Против браконьеров он допускал всякие крутые меры. Он считал священным принципом для себя гонять и травить их, как хорьков, куниц, лисиц, волков и других хищных животных... Впрочем, после нескольких подозрительных драм и кровавых расправ, которые доставили ему еще большую популярность и любовь со стороны населения, браконьеры и не думали посягать на собственность, которую охраняли такие страшные сторожа и при том с таким рвением... Они понимали, что им грозит.
— Странное дело!... — говорили обыватели... — разве зайцы, фазаны, козули, кролики... не принадлежат маркизу?... Зачем же эти глупцы их трогают?... Так им и надо...
Не все подвиги маркиза отличались жестокостью. Он умел также позабавиться и пошутить.
Каждый год в день открытия сезона охоты маркиз еще до зари посылал своих сторожей в коммунальные владения, находившиеся но соседству с его имением. Они выгоняли оттуда всю дичь в его кустарники и леса, где ее оставляли в покое целый день и даже заботливо оберегали... А бедные охотники из Порфлера, прошатавшись целый день по клеверу и люцерне и добросовестно обойдя все кочки, межи и кустики на полях, нивах и перелесках, возвращались вечером домой без ног в отчаянии от своей неудачи... И вешая на гвоздь не нюхавшее пороха ружье и пустую сумку, они громко вздыхали:
— Плохой год... плохой год... Нет ничего... решительно ничего нет...
А когда они на следующий день делились на базаре своей скорбью с маркизом, тот пресерьёзно объяснял:
— Чего же вы хотите?... При этом продажном правительстве... и при этой дурацкой республике я ничему не удивляюсь...
Один раз в год маркиз приглашал к себе на большую охоту на кроликов самых видных норфлерских богачей, которым очень льстило такое внимание с его стороны. По утром того же дня сторожа по его приказанию тщательно обшаривали все норы и забирали всех кроликов, которых выпускали только на следующий день... Вечером за обедом, который завершал это семейное празднество, маркиз извинялся перед обманутыми и озадаченными гостями:
— Мне, право, очень жаль... Сам ничего не пойму... Удивительно капризные животные эти кролики... Иногда хоть ногами топчи, так их много бывает... а на другой день... поди поищи... Ни одного не увидишь... Хитрые бестии, скажу я вам... одна досада с ними...
И буржуа забывали о своей неудаче, запивая ее шампанским...
Таким же безжалостным был маркиз, когда дело касалось рыбной ловли. Хотя он сам ею никогда не занимался, но он считал необходимым укреплять священные права власти и собственности в такое время, когда они так часто не признавались... На другом конце города, не примыкавшем к его владениям, у него были три луга, по которым протекала небольшая речка. Эта речка славилась своей чистой прозрачной водой, которой не загрязняли отбросы фабрик, и своими превосходными раками... К ней строго было запрещено подходить, и ко всеобщему сведению в ее верхнем и нижнем течении были вывешены объявления, указывавшие границы запретной полосы... Однажды маркиз возвращался по долине в замок после осмотра стоявших на корму быков и увидел на берегу речки дядю Франшара, который сидел под ивой и ловил раков... Дядя Франшар был очень старый и добродушный человек с загорелым лицом и совершенно седыми волосами. Лет пятнадцать тому назад он сломал себе руку на мельнице. Потеряв способность к физическому труду, он жил разным мелким промыслом, общественной благотворительностью, а также ловлей раков, когда не было никакой другой работы... Но от всего этого он жил очень плохо...
Маркиз направился прямо к дяде Франшару и веселым тоном сказал:
— Здравствуйте, дядя Франшер... Молодцом, как всегда?... Дела хороши?
— Не особенно... господин маркиз... не особенно... Ах! что и говорить... — отвечал добродушный старик, снимая шляпу и кланяясь.
— Полноте! — возражал маркиз... Вы всегда жалуетесь... а выглядите крепким, как дуб...
Дядя Франшар покачал головой:
— Как дуб... Нет, господин маркиз... Ах! Боже мой!.. Где уж тут...
