С этими словами он развернулся и исчез в тенях конюшни, словно растворился в воздухе. Виктор некоторое время смотрел ему вслед, затем вернулся к Воронку, который всё ещё был напряжён и неспокоен.

— Тише, друг, — успокаивающе произнёс Виктор, поглаживая шею коня. — Старик ушёл. Но его слова остались, и они тревожат меня не меньше, чем тебя.

Слова волхва действительно не давали ему покоя. Что, если Всеслав действительно знает способ избавиться от проклятия бессмертия? С другой стороны, это могла быть ловушка, расставленная коварным шаманом. Возможно, он хотел, чтобы Виктор пощадил Всеслава, преследуя какие-то свои цели.

Виктор решил отложить окончательное решение до встречи с северным вождём. Он выполнит поручение Рюрика — предложит Всеславу принести клятву верности, и если тот откажется… что ж, тогда Виктор будет действовать по обстоятельствам.

Он оставил Воронка и вышел из конюшни, щурясь от яркого света, несмотря на облачное небо. На площади перед княжеским теремом кипела жизнь: слуги суетились, готовясь к новому пиру, который Рюрик устраивал для данских послов; дружинники тренировались, их мечи сверкали на солнце; купцы раскладывали товары на прилавках.

Виктор двигался сквозь эту суету как призрак — никто не решался заговорить с ним или даже встретиться с ним взглядом. Его репутация создавала вокруг него невидимую стену, через которую мало кто осмеливался проникнуть.

Он направился к кузнице, где хотел проверить состояние своего меча перед важной миссией. Оружие было старым, гораздо старше, чем могли представить себе окружающие. Виктор получил его ещё во времена, когда Рим только начинал расширять свои владения — великолепный клинок, выкованный мастерами, чьё искусство давно утеряно.

Кузнец, увидев приближающегося Клыка Рюрика, побледнел и поспешно вытер руки о фартук.

— Чем могу служить, господин? — спросил он, низко кланяясь.

— Мой меч нуждается в осмотре, — ответил Виктор, вынимая клинок из ножен.

Кузнец принял оружие с благоговением, как принимают священную реликвию. Он внимательно осмотрел лезвие, затем рукоять и гарду, его опытные пальцы скользили по металлу с профессиональной уверенностью.

— Удивительная работа, — прошептал он. — Никогда не видел ничего подобного. Металл странный… не похож ни на один известный мне сплав.

— Можешь привести его в порядок? — спросил Виктор, игнорируя замечание о необычности меча.

— Конечно, господин, — кивнул кузнец. — Хотя… он в идеальном состоянии. Я бы только немного заточил лезвие и, возможно, обновил кожу на рукояти.

— Делай, что считаешь нужным, — сказал Виктор. — Я вернусь за ним завтра.

Кузнец снова поклонился.

Северный вождь контролировал значительную территорию вокруг озера Выг, богатую пушниной и рыбой. Его воины, хоть и немногочисленные, славились своей свирепостью и преданностью вождю. Говорили, что Всеслав обладает способностью превращаться в волка и общаться с духами леса, но Виктор относился к таким слухам скептически — за свою долгую жизнь он встречал множество шаманов и колдунов, чьи «чудеса» оказывались лишь ловкими трюками.

Настало утро отъезда. Небо на востоке едва начало светлеть, когда Виктор вышел во двор княжеского терема. Его Воронок уже был оседлан и готов к дороге. Рядом стояли пятеро дружинников, назначенных в поход, включая молодого Велимира, который не мог скрыть волнения.

— Все готовы? — спросил Виктор, оглядывая отряд.

— Да, господин, — ответил старший из дружинников, Радим — крепкий мужчина средних лет с шрамом через всю щеку. — Припасов хватит на две недели пути.

— Хорошо, — кивнул Виктор. — Выдвигаемся.

В этот момент во двор вышел Рюрик, закутанный в меховой плащ. Несмотря на ранний час, князь выглядел бодрым и полным энергии.

— Мой верный Клык отправляется в новый поход! — воскликнул он, подходя к Виктору. — Я пришёл лично проводить тебя и ещё раз объяснить важность миссии.

