— Но основатели их компании, а именно родители Жанны, заставили Андрея отказаться от важной сделки с твоим отцом, потому что нашли более выгодное им предложение, — мама едва заметно покачала головой, утонув в своих воспоминаниях. — Денис был в ярости, потому что потерял кучу денег на вложениях в их компанию, а они просто взяли и отвернулись, как будто мы для ничего не сделали. И если бы я не вмешалась, твой отец бы уничтожил их репутацию, если не всю компанию.

Когда она на мгновение замолчала, я напомнил ей тихим голосом:

— Из-за тебя я потерял друга, свою будущую девушку, которую любил уже тогда и любил все эти годы.

Моя мать горько усмехнулась и мое разочарование заставило ее продолжить рассказывать о том, что она скрывала от меня годами.

— Думаешь, Таня бы осталась твоим другом, когда бы твой отец покончил с ее семьей? Я заставила тебя сделать это, чтобы она смогла сохранить свою привилегированную жизнь. Продолжи ты с ней общаться и твой отец точно бы взялся за их семью. Ты ведь знаешь, насколько он вспыльчив. Поступок Градовых он расценил как предательство, плевок. И только представь — какой бы это был удар для тебя? Что твой родной отец уничтожил семью девочки, которую ты любил. Ты бы тогда нас точно возненавидел, — ответила мама и было что-то такое, что заставило меня иначе взглянуть на ситуацию. — Признаюсь честно, Таня мне не нравилась, но я бы никогда не пожелала, чтобы что-то подобное случилось со столь юной и умной девушкой. И я точно не хотела, чтобы ты пострадал от своего отца или ее матери. Вот почему я это сделала.

Черт…

Я разочарованно провел рукой по волосам.

Так вот какой была правда — Глеб и мама на самом деле не портили наши с Таней жизни, а просто защищали нас.

И теперь я чувствовал себя конченным уродом из-за того, что вел себя так по отношению к ним обоим. Вот почему многие предпочитали жить в неведении — это было проще, чем жить с правдой.

— Как она могла тебе не нравиться? — рассеянно пробормотал я. — Она… она была такой правильной девочкой. Тебе ведь как раз такие и нравились.

— Потому что она пнула тебя в вашу первую встречу.

Мой взгляд скользнул к ней.

На ее лице появилось извиняющееся выражение, и, клянусь, я никогда раньше не видел, чтобы на лице моей матери было что-то подобное.

— Никто не смеет прикасаться к моему сыну с такой жестокостью. Именно по этой причине я не сразу прониклась к ней симпатией.

Сузив глаза, я сказал ей:

— Ты ведь помнишь, что отец в детстве наказывал меня со всей жестокостью?

Ее лицо стало в мгновение ока стало мрачным.

— А ты думаешь, что все наши ссоры были из-за его… его похождений? Я никогда не одобряла эти наказания, Данил.

Это был первый раз, когда моя мать вслух признала измены отца.

И я ни разу не вспомнил, чтобы она меня ударила или наказала. Она даже почти не ругала меня тогда.

— Ты всё мне позволяла, — пробормотал я, вспоминая.

— Я старалась дать тебе все, чего ты хотел, — пробормотала мама в ответ. — То, чего у меня не было в детстве. Я не росла в богатстве, сынок. Я тяжело боролась, чтобы стать той, кем являюсь сейчас, и продолжаю бороться по сей день. Но на этом пути я была настолько сосредоточена на работе, чтобы вывести компанию на нынешний уровень, чтозабыла о своем материнском долге, — ее голос стал нежным и виноватым. — А когда я вспомнила об этом и попыталась стать тебе матерью, то поняла, что опоздала и потеряла твою любовь.

Я не знал, что на это ответить, а потому просто уставился на нее.

— Если ты хочешь связать свою жизнь с Таней, то я не стану больше препятствовать. А твой отец, может, и недолюбливает Градовых, но он всегда обожал Таню как дочь, которой у него никогда не было.

— Ее мать причиняет ей боль, — как можно тактичнее для собственной целостности признался я.

Но моя мать совсем не выглядела удивленной при этих словах.

— Ты знала? — спросил я.

— Догадывалась. Почему, по-твоему, она такая покорная? — спросила она.

