрасно. Совсем нет. Но, по крайней мере, все люди ели, имели крышу над головой, работали. Их лечили, может быть, плохо, но все-таки это существовало. А теперь, когда я вижу на улице всех этих бабулек, которые продают свое последнее «добро», я просто плачу. Высоцкий в своих стихах многое предвидел. Помните его строчки: «Пусть впереди большие перемены — я это никогда не полюблю!»…»
В этих словах Влади видна трагедия многих западных «левых» — тех самых еврокоммунистов, которые мечтали изменить «развитой социализм», а в итоге привели к его уничтожению. И Влади многое сделала для того, чтобы «просветить» Высоцкого по части порочности «развитого социализма», хотя и его собственного яда было достаточно для того, чтобы ненавидеть советский строй не меньше жены-еврокоммунистки.
Кстати, именно этот ужас от увиденного в России еще более усугубил отношения Влади с родней Высоцкого. Она и раньше выступала против идолоизации своего бывшего мужа, а с тех пор как за это дело взялся его младший сын, который эту идолоизацию поставил на службу действующему в России режиму, она не захотела иметь с этим ничего общего. В ней внезапно проснулся тот самый юношеский максимализм, который когда-то, в конце 50-х, толкнул ее на сближение с итальянскими коммунистами. Судя по всему, ей хотелось бы, чтобы и творчество Высоцкого вернулось к такому же максимализму — вновь включилось бы в политическую борьбу, тем более что социальная ситуация в России оказалась гораздо хуже, чем была когда-то в СССР (вспомним ее же слова, сказанные выше). Но сын барда смотрит на это иначе, поскольку никогда не был борцом, как его отец, и становиться им не собирается. Это «яблоко», далеко упавшее от яблони. Режим, который дал ему возможность наследовать «культ» своего отца, он предавать не собирается и четко следует в фарватере его установок. Надо продолжать культивировать либеральный миф о Высоцком — будет это делать. Надо развивать этот миф в антисоветском ключе — будет развивать.
Антисоветскость Высоцкого в начале нового тысячелетия выпячивалась не менее активно, чем раньше. Например, в январе 2000 года (в дни 62-летия барда) в «Московской правде» некто Л. Гвоздев написал следующее:
«Владимир Высоцкий в полном соответствии с евтушенковской формулой был в России больше чем поэтом. Никто не сделал столько для разрушения монстра под названием «советский коммунистический режим». Правильно власть его ненавидела и боялась! Было чего. Многие из тех, кому за тридцать, помнят, какая песня стала гимном, неизменно звучавшим на демократических, антикоммунистических митингах, собравших сотни тысяч людей. «Охота на волков» с неукротимым «Я из повиновения вышел»! Но и все прочие его песни — какая сильнее, какая меньше — подтачивали, подпиливали, разлагали изнутри этот бесчеловечный режим…»
В этом вопле махрового антисоветчика прекрасно видна все та же прежняя стратегия конструкторов либерального мифа о Высоцком. А именно: «промывать» людям мозги, рассчитывая на то, что мало кто из них захочет углубляться в перипетии судьбы барда, поверив на слова таким вот гвоздевым. Хотя разоблачить их большого труда не составляет даже без углубления в детали. Достаточно включить элементарную логику. Например, после фразы «Правильно власть его ненавидела и боялась» невольно возникает вопрос: если так ненавидела, почему же не уничтожила или не выгнала взашей из страны, как, например, А. Галича? Ведь ненависть большое подспорье для этого. А если боялась, то чего? Что, советскую власть так парализовало, что она даже пальцем не могла тронуть Высоцкого? Ведь та власть, по словам гвоздевых, была сущим монстром. Что же это за монстр такой пугливый? Ее в открытую разлагают, подпиливают и подтачивают, а она взирает на своего врага, как кролик на удава. Вы, читатель, в подобный бред верите? Если нет, то гвоздевым, а также цыбульским, ноделям, бакиным, Рубинштейнам и иже с ними вас не облапошить.
Как уже неоднократно говорилось выше, Высоцкий был антисоветчиком, антигосударственником, но возможность быть таковым ему даровала сама власть, ее либеральная прослойка. Это была ее стратегия, тайный умысел на то, что бард, пользуясь своим полузапрещенным положением, будет воздействовать на умы миллионов людей и поможет этой власти трансформироваться в либеральнодемократическое государство, а то и вовсе разделаться с «развитым социализмом». Ненавистниками Высоцкого были антилибералы, но их возможностей оказалось недостаточно для того, чтобы не то чтобы выгнать барда из страны, но даже попытаться осадить его какой-нибудь каверзой вроде разоблачения в прессе или отнятия выездной визы. Высоцкий был фигурой неприкосновенной, и в этом ракурсе его действительно боялись: боялись тронуть, чтобы, не дай бог, не пострадала тайная стратегия либералов.
Приватизировав не только страну, но и Высоцкого, либералы активно конструируют его посмертную судьбу, отталкиваясь от своих собственных запросов. Как заявил писатель Василий Аксенов (Гинзбург) в январе 2000-го:
«Возможно, он вышел бы на французский бизнес развлечений, потому что у него ведь уже была одна французская пластинка (не одна, а несколько. — Ф. Р.). А мог создать свой театр и выступать как режиссер. Или, скажем, стал бы членом Межрегиональной группы, вошел бы в тогдашний Верховный Совет, где раздавались первые голоса неформалов. А то, что он оказался бы на баррикадах 1991 года, в этом у меня нет сомнений. Он был абсолютно конченый демократ, интеллигент, либерал…»
В версию писателя внесла свою поправку журналистка А. Латынина:
«Все это действительно могло бы быть. Только Высоцкий, освоивший «международный бизнес развлечений», член Межрегиональной депутатской группы и глава театра, никогда бы не стал предметом народного культа.
Гонимость, непокорность художника, дерзкая свобода, добытая в одиночку, — главные составляющие мифа Высоцкого. Нет «гонителей» — нет и мифа…»
В том-то и дело, что не в одиночку Высоцкий творил свой миф, а под контролем «сверху» — не дураки там сидели. Они хорошо понимали, что такое Высоцкий для широких масс, поэтому конструировали его славу таким образом, чтобы она, не дай бог, не заглохла, а наоборот — только расцветала. Ореол гонимого умело поддерживается и сегодня, только гонения эти касаются лишь советского прошлого, поскольку в настоящем «гонять» Высоцкого не за что — умелыми руками расторопных членов семьи его творчество лишено актуального бунтарства.
