— Вы кончили? — спросил отец.

— Да, — сказал Крисп.

Когда я увидел мистера Криспа так близко к лошадиной морде, мне вдруг пришло в голову, что, вероятно, от многолетнего общения с лошадьми его лицо приобрело грустное, серьезное и несколько недоуменное выражение, свойственное лошадям.

— Мистер Крисп является моим консультантом, — объяснил отец Эллисону Эйру. — Он говорит, что теперь узнает этого пони среди тысячи других. Это, естественно, послужит гарантией для нас с вами, что не будет каких-либо недоразумений…

— Вы что же, хотите сказать… — раздраженно начал Эллисон Эйр.

— Я ничего не хочу сказать. Просто в городе слишком много людей проявляют необычный интерес к этому делу. Их действия мы, к сожалению, не можем контролировать. Оглянитесь хотя бы на собравшуюся толпу.

— Ладно, — буркнул Эллисон Эйр. — Но мне будет наконец позволено подойти к пони, мистер Квэйл? — спросил он саркастически.

— Разумеется. Скотти, отпусти его.

Как только Скотти выпустил гриву, пони помчался по загону, увертываясь от людей. Эйр растерялся, но Джози крикнула ему из машины:

— Не заходи спереди! Он этого не любит.

Эллисон и Блю, который поспешил на помощь хозяину, стали заходить сзади и с боков, и пони остановился, как бы поджидая их, — значит, Джози была права.

Они хлопали его по шее, и пони терпел, хотя, видимо, заподозрил что-то неладное. Но, прежде чем он опомнился, Блю уже накинул ему на морду недоуздок. В руках у Блю я не видел недоуздка — он, видимо, прятал его от пони.

И в то же мгновение Скотти стрелой ринулся к Блю. Никто не успел этого заметить, кроме сержанта Коллинза, который перехватил Скотти буквально в воздухе.

— Только не безобразничать! — строго сказал Коллинз, стараясь удержать бьющегося у него в руках Скотти.

— Они уведут его! Они хотят его забрать! — неистово кричал Скотти. — Пустите меня!

— Перестань! — резко сказал Скотти мой отец. — Кит! Скажи ему, что все в порядке.

Зрители стали кричать сержанту, чтобы он отпустил Скотти, но кое-кто, впрочем, предлагал надеть ему наручники и отправить куда следует.

— Все в порядке, Скотти, — сказал я, подходя к нему. — Никуда его не уведут.

Сержант Коллинз все еще держал мальчика за шиворот.

— Откуда ты знаешь? — крикнул Скотти; голос у него прерывался.

— Потому что мой отец не допустит!

Что еще я мог ему сказать?

Конечно, вид Эллисона Эйра в хорошо сшитых бриджах и сапогах, да еще с Блю в придачу и с машиной, ожидавшей за воротами, — все это не могло внушить Скотти доверия. Тут я заметил, что Том подбежал к Блю и тянет за недоуздок, а Блю старается оттолкнуть его.

— Том, — сказал отец, — сейчас же подойди сюда.

— Может быть, вы как-нибудь совладаете с этим мальчиком? — обратился Эллисон к отцу, указывая на Скотти.

— Я прошу извинить его выходку, — сурово ответил отец. — Но естественно, он был введен в заблуждение…

— Я просто хочу показать пони моей дочери. Вы возражаете?

— Конечно, нет. Кит, открой ворота.

Сержант Коллинз выпустил Скотти, я открыл ворота, а Эллисон и Блю повели пони прямо к «пикапу», где сидела Джози.

При виде машины пони шарахнулся в сторону, но Блю успокоил его, и Джози смогла наконец положить руки ему на голову.

Мы все стояли и смотрели на них, как в театре. Джози была слишком горда, чтобы давать волю слезам на людях, и крепко сжимала свой упрямый маленький рот, но мы увидели, как две непокорные слезинки скатились по ее загорелым щекам.

— Бо! — сказала она. — Гадкий звереныш!

Я повернулся к Скотти. Полуоткрыв рот, он пристально, широко раскрыв глаза, следил за Джози.

Может быть, до него впервые дошел смысл их соперничества. Может быть, именно в ту минуту он понял, что это не только его, но и ее беда. И, может быть, такое же чувство проснулось в этот момент и в душе Джози.

