Он занес кулак, будто собирался ударить меня. Я не съежилась. Я даже не пыталась защищаться. Но и брать свои слова обратно я уж точно не собиралась. А если быть честной, то я намеренно спровоцировал его на выход из себя, потому что это доставило мне то самое удовольствие, которым он питался на протяжении целых двух лет. А еще потому что, если бы он ударил меня, то, возможно, помолвка оказалась бы расторгнута и я обрела бы свободу.

Но Роберт, должно быть, передумал, потому что опустил руку.

— Меня бесит, что я не могу прикоснуться к тебе, — прошипел он мне, сжимая мою челюсть. — Но запомни мои слова, сука. После того как мы поженимся, а это произойдет скоро, я тебя трахну. И тебе некому будет пожаловаться, потому что к тому времени твоя семья бросит тебя на произвол судьбы. Тогда ты будешь принадлежать только мне, Таня. И я буду делать с тобой все что захочу. Я тебя сломаю, сука. Помни об этом.

Я задрожала всем телом, когда он оставил меня одну на балконе. У меня подкосились ноги и я скатилась по стене на холодный пол, стараясь не заплакать и подавляя желание спрыгнуть с этого чертова балкона.

В таком состоянии меня и нашел брат.

Мне было все равно, воспользуется ли он моим разбитым состоянием или нет. Я переживала лишь за свое будущее, которое неминуемо приближалось.

Но Глеб просто велел мне встать, взять его за руку и успокоиться, прежде чем мы вернемся в наполненный людьми зал. Роберта к тому времени уже нигде не было видно. Мы с братом попрощались с гостями, а потом Глеб отвез меня домой и, оставив с Аглаей, куда-то ушел.

Вода в ванной уже становилась прохладной, но я не чувствовала холода. Я оцепенела до глубины души. Слезы иссякли, осталась только тупая боль.

Вскоре пришла Аглая и помогла мне выбраться из ванны. Одевшись, я рухнула в постель, желая проспать всю ночь напролет и никогда больше не просыпаться.

Я уже начала засыпать, когда почувствовала, что кто-то сел на край моей кровати. Устало приоткрыв глаза, я увидела Глеба. Он нежно гладил меня по волосам, говоря, что все будет хорошо.

Я закрыла глаза и погрузилась в блаженную темноту. Последней моей мыслью было то, что он, должно быть, мне просто приснился, потому что это было невозможно. Мой брат никогда не был нежен со мной и никогда не утешал меня. Он был всегда задирист и груб.

Но, когда сорвалась моя последняя слеза, я мысленно взмолилась, чтобы его слова оказались правдой. Что все будет хорошо…

POV Даня

*За несколько месяцев до начала “Хулиган. Его тихоня”*

— Когда же ты перестанешь позорить нашу семью, Данил?

Я сильно пожалел, что не лег спать пораньше или не ушел из дома. Часы только что пробили полночь и мои родители вернулись со встречи. Я растянулся на диване в своей комнате и читал комиксы, когда они внезапно ворвались в дом и начали свои нападки.

— Ты не пошел на встречу, хотя я специально просил тебя прийти, — отец расхаживал перед мной с разъяренным видом. — Даже твой друг Кирилл был там со своими бабушкой и дедушкой, а у меня не было сына, которым я мог бы похвастаться.

Что за чушь.

Бабушка силой утащила Черепа за собой. И, зная его, он, вероятно, ушел еще до истечения первого часа.

Вениамин смотрел вперед, выглядывая из-за спин моих родителей, которых сопровождал на этой самой встрече, когда я взглянул на него. Наш мажордом, как его любила называть мама, или в простонародье управляющий домом, и телохранитель, коим Вениамин является для нас с отцом, поймал мой взгляд и покачал головой: как бы извиняясь за то, что не смог помешать родителям войти в мою комнату.

— Ответь своему отцу, сынок, — тихо проинструктировала меня мать и я сосредоточился на ней.

Я с трудом проглотил гневную реплику. Они всерьез думали, что я уступлю их диктату? Отец видите ли попросил меня прийти? Этот человек даже не потрудился сообщить мне об этом лично, а только послал горничную передать мне это распоряжение.

И моя мать. Моя холодная, непреклонная мать.

