Однако по мере приближения партии к власти идеологическая потребность в соответствии демократической практике радикально снижалась.

Партия уже бесповоротно «признала» вождя, и по мере приближения к власти проблема заключалась не в том, как убедить последний необходимый прирост немецкой общественности поддержать национал-социалистическую партию, а в том, как манипулировать политической ситуацией, чтобы другие предоставили партии возможность править. В этом отношении пропорциональная система представительства была абсолютно необходима, так как делала создание парламентских коалиций ожидаемым и почти неизбежным методом создания и сохранения правительств. Поэтому нацистам не нужно было иметь большинство голосов на демократических выборах, чтобы (условно говоря) легитимизировать свой приход к власти. Им было достаточно голосов, чтобы стать крупнейшей политической партией, а затем — желаемого партнера по коалиции, который бы обеспечил им лидерство. В чем-то эти требования не отличались от тех, что предъявлялись к демократическим партиям центра. Разница заключалась в том, что, получив власть, нацисты всегда намеревались ликвидировать демократическую практику и формы. И любой информированный наблюдатель не мог не видеть, что именно в этом заключалось их намерение.

Принятие Акта о полномочиях объединило народ и немецкое государство в органическое единство, символизируемое, материализуемое и актуализируемое Вождем. Понятие «согласия», столь важное для теории общественного договора, исчезло с момента основания, поскольку воля народа и Вождя никогда не могли расходиться, они были едины. Воля народа была зафиксирована в момент основания как само собой разумеющийся факт, но и она исчезла в момент основания как отдельный элемент теории государства. Воля народа аккуратно и полностью складывалась в абсолютную власть Вождя, который теперь был един с немецким народом, расой, нацией. Таким образом, основание уничтожило основные принципы демократической теории в тот же самый момент, когда они обрамляли и свидетельствовали о новой основе немецкого государства.

7 января 1978 г. министр информации шаха Дарюш Хомаюн опубликовал в одной из полуофициальных газет статью, в которой назвал аятоллу Рухоллу Хомейни «авантюристом, не имеющим веры и связанным с центрами колониализма… человеком с сомнительным прошлым, связанным с более сверхциничными и реакционными колонизаторами». Хомаюн, писавший под псевдонимом, который никак не скрывал авторства режима, обвинил Хомейни в получении денег от англичан в обмен на его публичные нападки на программу реформ шаха. На следующий день в священном городе Кум вспыхнули беспорядки после того, как силы безопасности режима попытались подавить протесты студентов-теологов. В последующие два дня было убито около семидесяти человек. Так началась Иранская революция.

Объекты последовавших вскоре беспорядков и акций протеста красноречиво прослеживали связь между модернизацией по западному образцу и программой шахских реформ, недвусмысленно демонстрируя враждебность населения к ним. 18 февраля в результате беспорядков в Тебризе погибло не менее 27 человек и 262 получили ранения. Были атакованы «кинотеатры, винные магазины, рестораны, банки, парикмахерские» и штаб-квартира политической партии режима. 19 августа, 480 человек погибли в результате поджога кинотеатра «Рекс» в Абадане. 8 сентября в Тегеране было объявлено военное положение, войска убили сотни демонстрантов в ходе акции, названной впоследствии «черной пятницей». 4 ноября около десятка студентов погибли во время протестов в Тегеранском университете. На следующий день протестующие сожгли «[б]анки, гостиницы, кинотеатры, выставочные залы» и Министерство информации, а партизаны напали на полицейские участки по всему городу. Армия наблюдала за происходящим, но ничего не предпринимала. В этот период забастовки и забастовки государственных служащих в государственных учреждениях и на государственных предприятиях все больше парализовывали как бюрократическую рутину, так и экономическую деятельность.

Кульминацией этих протестов и забастовок 10 и 11 декабря стали массовые шествия в Тегеране, посвященные якобы мученической смерти имама Хусейна. Более двух миллионов демонстрантов требовали немедленного отречения шаха от престола, и приближение конца династии Пехлеви стало очевидным. 30 декабря шах предложил Шапуру Бахтияру, видному либеральному деятелю, стать премьер-министром. Бахтияр согласился занять этот пост только в том случае, если шах согласится покинуть Иран, и 16 января 1979 г. шах уехал в Египет. Однако, поскольку Бахтияр пошел на переговоры с режимом, его бывшие союзники по либеральному, светскому крылу протестного движения покинули его. После нескольких бесплодных попыток договориться с Хомейни (который находился в Париже) Бахтияр, наконец, разрешил аятолле вернуться в Иран. После шестнадцати лет изгнания Хомейни прибыл в Тегеран 1 февраля. Три миллиона человек собрались, чтобы отпраздновать его возвращение. Через три дня Хомейни назначил временное правительство во главе с «мусульманским либералом» Мехди Базарганом. При этом Хомейни заявил, что главной задачей временного правительства будет организация всенародного референдума о создании Исламской республики. После референдума должны были состояться выборы учредительного собрания, которое разработает новую конституцию, а затем — выборы нового парламента. Хотя все это, казалось бы, соответствовало принципам создания демократической республики, Хомейни не оставлял сомнений в том, что эта республика будет другой.

Как человек, который через опеку [велайат], которую я имею от святого законодателя [Пророка], я объявляю Базаргана правителем, и поскольку я назначил его, ему должны повиноваться. Народ должен подчиняться ему. Это не обычное правительство. Это правительство, основанное на шариате. Противодействие этому правительству означает противодействие шариату ислама и восстание против шариата, а восстание против правительства шариата имеет свое наказание в нашем законе… это тяжелое наказание в исламе.

Восстание против Божьего правления — это восстание против Бога. Восстание против Бога — это богохульство.

Когда военные заявили о своем политическом нейтралитете, 11 февраля правительство Бахтиара пало. После этого революционное движение во главе с аятоллой Хомейни стало контролировать иранское государство.

Все современные государства, даже те, которые обычно не относят к демократиям, основаны на ритуалах, в которых суверенитет, воля народа и трансцендентная социальная цель сливаются воедино в качестве основы государственной власти. Исламская Республика Иран была основана в результате двух таких ритуалов, один из которых предшествовал другому. 30–31 марта 1979 г. иранский народ проголосовал на общенациональном референдуме по вопросу о том, каким он хочет видеть новое государство — «исламской республикой» или монархией. Более 98 % проголосовавших высказались за создание исламской республики. Чуть более чем через восемь месяцев, 2–3 декабря, на втором общенациональном референдуме иранскому народу был задан вопрос о том, должна ли новая конституция стать основой исламской республики. Более 99 % проголосовавших одобрили принятие новой конституции. Хотя в процессе создания Исламской Республики произошли и другие знаменательные события и моменты, эти два были самыми важными. На первый взгляд (и с определенной точки зрения) они были однозначным выражением воли народа в создании нового государства. Однако это новое государство, якобы основанное с помощью массовых демократических ритуалов, не должно было быть демократическим.

Как и в случае с Россией, иранская революция могла пойти двумя путями. Один из них привел бы к более узнаваемой демократии «западного типа», в которой политическая конкуренция и общественные дискуссии не были бы жестко регламентированы или контролируемы государством. Другой, как выяснилось, привел бы к теократии, в которой религиозная доктрина и представители духовенства доминировали бы в обществе и государстве. Ведущими силами, выступавшими за демократический путь, были Национальный фронт и Движение за освобождение, опиравшиеся на городских специалистов и государственных служащих.