— Капитан! Они поворачиваются!

— Что⁈

Глаза Абруцци метнулись к экрану.

Действительно. Дредноут начал манёвр разворота в поперечной оси. Если раньше его маршевый двигатель был направлен в сторону крейсеров самого Абруцци, то сейчас он «переворачивался», задирая нос вверх относительно траектории своего дрейфа.

— Какого дьявола они творят⁈ — воскликнул он. — Немедленно свяжите меня с ними!

Ещё раньше, чем Марио успел произнести последние слово, область в центральной части верхней полусферы дредноута… взорвалась. Другого слова Абруцци подобрать не мог.

Он даже подумал, что, возможно, это связано с теми проблемами, о которых говорил Зарин.

Нет, вдруг понял Абруцци. Слишком уж слабыми были вспышки! Камеры высокого разрешения зафиксировали не один взрыв. Это была целая серия крохотных вспышек, за которой во все стороны полетели сегменты разлетающихся бронепластин.

Абруцци даже успел заметить, как что-то на большой скорости оказалось выброшено из нутра образовавшейся дыры. Удивительно ровной, к слову. Обычно взрывы не оставляют таких геометрически ровных повреждений…

— Сильной нейтронное излучение!!! — Закричал старпом, когда сработали сенсоры, зафиксировав выброс радиации со стороны дредноута. — Они только что сбросили ядро реактора!

И, снова, мысль о том, что повреждения, про которые говорил Зарин оказались тяжелее, вспыхнула в голове Абруцци. На несколько секунд он успокоился, когда его мозг сложил два и два. Видимо, что-то на борту их противника пошло не так и они просто решили избавиться от неисправной энергоустановки.

Только вот, что-то явно было не так…

Абруцци даже не сразу понял, что в момент выброса канал шахты экстренного сброса реактора оказался нацелен прямо на его крейсера.

— Вы смогли связаться с ними⁈ — требовательно спросил он.

— Никак нет, сэр. Они не отвечают.

Скрипнув зубами от злости, Абруцци повернулся к своему старшему помощнику.

— Гарри, отзывай челноки с нашими людьми назад. Пусть отходят. Я не хочу, чтобы…

Ослепительная вспышка закрыла собой всё пространство, моментально поглотив дредноут, который всё ещё продолжал поворачиваться.

Сенсоры «Вдоводела» тревожно взвыли, сообщая о резком скачке радиации. Даже с такого расстояния их чувствительные датчики уловили разлетающиеся со скоростью света нейтроны.

Всё произошло так внезапно, что никто даже не обратил внимание на то, что столь мощный взрыв был просто нехарактерен для сброшенного реакторного ядра.

И на то, что образовавшееся радиоактивное облако скрыло дредноут с экранов сенсоров.

«Ганнибал»

Вцепившись руками в подлокотники своего кресла, Александр сидел и молился о том, чтобы его план сработал. Они накачали ядро третьего реактора таким количеством реакторной массы, каким только можно было.

А затем установили в отсеке трофейную боеголовку и вышвырнули в космос.

— Поворот закончен.

— Реакторы запущены, — сразу же доложила Третьяковская. — Начали запуск активной зоны.

— Сбросить корветы, — приказал Александр. — Передайте Ван Дайму, чтобы действовал по ситуации, но приоритет на противоракетную оборону корабля.

— Есть.

Проглотив застрявший в горле ком, Александр не сводил глаз с дисплея. Туда сейчас выводилась информация о состоянии энергосистемы «Ганнибала». Оба оставшихся реактора уже запустились, но потребуется ещё некоторое время на то, чтобы они вышли на пиковую мощность для полноценной работы нужных систем. Четыре минуты и восемнадцать секунд, если верить показаниям.

Уже четыре и шестнадцать.

Оставалось только молиться, чтобы созданное взорвавшемся реакторным ядром облако прикрывало их достаточно долго для этого.

Откуда-то сбоку долетел доклад о том, что все восемь корветов отделились от «Ганнибала» и уже запустили свои двигатели.