Расставив ноги, стянутые замшевыми брюками, подбоченясь левой рукой и сбивая тростью, которую он держал в правой руке, траву вокруг себя, маркиз дружеским тоном воскликнул :
— Рассказывайте, дядя Франшар!..
И затем добавил:
— А как ловится?..
— Вы очень добры, господин маркиз... Понемногу... Сегодня жаловаться нельзя...
— А! А!.. Чудесно... чудесно... И много раков вы наловили?
— Не знаю, право... Сотни две, господин маркиз... а может быть и больше...
— Ах черт возьми!.. И хорошие раки?
— Лучше не надо, господин маркиз.
— Сколько же они стоят?
— Такие раки... господин маркиз... стоят по пяти франков сотня... значить десять франков...
— Посмотрите только!.. Вот так денек, дядя Франшар... Это вам все ваши дела поправит, а?
— Ах, господин маркиз!.. Давно, давно уж не было такой удачи.
Маркиз дотронулся концом своей трости до плеча старика... и сказал:
— Если ваши раки такие хорошие... то я их куплю...
— К вашим услугам, господин маркиз...
— Покажите мне их...
И он увидел под ивой полузакрытый травой темный холщовый мешок, перевязанный тростником... Дядя Франшар достал мешок, развязал и открыл его... И раки, отливая бронзой, закишели и зашевелились среди свежих листьев крапивы... Маркиз воскликнул:
— Мошенник дядя Франшар!.. Какой ловкий старикашка!.. Правда, хорошие раки. Что ж... я их куплю...
Он схватил мешок, быстрым движением опрокинул его над водой и стал его встряхивать. Раки выпадали по одному, по два, десятками... пока не выпали все, мягко шлепая по воде... Несколько секунд они плавали на поверхности, а затем исчезали... Скоро остались только листья крапивы, которые унесло быстрым течением.
— Мошенник дядя Франшар!.. — повторял маркиз, бросая под иву в траву порожний мешок...
Дядя Франшар остолбенел от ужаса... Без слов, без криков, без жестов он смотрел на маркиза... Он смотрел на него своими круглыми глазами... в которых показались вдруг две слезы и затерялись в морщинах его желтого старого лица...
Видел ли маркиз эти слезы?.. Может быть. Уходя он не то шутя, не то с угрозой сказал старику:
— Знайте же, дядя Франшар... если я вас еще раз поймаю здесь за кражей моих раков, то я вам не то спою... Плутишка старик! До свидания... Будьте здоровы...
В тот же вечер эта история стала известной во всем Порфлере... и все покатывались со смеху...
— И шутник же наш маркиз! Вот славный малый!
Несколько лет тому назад приехал в Норфлер некий Шомассю, очень славный человек, и приобрел небольшую собственность по соседству с маркизом. Этот Шомассю был фактором на парижском базаре, недавно ликвидировал свои дела и решил провести остаток своей жизни вместе с своей женой в тихой и поэтической деревенской обстановке... Это был толстый, упитанный человек с большим животом, застенчивый и без изящных манер. Сообразив, что на счет нового соседа можно чем-нибудь поживиться, маркиз немедленно завел знакомство с этим Шомассю...
Однажды, когда бывший базарный фактор наблюдал за ремонтом своего жилого помещения, пришедшего в ветхость, маркиз неожиданно представился ему.
— Извините, мой дорогой, за мою простоту... Мы ведь с вами соседями будем... может быть друзьями... Я этому очень рад... И я хотел без всяких церемоний поздравить вас с приездом в наш край... прелестный край, знаете ли?
Шомассю был очень польщен такой предупредительностью и, смущаясь и плохо подбирая слова, очень вежливо благодарил в самых признательных выражениях... Сжимая ему крепко руку, маркиз прибавил:
— И затем... не стесняйтесь... черт возьми!... Располагайте мной, в чем только вам понадобится... не бойтесь надоесть мне...
Бывший фактор был глубоко тронут этим простым сердечным отношением к себе и рассыпался в благодарностях.
— Ведь это так естественно, мой дорогой... уверял его маркиз... помилуйте... между дворянами, черт возьми!
Честный Шомассю сконфужено и робко возразил:
