— Я прибыл!

Жаров спросил:

— БМП из строя вывел?

— Так точно!

— Хорошо. Находись возле блиндажа. Смотри, чтобы никто и близко не приблизился к моему отсеку. И сам не вздумай подслушивать, иначе лично в ущелье сброшу! Понял?

— Как не понять? Не дурак.

— Да? Уверен?

— Да понял я все!

Дверь закрылась. Жаров посмотрел на часы. Почти три. Ждать оставалось еще час. Может, и меньше. Все равно долго! Но ничего не поделаешь.

Специальная рация издала сигнал вызова.

Жаров ответил стандартно:

— Слушаю.

— Это Фараон. Как обстановка на посту?

— Напряженная. Бойцы рассредоточены на позициях согласно боевому расчету. Организована круговая оборона объекта. Все ждут возможного штурма. Недавно прошел контрольный сеанс связи между позициями!

— Значит, часть сил поста отвлечена на охранение тыловых рубежей?

— Да, но эта часть в считаные минуты может быть переброшена на передовые позиции.

— Ясно. Брат вышел непосредственно к повороту перед зоной ответственности блокпоста, моя сотня находится за утесом. На перевале снайперы и гранатометчики. Я готов к активным действиям.

— Хорошо. Одно непременное условие перед штурмом!

Цакаев недовольно, но все так же спокойно спросил:

— Что еще за условие?

— В ходе прорыва вам придется пожертвовать десятком своих бойцов. Ведь среди них имеются подготовленные смертники?

— Почему я должен жертвовать десятком своих людей?

Офицер-оборотень, стараясь так же говорить спокойно, в тон Фараону, объяснил:

— Не почему, а для чего. Для того, чтобы подставить под предательство начальника поста и создать мне с Мансуровым алиби. Прорыв отряда вашего брата, вне всякого сомнения, вызовет расследование не только военной прокуратуры, но и ФСБ. Мне надо отбиться!

Цакаев произнес:

— И все же ты не убедил меня! Или я чего-то не понял. Объясни подробней, что ты задумал.

Пришлось предателю раскрывать весь свой замысел. Фараон слушал внимательно. Затем произнес:

— Да, кажется, и Расул, и Мулат недооценили твоих способностей, русский! Это надо исправить. Если ты обеспечишь прорыв, то вместе с деньгами получишь очень выгодное предложение. Мне нужен такой человек, как ты. И не на передовой. Но об этом после операции. Я понял тебя и полностью одобряю план. Ты получишь в качестве целей десять моих фанатиков, готовых в любую минуту умереть за веру! Когда начнем акцию?

У Жарова уже готов был ответ на этот вопрос:

— Сейчас 4–01. В 4–10 начинайте штурм блокпоста своими силами, предварительно обстреляв его с перевала Катаван. Действуйте по склону ущелья, от угловой БМП и далее влево, если смотреть от утеса, до окончания позиций поста. Действуйте стремительно, не жалея патронов. Вы должны заставить бойцов укрыться в ячейках. Я в это время отведу свой отряд на плато и отправлю к высоте 204,0. И сразу отдам команду вашему брату начать прорыв, объяснив, как безопасно пройти минное поле. Прошу не забыть уничтожить вторую БМП, первая машина никакой угрозы не представляет. И еще, в ходе обстрела ни одна пуля, ни тем более граната не должна попасть внутрь главного блиндажа, несмотря на то, что оттуда через амбразуру по штурмовикам наверняка будет вестись интенсивный пулеметный огонь!

— А это почему?

— Господи, Цакаев, мы теряем время! Сделайте, пожалуйста, так, как прошу я, во имя спасения собственного брата!

Цакаев согласился:

— Хорошо! Ровно в 4–10 мои бойцы начинают штурм передовых позиций блокпоста со стороны Катавана. Остальное на тебе! Да поможет тебе и всем нам Всевышний! Аллах акбар!

Жаров повторил:

— Акбар, акбар! Конец связи!

Командный пункт горного поста. 4–00.

Бекетов, приняв доклады всех постов, закурил очередную сигарету, припав к амбразуре. Но дым все равно втягивало в блиндаж. Кристина закашляла, пришлось погасить окурок. Юрий предложил ей:

— Не мучайся, приляг. Если что, грохот автоматов быстро поднимет тебя.

— Мы опять на «ты»?

— Да мне уже без разницы.

— Конечно, ведь вы же сказали, чтобы я пропадом провалилась. Позвольте, капитан, узнать, куда бы провалилась?

— Ответил бы я тебе, будь ты мужиком.

— И представляю, что!

— Поговорить захотелось? Сходи к Жарову. У вас очень даже мило беседы проходят. Есть что обсудить. Он же не я! Молод, воспитан, ухожен до блевоты!

Родимцева ответила:

— Позвольте мне решать, что делать, а что нет.

Юрий ответил, выходя из блиндажа:

— Позволяю. Все позволяю.

Он вновь взглянул на часы. 4–10.

И тут противоположный склон взорвался огнем гранатометов, автоматов и снайперских винтовок.

Капитан увидел, как молния, сверкнувшая в ночи, ударила прямо в башню второй боевой машины пехоты, вывернув ее вместе с пушкой на моторный отсек. Вторая молния ударила в пустой капонир, отбросив и «АГС-30», и расчет станкового гранатомета к стенкам глубокого склона. Бекетов бросился в блиндаж. Кристина, побледнев, смотрела на него широко открытыми от ужаса глазами.

— Что это, Юра?

— Казбеки лезгинку начали танцевать! Ну, чего застыла, как статуя? Быстро доклад в штаб об обстреле! Шевелись, мать твою!

От окрика капитана Кристина пришла в себя и начала вызывать батальон. Бекетов, выхватив из пирамиды пулемет, заряженный барабанным магазином, выставил его в амбразуру, тут же достав портативную рацию малого радиуса действия:

— Корган!

— Я, командир!

— Что у тебя?

— Контузило двоих у «АГСа», пустил в капонир замену. БМП-2 уничтожили прямым попаданием!

— Видел. Откуда бьют гранатометчики противника, не заметил?

— Снайпер вроде одного вычислил.

— Так пусть снимает козла к чертовой матери!

— Но мы ж приказа ждем!

— А, черт!

Капитан переключил рацию на одновременную связь со всеми подразделениями:

— Внимание! Отделениям передовой. Приказываю открыть ответный огонь по перевалу Катаван! Стрелять выборочно, прицельно!

Вызвал третье отделение:

— Щукин, как у тебя?

Сержант доложил:

— У меня тишина! Это у вас, похоже, началось. Может, перебросить на передовую часть бойцов?

— Рано! Отслеживай тыл. Абреки могут налететь и оттуда!

— Принял!

Переключился на Жарова:

— Как дела, Игорь?

— Со стороны утеса выдвигается крупная банда. Скорей всего она пойдет на штурм блокпоста. А значит, могут появиться и гости из Шуни!

— Понял. Прими команду «Факел»!

— Принял! Начал действовать!

— Давай!

Жаров ждал этой команды, которая могла означать что угодно! И почему Бекетов решил с ним работать нестандартно? Непонятно. Но очень даже на руку старлею.

Оборотень, получив команду «Факел», вызвал на связь отделение прикрытия дна Шунинского ущелья:

— Якункин?

Сержант ответил:

— На связи, командир! Сзади вижу перемещение боевиков.

— А спереди ты ничего не видишь?

— Никак нет!

— Тогда быстро поднимай отделение на позиции взвода!

— Но как же так?..

— Молча! Таков приказ капитана Бекетова! Приказы, сержант, не обсуждаются. Вперед!

Командир отделения, ничего не понимая, приказал бойцам отделения подняться на плато, к блиндажу, куда уже собрал весь остальной личный состав сержант Мансуров. Старший лейтенант выступил:

— Бойцы! Я не знаю, что задумал начальник поста, возможно, он освобождает зону для удара авиации, но нашему взводу приказано передислоцироваться на запасные позиции, то есть к высоте 204,0, там ждать указаний! А посему, сержант Мансуров, ведите взвод! Бегом, марш!

Мансур продублировал команду командира, и первый взвод, оголив весь левый фланг горного блокпоста, побежал к высоте 204,0, где приказа ожидали минометчики. Жаров же достал аппарат специальной связи:

— Шамиль?

— На связи!

— Путь свободен! Минное поле начнется от валуна справа. В двухстах метрах от поворота. Проход обозначен брошенным на землю тросом. По нему, в колонну по одному, и идите. Ширина прохода по 50 сантиметров с каждой стороны от троса. Начинайте движение и быстрее, быстрее, Шамиль!