Неужели она думала, что все еще может указывать мне, что делать, после всего того дерьма, через которое я прошел из-за нее?

Я знал, что вел себя как непослушный подросток. Но и не мог просто приложить усилия к тому, чего хотели от меня родители, потому что я никогда по-настоящему не заботил их. Они думали только о репутации и финансовом благополучии семьи. Они никогда даже не хвалили меня за все хорошее, что я делал. А когда я перестал им покоряться, они вдруг заметили меня и стали уделять мне внимание. Так и зачем что-то менять?

— Это твоя вина, — сказал отец моей матери. — Если бы ты не нянчилась с ним, если бы не баловала его, он бы не стал таким.

— А что я, по-твоему, должна была делать, Денис? — мать приподняла идеально выщипанную бровь. — Ставить его в угол? Хлестать ремнем? Орать на него матом за каждую провинность? Достаточно было того, что так делал ты.

— Ты продолжаешь защищать его до сих пор.

— Он мой сын. Я буду продолжать защищать его. Даже от тебя.

— Вы можете не устраивать скандал в моей комнате? — я тяжело вздохнул и медленно сел.

— Видишь? — насмешливо спросил отец. — Ты думаешь, я буду терпеть такое неуважение?

— Что плохого в том, что он не хочет наблюдать ссору родителей. И, пожалуйста, Данил, ради Бога — перестань настраивать отца против себя.

— Глеб Градов был подростком, когда начал работать в компании своего отца, — отец сердито ткнул в меня пальцем. — И я хочу, чтобы ты начал интересоваться нашей компанией, или я лишу тебя денег и вышвырну из дома.

Это была лишь еще одна угроза, которую отец никогда не осуществит.

— Денис, ты только устроишь еще один скандал, если сделаешь это.

— Меня тошнит от его такого поведения, Алёна. Пришло время напомнить сыну, как ему повезло родиться в нашей семье.

Повезло? Мне повезло? Однозначно нет.

— Он занят учебой, — возразила моя мать. — И, между прочим, учится хорошо. Наш сын не так безнадежен, как ты считаешь.

— Он общается с этими малолетними преступниками. Не думай, что я не в курсе его выходок с ними.

На кой черт им выяснять отношения, находясь в моей комнате? Им что, дома мало?

— Денис…

— Не смей выгораживать его и спорить со мной об этом, Алёна! — взревел отец и я невольно напрягся. — Теперь я действительно начинаю думать, что его поведение — полностью твоя вина!

— Не разговаривай с ней в таком тоне.

И отец, и мать уставились на меня после подобного замечания. Отец нахмурился еще сильнее, потому что мои слова предназначались ему, в то время как мать выглядела ошеломленной. Я мог ненавидеть ее, но она все равно оставалась моей матерью. Даже после того, что она со мной сделала, я все равно защищал ее. Потому что, по какой бы гребаной причине это ни было, я знал, что мама сделала это ради меня.

Я проигнорировал удивленное выражение лица матери и не сводил глаз с отца.

— Тебе разве не нужно никуда идти? — спросил я сквозь стиснутые зубы, пытаясь держать себя в руках, но безуспешно. — Например к своей секретарше-любовнице. Она то тебя со всех сторон устраивает, в отличие от нас с мамой.

Его кулак врезался в мою челюсть, до того как я успел среагировать. Я повалился на бок, в ушах неприятно зазвенело.

— Денис, прекрати! Отойди от него! Данил, с тобой все в порядке?

На мое лицо легли мягкие ладони матери, но я импульсивно оттолкнул их.

— Я в порядке, — пробормотал я, качая головой.

— Вениамин, не стой столбом! Вызови врача!

— Я сказал, что со мной все в порядке! — прорычал я, вскакивая на ноги. — Я ухожу.

— Куда это ты собрался? — проревел отец, готовый оттащить меня за шкирку назад, если бы не мать, которая остановила его.

— Подальше от тебя! — крикнул я, захлопывая дверь своей комнаты.

Как это было всегда, Вениамин поплелся за мной, когда я выбежал из дома и направился в гараж.

— Оставь меня в покое, — рявкнул я, остановившись перед своей тачкой.

— Вы заведены, Данил Денисович. Вам не следует садиться за руль в таком состоянии.