— Конечно, он этого не сделает, — рассмеялась мама. — Ведь Денис полностью поддерживает Глеба в качестве генерального директора в будущем и с нетерпением ждет, когда Глеб возглавит “Град-Тайм” и они начнут вместе вести дела. Можешь себе представить — спустя столько лет Громовы и Градовы вновь объединятся!

Я улыбнулся, глядя на смеющееся лицо матери, и сказал:

— Это то, чего я хотел в детстве.

Ее смех утих, как только я произнес эти слова. Мы долго смотрели друг на друга, когда она наконец сказала:

— Мне очень жаль, сынок. Но теперь, когда ты понимаешь, почему я так поступила, я надеюсь, что отношения между нами наладятся.

Я тяжело вздохнул и подумал о Леше, который потерял мать и был готов на всё, чтобы вернуть ее.

Подумал о Тане, которая нуждалась в матери, а вместо нее получила воплощение демона.

Даже подумал о Черепе, который потерял обоих своих родителей, и хотя он вел себя так, будто уже смирился с этой потерей, но я то знал, что боль всё еще терзала его.

А у меня всё еще были родители. И у нас еще был шанс снова стать семьей, в отличие от остальных.

— Никогда не поздно, мама, — сказал я ей. — Просто будь… терпелива со мной. Это нелегко — отпустить 20 лет обиды.

— Я знаю, сынок, — она протянула руку и сжала мою ладонь со слезами на глазах. — Спасибо тебе.

Я сжал ее руку в ответ.

Возможно, этот день был наполнен болью и страданиями, но у меня наконец-то появилось то, что поможет мне заснуть этой ночью.

Знание того, что ко мне вернулась мама.

Знание того, что я наконец-то узнал правду, которую так жаждал узнать, даже если она разбила мне сердце.

Знание того, что у меня еще был шанс всё исправить. Помочь людям, которых я любил.

— Кстати, твой отец хочет познакомить тебя с нашими химиками.

Я усмехнулся и похлопал ее по руке, прежде чем отпустить.

— Хорошая попытка, мама.

Глава 39. Воссоединение

POV Таня

Когда я была маленькой, то думала, что мне повезло иметь такую семью, как моя.

Мои родители любили меня, мой брат обожал меня, а мои бабушка с дедушкой и другие родственники души во мне не чаяли.

Оглядываясь назад, я понимаю, что именно так мне и хотелось думать. Я была всего лишь наивной дурочкой, желая видеть свет в каждом человеке. Я смотрела на всё сквозь розовые очки и не сняла их, пока не стало слишком поздно.

Переломным моментом в моей жизни стало то, что моя мать чуть не утопила меня в мой же день рождения.

Сколько я себя помнила, мама всегда причиняла мне боль, но я думала, что заслужила это. Боль, оскорбления, синяки и всё остальное. Я продолжала твердить себе, что это я плохая, потому что расстроила или разозлила маму. А я всего лишь пыталась угодить ей. Но что бы я ни делала, я никогда не могла ей угодить.

Это было невозможно и я поняла это, после того как она чуть не убила меня.

Тогда я поняла, что дело не во мне.

Не я была плохой.

А она…

Она заставляла меня чувствовать себя паршивой дочерью. Она заставляла меня думать, что я плохая.

Из-за нее я потеряла брата.

И из-за нее я потеряла Данила.

— Врачи сказали, что все плохо, Таня, — сказал папа мне в трубку голосом, полным боли. — Я знаю, что твои экзамены на следующей неделе, но я хочу, чтобы ты прилетела сюда как можно скорее, хорошо?

Мой взгляд переместился с гиацинтов в саду на подругу. Ксюша отвечала на пробном экзамене, который я устроила для нее дома. Она просто умоляла меня позаниматься с ней, когда поняла, что многое пропустила, сосредоточившись на здоровье Леши, когда тот был в больнице.

Я закрыла глаза и испустила долгий вздох.

Затем, сжав телефон, я ответила:

— Обязательно, папа.

— Я люблю тебя, Таня. Тогда скоро увидимся.

— Я тоже тебя люблю, папа. Пока.

— Плохие новости? — спросила Ксюша, когда я закончила разговор.

Я села напротив нее, взял ручку и спросив:

— Почему ты так думаешь?

— Ты выглядишь… грустной.

