Андрей Середин:

— Неделю стояли на этих Гикаловских высотах, весь батальон. Пока генерал Шаманов не подтащил огнёметы. Одной артиллерией их было не взять. Потом в окопах на этих высотах нашли кучи использованных «духами» шприцев.

Сергей Ахмедов, прапорщик:

Из дневника: 16 декабря. Перебрал «КамАЗ», вещёвку. Опять раненые. Шесть человек, среди них Хамитов.

17 декабря. Ночью снились кошмары.

Сумерки или пасмурно. На бортовом «Урале» я, Климович и несколько человек со взвода подъехали к кладбищу, огороженному высоким забором метра четыре с массивными деревянными воротами, в неизвестном н. п., приехали за дровами. Попрыгали с машины и вошли в ворота. В машине остались я, Дик и водитель. Я открыл дверь, Дик выскочил и побежал за Игорем. Шёл за Диком, автомат оставил в кабине. Запутанными лабиринтами между могил я догнал отряд. Встретили какой-то спецназ, они нам сказали, что тут появились чичи. Климович принял решение поддержать спецназ и занять оборону. Не знаю, почему я не вернулся к «Уралу» за автоматом, не то побоялся заблудиться, не то нарваться на чичей невооруженным.

Оборону занимали в саду, вдоль полуразрушенного забора из камня. Прибежал наблюдатель, сказал, что перед нами подъехала грузовая машина с чичами. Все бросились занимать свои места. Я ползком в щель забора полз к ямке, чтобы укрыться, делать без автомата было нечего. Проползая мимо очередного развала, я заметил двух чичей, один совсем пацан лет 15–16, в олимпийке с двумя поперечными голубыми полосами, с АК наперевес. Второй постарше, лет под 30. Я дал Игорю знак, что вижу чичей и быстрее пополз к яме. Едва я залёг, завязался бой. Но наши, видать, их слишком близко подпустили, и они кинулись в врукопашную. Всё перемешалось, чичи и сзади, и спереди. Я едва успел достать свой нож из ножен, оборачиваюсь, а на меня наваливается здоровенный чичик с ножом в правой руке. Я успел застопорить его правую своей левой, одновременно замахиваясь ножом в правой руке. Но у него нож оказался в левой, я его не заметил из-за веток куста, и он нанёс мне удар. Я отключился, пришёл в себя — вокруг были наши. Пришёл в себя, вспомнил, что получил удар ножом, поэтому болит правый бок. Задрал свитер и увидел глубокий порез. Нож прошёл вскользь по рёбрам, особого вреда не причинив. Тут я вспомнил, что Игорь в отпуске и поймал себя на мысли, что это сон…

Выкурил три сигареты подряд. Сразу же записал этот сон, чтобы не забыть. Днём тоска одолела, заняться нечем.

18 декабря. Обычный день. Скоро переезд. Дел много, но всё по мелочи. С утра приезжал зам. по тылу дивизии, привёз продуктов.

Между тем, приближался 2000-й год. Никто из разведчиков не мог знать, что одним из них не удастся дожить до Нового года всего несколько часов, другие будут встречать его тяжело ранеными в госпитале…

Во второй половине декабря 84-й орб сменил направление действий: с Гикаловских высот был переброшен на юг Чечни, в сторону Аргунского ущелья.

Чем дальше в горы уходили разведгруппы, тем упорней становилось сопротивление боевиков. Группа старшего лейтенанта Петра Захарова на подступах к Дуба-Юрту обнаружила несколько схронов бандитов, уничтожила караван с оружием. В схватке было убито двое боевиков, один из которых оказался ближайшим сподвижником и родственником Басаева. Разведчикам с трудом удалось уйти от погони.

Чеченское селение Дуба-Юрт раскинулось на входе в Аргунское ущелье. Волчьи ворота — так называется этот стратегически важный пункт в Чечне, закрывающий вход в её южные районы. Очень удобное место для длительной обороны. Здесь крупные силы боевиков, в основном иностранных наёмников, которыми командовал Хаттаб, готовились дать упорный бой российским войскам, чтобы не пустить их в южные районы Чечни.

Крайне важно было точно определить, какими силами занимали здесь оборону бандформирования под командованием Хаттаба. Эта задача была поставлена именно 84-му отдельному разведывательному батальону. Разведчики получили приказ установить силы противника в этом районе. А до Нового года оставалось три дня…

С 20 декабря одновременно с действиями по блокированию города Грозного силами Западной и Восточной группировок принимаются меры по выявлению и уничтожению основных опорных пунктов НВФ в Аргунском и Веденском ущельях. По данным разведки, в горной части Чечни находились НВФ общей численностью более 6 тысяч человек.

22 ноября 1999-го в составе делегации во главе с заместителем командующего 22-й армии по воспитательной работе полковником Анатолием Киреевым мне довелось побывать у разведчиков. Это была короткая передышка перед новыми боями. В батальон привезли гуманитарную помощь из Нижнего Новгорода, приехали и артисты с концертом во главе с начальником Нижегородского гарнизонного Дома офицеров подполковником Анатолием Лашмановым.

Помню, как снимал на видеокамеру сильных парней с автоматами весело месивших грязь под тогдашний шлягер «Крошка моя», как взрослые мужики в камуфляжах, по-братски обнявшись, пели «Как упоительны в России вечера…». Тогда даже думать не хотелось, что кому-то из них предстоит скоро погибнуть. Казалось, победа близка, ещё несколько недель и бандиты будут разгромлены: разве можно устоять перед такой лавиной войск, драться с такими сильными и отчаянными парнями.

Дмитрий Сергеев, пулемётчик разведдесантной роты:

— Помню приезд группы артистов с концертом…. Перед этим, побывав на складе РАВ (ракетно-артиллерийского вооружения — авт.) и, приволочив цинк боеприпасов, пристяжную коробку и сегментов ленты на 25 патронов, замещал каждый четвертый ЛПС (тип патрона — авт.) на бронебойный. Так что на концерт меня выдворили в приказном порядке. Хотя после не пожалел, концерт понравился.

Из последующих событий наиболее запомнилась поэма Коли Зацепилина, посвящённая группе «Ромашка» и поход в Алхан-Юрт, где нашли два мешка чеснока, несколько десятков банок варенья и прицеп-фургон, который мы оперативно переоборудовали под баню. Правда, по последнему пункту мне досталось от ротного.

Салех Агаев, заместитель командира батальона по воспитательной работе, майор:

— Связь с тылом людей вдохновляла. Гуманитарную помощь получали регулярно. Помню, как однажды на весь батальон получили вязаные шапочки и носки. Увольняется солдат — чем его отблагодарить? Грамот нет, откуда их там взять… Я вручал по вязаной шапочке и чистые новые носки. Добивался, что гуманитарная помощь шла к разведчикам в первую очередь. Конфеты, сгущёнка. Чтобы люди чувствовали, что они Родиной не брошены.

Школьники присылали в батальон письма. Я их зачитывал, мужики, у кого дети есть, слушали со слезами на глазах. Были письма от молодых, которых мы отправили в тыл в начале кампании, с поддержкой — «Вспоминаем, думаем о вас». Всё это было важно для создания коллектива, традиций.

Поздравляли ребят с днём рожденья. Дарил что мог — пару горсточек конфет. Приказом командира батальона присваивали воинские звания — был рядовым, стал младшим сержантом. Писал благодарственные письма родителям, от руки: «Спасибо за сына». Кому-то на руки давал — «Отправь матери». Отмечали людей перед строем. После выполнения каждой боевой задачи командир группы писал рапорт, а в нём отмечал тех, кто отличился. Всегда старался хотя бы добрым словом ребят поддержать.

Весной 2000-го года, когда разведчиков вывели из Чечни в Нижний Новгород, я приехал в батальон, чтобы показать ту видеозапись с концертом. Собравшиеся в штабе батальона офицеры смотрели на экран и вздыхали, узнавая своих солдат. Многие из них к тому времени живы были только на этой видеопленке…