— Я не понимаю, — разочарованно произнес я. — Как она может любить сына и не любить дочь?

— Потому что он — золотой ребенок. А Таня в ее глазах — паршивая овца.

— Она не паршивая овца.

— У нее самовлюбленная мать, — когда я еще больше удивился, мама продолжила: — Ты же не думаешь, что я не навела о ней справки? Да, у нее нарциссическое расстройство личности. А также хроническая депрессия и, возможно, шизофрения, вызванные жизнью в жесткой и деспотичной семье. Хотя бабушка и дедушка Тани добры к своим внукам, они не были так добры к собственным дочерям. Но именно из-за них же у Жанны развилось подобное отношение к собственным детям — обожание к сыну-наследнику и ненависть к бесполезной, по мнению Градовых, дочери. Будь у нее два сына — она была бы здоровее. Будь у нее две дочери — она бы совсем с ума сошла под гнетом своей семьи.

— Я слышал, что ее тетя сбежала и за это от нее отреклись.

— Так и есть, — мама кивнула. — Алла Градова много лет назад сбежала от этих тиранов, лишившись всего, но обретя свободу, жизнь и… себя саму. Она одна из немногих из этой семьи, у кого всё в порядке с головой, раз она решилась на такой поступок.

Я замолчал, осмысливая всю информацию, что только что узнал и что с трудом помещалась в голове.

— А ее брат?

— Ах, да. Глеб. Он яростно защищает свою сестру, как и подобает примерному старшему брату. Ты не знаешь, но он приходил на следующий день после того дня рождения Тани, ее двенадцатилетия.

Пораженный, я наклонился к матери.

— Правда?

Она кивнула.

— Он был очень зол. Глеб хотел поговорить с тобой, но я его не пустила. И я рассказала ему то, что рассказала только что тебе. О его отце, о его семье и о планах Дениса уничтожить их. Он умный мальчик, сразу всё понял. А я без колебаний рассказала ему, что делать, чтобы защитить свою сестру.

— Я думал, он ее ненавидит.

— Ненавидит? — фыркнула она. — Когда всё, что он делал, было ради нее? Он боролся за власть, старался быть замеченным и принятым в их кругу, даже несмотря на свой юной возраст и учебу, терпел враждебность и высокомерие семьи, шизофрению собственной матери, и всё ради того чтобы однажды стать генеральным директором и возыметь власть над всеми ними, над всеми Градовыми. А все потому, что он не хотел, чтобы его сестра всю жизнь прожила в оковах собственной семьи. И для этого ему пришлось пожертвовать собой.

Я, не веря, покачал головой. Я всю жизнь думал, что Глебу просто всё преподнесли на серебряном блюдечке с голубой каемочкой, а оказалось…

Оказалось он всего добился своим трудом, дело было лишь в мотивации.

И в тот момент я почувствовал себя самым никчемным человеком на свете.

Потому что что я сделал в своей жизни?

Чего я добился? Да нихрена я не добился.

Я почувствовал как ко мне вернулось прежнее восхищение Глебом. Его заслугами, достижениями, им самим. И теперь это вряд ли когда-нибудь пройдет.

— И, если я правильно догадываюсь, — продолжала моя мать, — Глеб полностью игнорирует Таню в присутствии их матери, чтобы не провоцировать ее на ревность.

— Я знаю, — вздохнул я. — Он сказал мне.

— Он всё еще ненавидит тебя?

Я грустно усмехнулся.

— Да, к сожалению. Это из-за того, что я слишком часто причинял Тане боль.

— Но…? — подталкивала меня мама к продолжению.

— Но он считает, что я могу сделать его сестру счастливой. И, — я посмотрел на мать, — он хочет посмотреть, что наша семья сможет предложить ему, как только он получит полный контроль над их семейной компанией. Готов поспорить, он не повторит ошибки отца и больше не нарушит ни одной сделки с нами.

И пусть я сказал Глебу, что уважу его просьбу не видеться с Таней какое-то время, но я не собирался ждать слишком долго, чтобы снова увидеть ее. Градов хотел, чтобы я держался подальше от Тани до самого конца третьего курса, но это было слишком долго. Я так или иначе получу его одобрение, а с Принцессой мы, итак, потеряли слишком много времени, чтобы вот так расточительно разбрасываться им.