Африкан. Значит, я с вами должен ехать?
Чарнота. Да иначе не выгребетесь!
Африкан (растерянно). Где мой полушубок?
Паисий подбегает, растерянно хлопочет, помогает Африкану снять мантию и надеть полушубок.
Игумен. А как же братия, ваше высокопреосвященства? Монастырь?
Африкан. Всеблагий Господь да будет им защитником и покровителем. Где двуколка? (Исчезает.)
Де Бризар (подавая Чарноте фляжку). На дорогу.
Чарнота. Мерси! (Пьет.)
Голубков (очнувшись). Что такое? А? (Чарноте.) Позвольте… Красные опять занимают местность?
Чарнота (Голубкову). А вы кто такой?
Голубков. Я приват-доцент Голубков, из Петербурга. Мы в Крым бежим. И вот попали в такое положение.
Чарнота. Да, положение… Красные занимают местность надолго.
Голубков. Серафима Владимировна, вы слышите?
Серафима (в игуменском кресле, глухо). Что? Да, слышу. (Лицо ее розовеет, на щеках пятна, по-видимому, ей очень нездоровится.)
Люська (де Бризару). Маркиз, дайте мне хлебнуть.
Де Бризар. Ради Бога! (Подает фляжку.)
Голубков. Серафима Владимировна, что с вами? У вас жар? (Отчаянно.) Серафима Владимировна, возьмите себя в руки хоть на минутку. Послушайте, они уезжают.
Серафима. Ну что ж… Ах, да…
Голубков. Этого еще недоставало!
Люська (подходит к Серафиме). Вы — Корзухина? Позвольте познакомиться. Люси Корсакова. (Указывая на Чарноту.) Мой муж. (Расцветает от коньяку.)
Серафима. Мне очень приятно.
Люська. Если вы не хотите попасть в руки красным, я советую вам сейчас же ехать с нами. Драпаем в Крым!
Голубков. Серафима Владимировна, послушайте Меня. Надо ехать, как говорит… (Люське.) Позвольте представиться — Сергей Голубков.
Люська. Очень рада. Корсакова. (Серафиме.) Э! Да у вас жар!
Голубков. Серафима Владимировна, действительно, надо же как можно скорее решить вопрос. (Чарноте.) Господин генерал! Прошу вас, возьмите нас с собою. По-видимому, Серафима Владимировна заболела. А с вами есть лазарет?
Чарнота. Вы в университете учились?
Голубков. Да.
Чарнота. Производите впечатление совершенно необразованного человека. Ну, а если вам пуля в голову попадет на Бабьем Гае? Лазарет вам поможет, да? Интеллигенция! Спит и во сне лазареты видит. (Де Бризару.) Полковник. Пора!
Де Бризар. Слушаю. Ваше превосходительство, разрешите, я даму возьму с собою!
Люська. Ну, куда на Алманайку, подстрелят, вот и вся сласть! Уж лучше с Запорожским. Я за ней ухаживать буду. Жаль бабу. Достанется красным!
Де Бризар. Я тоже могу ухаживать.
Чарнота. Брось, граф.
Де Бризар (Серафиме). Я не понимаю ваших колебаний, chere madame. Позвольте представиться, командир гусарского полка, маркиз де Бризар. По-видимому, вы не отдаете себе отчета в том, что происходит. Сейчас красные захватят монастырь и спустят шку… пардон, спустят кожу с вас, мадам, вместе с монахами.
Игумен. Владычица, заступись! (В землю.) Братие, молитесь!
Монахи (в утробе земли). Святителю отче Николае, моли Бога о нас!
Серафима (глухо). Благодарю вас, господа. Не беспокойтесь. А знаете что, Сергей Павлович, я, кажется, здесь останусь, в монастыре, прилягу.
Голубков (в ужасе). Что вы, Серафима Владимировна, что вы говорите! Что мне делать, господа?
Серафима. А вы одни поезжайте.
Голубков. Нет, это немыслимо.
Де Бризар (глянув на браслет-часы, в окно). Полк, шагом… (Пауза.) Отставить! (Голубкову.) Ваша дама заболела. (Серафиме.) Позвольте представиться — де Бризар. Поймите, сударыня… Впрочем, я говорить не мастер. Крапилин, ты красноречив, уговори даму!
Крапилин. Так точно, ехать надо!!
Де Бризар (в окно). Полк! Шагом марш…
За окном тронулся и запел гусарский полк: «Ты лети, лети, сокол!..»
Стой! Отставить! Крапилин, ты красноречив, уговори даму!
Крапилин. Так точно, ехать надо!!
Де Бризар. Ну, как угодно, я еду! (В окно.) Марш. (Исчезает.)
За окном пошел полк и запел: «Ты лети, лети, сокол, высоко и далеко!»
Голубков. Серафима Владимировна, поднимайтесь, поднимайтесь. Опомнитесь, Крым, муж…
Серафима. Да, муж… я пить хочу… и в Петербург.
Голубков. Что, что это такое?
Люська (победоносно). Это сыпняк! Вот что. Ну нет, мне человека жалко. Генерал, вели-ка ее брать.
Чарнота (взглянув на часы на руке. В окно). Донской пошел!
За окном забренчал и пошел донской полк: «Зеленеет степь родная, колосятся волны нив!..»
(Крапилину.) Снимай бурку, возьмешь в обозе шинель.
Крапилин (передает факел Паисию, снимает бурку). Слушаю, ваше превосходительство!
Чарнота. Закутывай, выноси!
Крапилин и Голубков закутывают Серафиму в бурку.
Голубков (Люське). Бога ради, позаботьтесь о ней!
Люська. Натурально. Неси!
Крапилин и Голубков уносят Серафиму, за ними бросается Паисий с факелом и Люська. Все исчезают.
Игумен (простирая руки крестом). Белый генерал, неужели же ты не отстоишь монастырь, давший тебе приют и спасение!
Чарнота. Что ты, папаша, меня расстраиваешь? Колоколам языки подвяжи!! Садись в подземелье! Прощай! (Исчез.)
За окном летит полк. Поет: «Три деревни, два села…»
Паисий (появился без факела, черен, испуган). Отец игумен, а отец игумен, что же делать нам, а? Ведь красные прискачут сейчас! А мы белым звонили? Что же нам, венец мученический принимать?
Игумен (в тоске.) Поди, Паисий, поди на колокольню, выглянь, может, что видно…
Паисий, схватив свечку, проваливается в железную дверь. Ветер доносит обрывки песен: «И высоко, и далеко…»
Монахи (поют в подземелье). Святителю отче Николае…
Игумен. Паисий, что?
Паисий (откуда-то с неба). Темно, отец игумен, не видать ничего, темно…
Игумен (тоскует перед иконой). О, praesul! Attrahe peccantes, rege justos… Ax, пастырь, пастырь, недостойный, покинувший овцы своя!
Монастырь угасает, расплывается во тьме, и сон первый кончается…
Действие второе
СОН ВТОРОЙ
…Сны мои становятся все тяжелее…