— Забирайте пони и везите его домой! — крикнула миссис Стаут, пламенная проповедница из одной небольшой христианской секты.

Она усердно занималась благотворительностью и не терпела беспорядка.

— И прихватите заодно эту дуру Стаут! — добавила миссис Мэдди, мужеподобная дама, которая целыми днями не выпускала изо рта сигарету и держала множество кошек и собак.

Перебранка разрядила напряженную атмосферу. В толпе раздался смех, пони тоже как будто успокоился. Мне даже показалось на мгновение, что он чувствует двусмысленность своего положения и видит, какие неприятности он причиняет людям. Он вдруг толкнул Джози мордой в плечо, словно бодаясь.

— Уведи его, Блю! — приказала миссис Эйр; ей хотелось поскорее прекратить душещипательную сцену. — Убери его!

Блю повел пони в загон, и еще две слезинки скатились из глаз Джози.

— Позор! — крикнул кто-то.

Я обернулся, ища Скотти. Он исчез. Отец приказал нам с Томом идти в школу — было уже около девяти. У загона, оказывается, толпились еще с десяток школьников. Уходя, мы слышали, как взрослые, облокотившись на ограду, ожесточенно спорили, ища какие-то приметы, которые могли бы подтвердить, Бо это или Тэфф. Я слышал голос мисс Джеймс, работавшей в кондитерской и изредка тайком угощавшей нас старым, подсохшим безе.

— Я видела его десятки раз, — твердила она. — Я уверена, что это пони Скотти Пири.

Джек Даймонд, что возил на ферму Эйров керосин для тракторов и насосов, кричал негодующе:

— Посмотрите на его задние ноги! У пони Скотти Пири они суживались книзу, а у этого они жирненькие до самых бабок. Это пони Джози Эйр, какое может быть сомнение!

Мы рысцой бежали в школу. Вдруг Том сказал:

— Смотри-ка, кто идет.

Я молча кивнул. Это был Дормен Уокер. В суде я его не видел. Уокера, видимо, Скотти не интересовал. Его занимал только пони.

— Он рассчитывает заполучить Тэффа, если Скотти выиграет дело, — сказал Том, отдуваясь на ходу. — Но мы еще посмотрим!

Том был в своей стихии. Охваченный очередным приступом благородного негодования, он уже готов был к следующей битве.

Вечером началось массовое паломничество — половина города устремилась к полицейскому загону поглядеть на пони.

В последующие две недели я не помню дня, чтобы мы с Томом не забежали туда по дороге в школу или на обратном пути. А Скотти прямо проходу не давали.

Стоило ему появиться на улице, как со всех сторон сыпались приветствия, подбадривания или насмешки. Вскоре мы с Томом уже могли, не колеблясь, сказать о каждом прохожем на улице, о владельце каждой машины, встречавшейся нам на пути, о жителях каждого дома, мимо которого мы проходили, — за Скотти они или против него. Очевидно, тут играли свою роль подспудные социальные противоречия, но случались и неожиданные вещи.

Однажды Скотти вдруг получил отрез сукна на костюм от торговца мануфактурными товарами мистера Уилсона, — значит, этот за Скотти!

Миссис Симс, жена городского контролера, обвинила его в краже апельсинов, — против Скотти!

Доктор Тэплоу окликнул его из своего «бьюика»: «Хэлло, сынок, как поживаешь?» Таких нежностей от доктора еще никто не слышал, — за Скотти!

Миссис Кэтлоу, содержательница пансиона на Трэд-стрит, посоветовала нам с Томом держаться подальше от этого сорванца Пири, — против Скотти!

В школе все было проще: либо твои симпатии на стороне Скотти, либо на стороне Джози; либо ты завидуешь Джози, либо сочувствуешь ей. Во всяком случае, у нас были более четкие мерки, чем у взрослых.

В тот день, когда Скотти привел пони, он оставался в городе и просидел всю ночь у ограды полицейского загона. Он был уверен, что Эллисон Эйр снова приедет с машиной и увезет Тэффа. Сержант Коллинз нашел его на рассвете спящим.

Надо отдать должное сержанту Коллинзу: он поднялся в три часа ночи и вышел поглядеть, все ли в порядке. Утром он позвонил отцу и пожаловался ему на Скотти. Отец велел мне поговорить с ним.

— Ворота загона заперты, — уговаривал я Скотти на перемене. — Никто не может туда войти.