— Я помню твои указания, князь, — ответил Виктор. — Предложить Всеславу мир и твою защиту в обмен на клятву верности. Если он откажется…

— Если он откажется, — прервал его Рюрик, — то его голова должна украсить ворота Ладоги. Я хочу, чтобы все знали, что происходит с теми, кто отвергает мою власть.

Виктор кивнул, хотя внутренне он всё ещё размышлял над словами волхва. Мог ли Всеслав действительно знать способ избавить его от проклятия бессмертия?

— Я выполню твою волю, князь, — сказал он, и эти слова не были ложью — Виктор действительно намеревался выполнить поручение Рюрика, просто он не был уверен, как именно это произойдёт.

Рюрик улыбнулся и хлопнул его по плечу.

— Я знаю, что могу положиться на тебя, Клык. А когда ты вернёшься, тебя будет ждать награда — и не только золото, но и монах из Моравии. Мои гонцы уже отправились на его поиски.

Виктор слегка наклонил голову в знак благодарности. Для него упоминание о монахе было гораздо более ценным, чем обещание золота.

— Да хранят вас боги в пути! — провозгласил Рюрик, отступая в сторону.

Отряд выехал из ворот княжеского терема, затем из ворот Ладоги, и направился на север по узкой дороге, уходящей в хвойный лес. День обещал быть ясным, хотя морозным — идеальная погода для путешествия.

Первые часы пути прошли в молчании. Дружинники Рюрика, хоть и были опытными воинами, испытывали некоторую неловкость в обществе легендарного Клыка. Только к полудню, когда они остановились на короткий привал, атмосфера начала разряжаться.

— Господин Клык, — осмелился обратиться к нему Велимир, когда они сидели у небольшого костра, — правда ли, что ты в одиночку победил отряд из тридцати разбойников у озера Ильмень?

Виктор поднял взгляд от костра, в пламя которого он задумчиво смотрел.

— Нет, — ответил он кратко.

Велимир выглядел разочарованным, но затем Виктор добавил:

— Их было пятьдесят.

Дружинники переглянулись с изумлением. Радим покачал головой.

— Прости мою дерзость, господин, но даже лучший воин не способен в одиночку справиться с пятьюдесятью противниками.

— Я не просил их всех атаковать одновременно, — пожал плечами Виктор. — Большинство из них умерли во сне.

— Это… не очень почётно, — заметил Велимир, но тут же осёкся, испугавшись собственной смелости.

Виктор усмехнулся, и эта редкая эмоция на его обычно бесстрастном лице удивила дружинников.

— Честь — роскошь для тех, кто может позволить себе проиграть, — сказал он. — Я предпочитаю выживать. А разбойники, нападающие на торговые караваны и убивающие безоружных купцов, не заслуживают почётной смерти в честном бою.

Дружинники молча обдумывали его слова. Велимир выглядел несколько смущённым, но остальные, особенно старшие и более опытные, согласно кивали.

— Кроме того, — добавил Виктор, — главное не как ты сражаешься, а за что. Принципы важнее методов.

— А за что сражаешься ты, господин? — спросил Судислав, самый молчаливый из дружинников.

Виктор долго смотрел на огонь, прежде чем ответить:

— Когда-то я сражался за славу. Потом за богатство. Затем за свой народ и свою землю. — Он сделал паузу. — Теперь я сражаюсь, потому что это единственное, что я умею делать.

В его словах звучала такая древняя усталость, что даже самые молодые дружинники, никогда не задумывавшиеся о бренности жизни, почувствовали её вес. Наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и шелестом ветра в соснах.

— Пора двигаться дальше, — сказал наконец Виктор, поднимаясь на ноги. — Нам нужно преодолеть ещё немало вёрст до заката.

Они быстро собрались и продолжили путь. Дорога становилась всё уже, превращаясь в едва заметную тропу, уходящую глубже в лес. Здесь, вдали от Ладоги, дикая природа брала своё — огромные сосны и ели подступали к самой тропе, их ветви смыкались над головами путников, создавая зелёный полумрак даже в ясный день.

К вечеру они достигли небольшой поляны у ручья — идеального места для ночлега. Быстро разбив лагерь, дружинники распределили дежурства. Виктор вызвался нести первую стражу, хотя все знали, что он может не спать всю ночь без видимых признаков усталости.