Боеголовка в двадцать килотонн никогда бы не смогла создать взрыв такой мощи. Но на это и не было расчёта. Глупо рассчитывать на то, что он смог бы как-то повредить противнику. Надеяться на это стоило точно так же, как и она то, что человек сможет дышать вакуумом.

А вот для того, чтобы вызвать термоядерную реакцию в уже прошедшей стереохимическую обработку реакторной массе на основе изотопов водорода этого более чем достаточно.

Всего за полтора часа Третьяковская и её люди превратили реактор в грубое подобие огромной и невероятно «грязной» термоядерной бомбы. Урона от неё много не будет. Выброс энергии при взрыве не тот. А вот радиационное излучение альфа и гамма частиц просто чудовищное. Настолько сильное, что моментально забило любые сенсоры.

— Паша? Есть что-то? — напряженно спросил Зарин.

— Нет. Запусков не фиксирую… поверить не могу, что это сработало.

— Слишком ситуативный приём, Паш. Сработало только потому, что мы с ними неподвижны относительно друг друга. И ещё потому, что мы знаем, какие у них корабли.

Он хорошо знал, на что способны массивы сенсоров тяжёлых крейсеров типа «Ларкония», к которым относился «Вдоводел» и остальные корабли эскадры Абруцци. Это были корабли Федерации. И на их борту находилось оборудование, производимое в Федерации. А Александр очень хорошо его знал.

Короткий взгляд на дисплей. Осталось две с половиной минуты. Первоочередность запуска: сенсоры, двигатели, вооружение. Всё остальное не важно. О щитах придётся забыть, если они хотят двинуться с места в ближайшее время. А именно время сейчас ценнее всего.

Заметил ли противник то, что они делают.

Александр не сводил взгляда с дисплея, мысленно подгоняя корабль.

Тяжёлый крейсер АСМК «Вдоводел»

— Вы восстановили контакт или нет⁈

— Сейчас, сэр.

Уже почти четыре минуты прошло с того момента, как взорвался выброшенный с дредноута реактор, облако плазмы и радиоактивных частиц закрыло дредноут от их сенсоров.

— Излучение после взрыва падает. Нужно ещё несколько секунд на перестройку.

Абруцци раздражённо цокнул языком, придерживая рвущиеся с языка слова. Вместо этого, он задал другой вопрос.

— Наши пусковые готовы?

Старпом кивнул.

— Так точно, сэр. Все остальные корабли готовы открыть огонь по первому же…

— Контакт!

Раздавшийся со стороны тактической секции вопль сработал не хуже удара кнутом. Абруцци дёрнулся в кресле, уставившись на тактическую проекцию.

И вдруг почувствовал пробежавший по спине холод.

«Ганнибал» прошёл сквозь уже угасающее облако раскаленного газа, подобно гигантскому левиафану. Камеры даже успели зафиксировать раскалённую обшивку. Остаточный эффект прохода через самое сердце ещё не успевшей окончательно рассеяться радиоактивной бури.

Абруцци замер.

Всего на секунду.

Его мозг отказывался верить в происходящее, просто потому, что это выглядело невозможным. Как? Их реакторы же были заглушены! Сенсоры подтвердили это! Из холодного состояния их запускать минут сорок, если не дольше!

Да, даже если бы они просто остановили активную зону реакторов, им всё равно потребовалось минут десять для того, чтобы вывести энергоподачу на необходимую мощность.

А прошло всего четыре…

И тут он внезапно понял.

Та самая утечка радиации, которую они засекли. Должно быть она скрыла от сенсоров, что реакторы на дредноуте не выключены полностью. А они на это купились! Ну, конечно же. Кто в здравом уме будет устраивать аварийную ситуацию на борту собственного корабля⁈

А затем ещё и каким-то образом взорвали ядро собственного реактора, скрывшись от сенсоров за последствиями взрыва…

Всё то пронеслось в голове Марио Абруцци примерно за одну секунду. Максимум за полторы.

А затем вбитые в голову уже на уровне автоматизма рефлексы взяли своё.

Пришло ужасающее осознание того, что этот дредноут сейчас шёл прямо на них и набирал скорость, сокращая спасительную дистанцию.