— Кто ты такой, блять, чтобы указывать мне, что я должен или не должен делать?!

— Я вам не враг, — тихо заметил Вениамин.

Я уставился на него, поджав губы, но не отпуская своей злобы.

— Ты на стороне родителей, а не на моей.

— Я уже доказал вам обратное однажды, Данил Денисович. И буду доказывать вам это снова и снова.

Вениамин проработал главой дома немногим более полугода. И да, он проявил себя, когда не рассказал моему отцу о том, что я и мои друзья сделали с насильником Жени Назаровой, проблемной студентки нашего универа. Он даже помог нам скрыть все это. И после того случая он часто помогал мне в подобных вопросах

Но я все равно относился к нему настороженно. Вениамин знал это и именно поэтому действовал осторожно.

— Вам звонят, — подсказал он, когда я не заметил звона своего телефона из-за своего состояния.

Звонил Влад, один из моих друзей, который просто так никогда не звонил.

Сделав глубокий вдох, я гневно ответил:

— Да?

После некоторой паузы, Рябинин соизволил ответить.

— Надо же, какие же мы сегодня злые, — съязвил он.

Я глубоко вздохнул, набираясь терпения.

— Просто скажи, какого хрена ты весь вечер обрываешь мой телефон, Влад.

— Ты должен прийти, — невнятно произнес он.

— Куда?

— В бильярдную, — на линии раздался треск. — Череп снова затеял мордобой.

Да вашу мать.

— Сейчас буду. Убедись, что вы двое останетесь там живы до тех пор.

Я отключился и увидел, что Вениамин уже набирал сообщение на своем телефоне.

— Ты услышал?

— В данный момент мои люди уже проверяют состояние ваших друзей, Данил Денисович.

У этого бывшего военного был невероятно острый слух и впечатляющие возможности решения проблем.

— Напомни-ка, зачем тебе гонять горничных в доме, если ты можешь просто стать главой охраны?

— Платят больше, — ухмыльнулся он, явно вспомнив свою первую зарплату из моих рук за подработку моим личным помощником в каверзных делах.

— Ясно. Я поехал, — сказал я ему.

Вениамин поднял взгляд, убирая телефон обратно в карман пиджака. Он долго смотрел на меня, а затем предложил:

— Данил Денисович, может быть, мне лучше сесть за руль?

— Валяй, — согласился я, решив, что спорить с ним слишком трудно. — Поехали.

Поездка в бильярдную прошла в тишине. Я смотрел в окно, стараясь ни о чем не думать и пытаясь избавиться от гнева до того, как увижу своих друзей. Челюсть все еще ныла, но симпатичное личико волновало меня сейчас меньше всего. Мне нужно было убедиться, что с парнями все в порядке.

Вениамин свернул на улицу, которую я так хорошо знал, чтобы сократить путь. Внутри у меня все сжалось. Закрыв глаза, я прислонился лбом к стеклу.

— Она была там, да? — прошептал я через некоторое время.

Он некоторое время молчал, а потом все-таки ответил:

— Да. И она была самой красивой девушкой в зале.

И держала за руку Симонова Роберта. Этого напыщенного уродца…

Вениамин не сказал мне об этом, но я и без слов знал, что это было так. Она всегда была с Робертом.

Я не пошел на эту встречу не потому, что был упрямым и не хотел подчиняться воле отца, а потому, что не хотел их видеть.

Мне было больно видеть их. Было больно видеть ее. Ее с другим…

Потому что я хотел, чтобы все это время она держала за руку меня.

Глава 2. Неприятный сюрприз

POV Таня

Удар тыльной стороной руки повалил меня на пол.

От неожиданности я сильно ударилась рукой и бедром и боль прокатилась по руке от запястья, отчего я с трудом сдержала крик.

— Встань.

Я осторожно, но быстро поднялась на ноги. Щека пульсировала и я знала, что на этот раз она оставила след.

— Неужели мое отсутствие позволило тебе думать, что ты можешь свободно разгуливать по округе и вести себя распутно?

Я крепко сжала пальцы в кулаки, ногти больно впились в кожу. Я постаралась придать своему лицу спокойное выражение. Я не собиралась доставлять ей удовольствие от осознания того, что она снова меня задела.

— Нет, — сказала я сдержанным голосом.