— Да, мне грустно. Мне грустно, оттого что ты не можешь правильно ответить на этот вопрос.

Ксюша бросила на меня раздраженный взгляд, а затем посмотрела на свой телефон, который я забрала у нее в качестве одного из условий, что поставила перед тем, как взяться за репетиторство.

— Я не думала, что ты так серьезно возьмешься за мою подготовку, — пробормотала она.

— Не отвлекайся.

— Ты постоянно продолжаешь повторять это.

Я многозначительно посмотрела на ее листок.

— Ты закончила?

Она вымученно вздохнула и, покачав головой, вернулась к выполнению задания.

Мне было больно видеть ее такой. Наивной. Счастливо забывшейся.

Ксюша не знала, что ее парень разрабатывал план расставания с ней. И она не знала, что я тоже в нем участвовала.

Мы с Орловым тайно поговорили об этом на вечеринке Кирилла. Он не испытывал угрызений совести, когда сказал, что ему нужна моя помощь. А я не испытывала угрызений совести за то, что ударила его по лицу. Совсем нет. Потому что была очень зла.

Он был здесь, без каких-либо жизненных сложностей и перипетий, мешающих ему свободно любить Ксюшу, кроме его собственной неуверенности и эгоизма, и говорил мне, что пришло время бросить ее.

Поэтому, не удержавшись, я дала ему пощечину. А потом сказала, что да, я сделаю это, но не ради него, а ради Ксюши.

И оставила его напиваться на террасе, под гнетом собственной совести.

Только вот он не напился, а затащил Ксюшу в постель, и если бы я не пришла за ней, то он увез бы с собой не только ее сердце, но и девственность.

Признаться, услышав разговор Данила и Глеба в библиотеке, я не думала, что пойду на день рождения Кирилла. Я не хотела видеть Данила. Пока не хотела, мне нужно было время, побыть одной. Но Романов рассказал Харитону о своем дне рождении, Харитон в свою очередь рассказал об этом Глебу, а потом сказал мне, что брат отпустил меня на вечеринку, думая, что это то, чего я хотела. А я не хотела!

Еще и Глеб избегал меня. Харитон сообщил ему, что я услышала их с Громовым разговор, и у меня сердце разрывалось от того, что брат избегал меня, несмотря на то что я теперь знала — он не тот за кого себя выдавал. Он любит меня, но почему тогда избегает?

Это было больно.

Очень.

Но я не показывала виду.

И впервые за много лет мне захотелось, чтобы он нашел меня и поговорил со мной, даже если это были бы просто оскорбления с его стороны.

На вечеринку Кирилла я шла с мыслями о нем. Данил выполнил пожелание Глеба. На вечеринке он держался от меня на расстоянии и даже не разговаривал со мной, разве что за исключением его ревностного замечания по поводу того, как я была одета. К слову, я тоже не искала встречи с ним.

Я не была готова говорить с ним о том, что он узнал о моей семье. Да и я была занята тем, чтобы держать Орлова подальше от Ксюши.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я отвезла тебя домой? — спросила я Ксюшу, провожая ее до двери.

Она улыбнулась мне.

— Я с папой уеду. Он сейчас заедет, чтобы передать документы на подпись твоему отцу.

Я остановилась и она тоже, но только для того, чтобы рассмотреть старинную японскую картину, висевшую в фойе.

Я на мгновение замешкалась, прежде чем спросила:

— Что за документы?

— Для контракта, — рассеянно ответила Ксюша. — На самом деле я ничего об этом не знаю. Он просто ни с того ни с сего сказал, что бабушка передала ему какие-то документы, чтобы он принес их сюда, — она посмотрела на меня. — Может, твой отец с ней знаком?

— Да, мне кажется, он упоминал что-то о твоей бабушке, — пробормотала я, изображая искреннее непонимание. — Я слышала, что твоя бабушка в свое время была бизнес-магнатом.

— Забавно, — Ксюша усмехнулась. — Для меня она всегда была просто любимой бабушкой, я никогда не видела ее в роли бизнес-магната, как о ней все говорят. Твоему папе повезло. Бабушка почти не занимается бизнесом последние несколько лет, потому что вышла на пенсию, — я увидела, как ее вдруг осенило, и она, улыбнувшись, призналась: — Бабушка не так давно по телефону спрашивала меня о моих друзьях. Я рассказала ей о тебе. Надеюсь, ты не против.