— Нет, что?

Я тяжело сглотнула и подняла глаза.

— Нет, мама, — ответила я.

Мать скрестила руки на груди, глядя на меня голубыми глазами, полными неприкрытого отвращения. Ее черные волосы были собраны в тугой, строгий пучок, а одета она была одета в черное классическое платье.

Она была ниже меня сантиметров на пять, но, несмотря на это, я всегда чувствовала себя маленькой в ее присутствии. Даже жалкой. Прошли месяцы с тех пор, как я видела ее в последний раз, месяцы покоя и передышки от ее ужасного нрава.

— Я не хочу, чтобы ты так себя вела, — сказала она убийственным тоном. — Ты поняла меня?

— Да, мама.

— Хорошо. А теперь убирайся с глаз моих. Я не хочу видеть тебя сегодня за ужином.

Я тут же повернулась и направилась в свою спальню, как меня окликнула мать, заставив замереть на месте.

— И, Таня, — она выдержала тяжелую паузу, а затем сказала: —Лучше бы я никогда тебя не рожала.

Ногти еще сильнее впились в мои ладони, а на глаза навернулись слезы. Я опустила голову и кивнула. А услышав ее шаги, поспешила в свою комнату и закрыла за собой дверь. Тяжело прислонившись к ней, я сделала еще один вдох, стараясь не поддаться слезам. Но они упорно стремились вырваться наружу, когда я осталась одна.

“Лучше бы я никогда не рожала тебя.”

Боль пронзила все мое тело и я опустилась на пол. Я уткнулась лицом в колени, а руками обхватила затылок.

“Лучше бы я никогда тебя не рожала.”

С усилием я поднялась на ноги и вытерла слезы, яростно катившиеся по щекам.

Будь она проклята. Будь она проклята!

Какая мать могла сказать такое собственному ребенку?

Я прошла в ванную и посмотрела на свое лицо в зеркало. Щека была красной и опухшей от сильного удара. Мои губы задрожали от этого зрелища. Я включила кран и ополоснула лицо холодной водой, надеясь, что это уменьшит отек.

Перевела взгляд на руки, я увидела глубокие фиолетовые борозды, оставленные моими ногтями. Моя грудь сжалась, но не от вида этих новых борозд, а от обилия белых шрамов в форме ногтей, которые окружали их. А они ведь только начали исчезать. Но если я и дальше буду вести себя такой же жалкой, слабой, бесхребетной и загнанной в ловушку, то останусь с ними навсегда.

Я насухо вытерла лицо полотенцем, но слезы вновь начали душить меня. Я уткнулась в него лицом и снова зарыдала.

Она ненавидела меня.

Она все еще ненавидела меня.

Она всегда ненавидела меня.

Вдохнув, я прогнала угнетающие воспоминания и бросила полотенце в раковину. Мне ничего не оставалось кроме как выйти в комнату, забраться на кровать и проспать всю эту ужасную ночь напролет. Но сон никак не шел ко мне. Я села на кровати и посмотрела в окно. Небо за окном сияло звездами, но мой взгляд привлекла ярко-желтая луна. И вдруг я захотела загадать желание. Желаний было много, но одно было самым заветным — освободиться от оков этого дома.

Когда мне надоело смотреть на небо и загадывать желания, я легла на кровать и повыше натянула на себя одеяло. Желудок заурчал, но я проигнорировала чувство голода. Все равно, поесть мне сегодня никак не удастся.

Я только недавно вернулась домой с ночевки у Ульяны, своей лучшей подругой. Папа разрешил мне пойти, он никогда не был строг со мной, в отличие от мамы. Он был добрым отцом, мягким, но твердым.

Если подумать, он и сам хотел, чтобы меня не было дома. Поэтому он и разрешил мне, вернуться во сколько захочу. Наверное, потому что он хотел сделать мне сюрприз.

Он хотел удивить меня возвращением домой своей жены и моего брата. Моему удивлению не было предела.

Но маме не понравилась моя ночевка вне стен дома. И если бы я знала, что она вернется, то ни за что в жизни бы не покинула дом.

Когда я вошла в фойе и увидела ее, стоящую с моим старшим братом и отцом, у меня кровь застыла в жилах. Они должны были быть в Японии. Их не должно было быть здесь.