Джаред повздыхал, добрался до балкона, вышел, чтобы оценить легендарный вид города Отражений. После рассказа Дея и сопровождения этого рассказа Бранна Джаред примерно представлял, насколько впечатляющим окажется зрелище, однако не удержался от восхищенного вздоха. Город лежал перед ним как на ладони, светился разными оттенками фонарных феев, золотыми отблесками цветка и серебристыми обводами города Отражений в небе.

Советник благого двора уверился в себе чуть полнее: иногда, с оговорками, конечно, можно было поддаваться зову души и поступать не вполне логично. Ради одного лишь собственного удовольствия. Почти совсем невинного — и как выяснилось, существующего.

Видимо, грифон обладал особым притяжением, возможно, вводил в свой личный круг доверия всех своих детей. Мальчишек. Кстати, принцесса Клейтарри однозначно была девчонкой, но Джаред был уверен, что это был не тот случай, где требовалась тут особая строгость.

Любвеобильный Лорканн? Нет, тут что-то было явно не так. За что именно Джаред удовольствовался чести стать ему кем-то близким, было не слишком понятно. Невольно на ум пришел Терренс, найденный и вытащенный Лорканном тоже самолично, но уже из-под Хрустального моря. Видимо, пропадать в далеких краях было у неблагих добрым знаком, или этаким семейным вывертом. Наверняка Террренс теперь купался с любви отца — или был ему хотя бы благодарен.

Джаред собрался было покинуть балкон, уйти обратно, поближе к теплому боку Грании, но раздавшиеся не так далеко голоса заставили насторожиться чуткое волчье ухо. Джаред прошел по балкону туда-сюда, мимоходом выясняя, где лучше слышно, непринужденно навалился на перила в самом удачном месте и напряг чуткий слух.

— Еще один такой номер, и мое терпение кончится окончательно! — в одном из голосов безошибочно узнавался Лорканн.

Насколько мог судить Джаред после двух месяцев совместного путешествия, неблагой грифон был весьма и весьма зол. Про терпение точно не шутил, а когда Лорканн совсем не шутил, дело могло кончиться трупом.

— Я не понимаю, что тебя так задело, — второй голос был неопознаваемым, если Джаред и слышал его, то нечасто. — Это всего лишь небольшое семейное дело, к тому же быстро разрешившееся.

«Семейное дело» значительно сузило круг возможных собеседников Лорканна, и Джаред решил, что грифон общается с сыном или супругом Линнэт, других мужчин у них в семье сейчас поблизости не наблюдалось.

— Не понимаешь? Не понимаешь?! — грифон рыкнул и что-то тут же клацнуло, похоже на его же когти. — А так понятнее?!

Вместо ответа последовало пыхтение и кряхтение, невразумительное бормотание и мягкий шлепок об пол. Насколько Джаред уяснил манеру грифона общаться, тот схватил собеседника, возможно, когтями за горло, чтобы придушить и уронить на пол. Кашель пострадавшего стал выводам Джареда косвенным подтверждением.

— Не понимаешь, значит, Терри! — голос Лорканна тоже отдалился, наверное, присел на корточки. — Значит, ты не понимаешь, что пытаться свергнуть с престола собственную дочь — несколько невежливо!

Советника обуяла брезгливость по отношению к Терренсу, и он ничего не мог с собой прямо сейчас сделать. Понятно стало, почему грифон настолько агрессивен.

— Она твоя дочь, знаешь ли! И она беременна! А ты, Терри, вместо того, чтобы насладиться моментом или хоть не мешать, создаешь ей поводы поволноваться! И какие поводы! Бедная девчонка вся извелась! Ей повезло и тебе, Терри, тоже повезло, что я так быстро нашел упрятанные в воду концы «заговора», иначе, Терри, ты отправился бы в свой последний полет!

— Вечно ты так! Ничего не объясняешь! Никого не слушаешь! Сразу решаешь все сам! Не понимаю, что тебя во мне не устраивает, я веду себя просто подобно собственному отцу! — тон Терренса был скорее обиженным, уж точно не испуганным. — Кто из нас удерживал власть больше двух тысяч лет и опять к ней рвется? Кто не давал собственным детям права выбора? Тебе всегда была важна власть, чего же ты удивляешься, что я на тебя похож! Кто в конце концов убил Счастливчика, едва предоставилась возможность?!

На секунду воцарилась полная тишина. Джаред забеспокоился: на грифона это точно похоже не было.

— Семиглавый, — Лорканн произнес устало и глубоко вздохнул. — Просто чтобы ты знал, Терри, вообще-то Лива убил Семиглавый.

Еще помолчали.

— А…

— А объяснять тебе еще что-либо теперь, после услышанного, я не намерен. Просто запомни, Терри, раз не умеешь делать выводы сам: не смей вредить кому-то из нашей семьи, нашей большой семьи, что готовится стать еще больше. Я люблю тебя, ты мой сын, но жалость испытываю редко, а если ты опять вздумаешь подвергать их опасности, я точно тебя не пожалею.

— Но… — голос Терренса звучал растерянно. — Но ты же…

— Я грифон, Терри, черный, сказочный. Я все могу, а ты в этом даже не сомневаешься. Так что, пожалуйста, не сомневайся дальше.

Джаред тихо отступил, в очередной раз подумав, что близкие тебе создания далеко не всегда бывают одной с тобой крови. Об этом неожиданно захотелось вновь сказать Грании, и потом еще раз, так что не спали они до самого рассвета.

А наутро Лорканн оправил их домой через Окно. Родной Черный замок привычно возвышался посреди елей, а родни пока не было видно.

Все пережитое рвало подкорку, хотелось уже все подробно рассказать Алану и выдать лайт-версию для Мидира, желательно, устроить показательную выволочку для кого-нибудь, кто попадется под лапу, скорее, доказывая себе, что он никакой не мальчишка, а взрослый, ответственный и сознательный ши, советник Благого двора и прочая и прочая. Джаред отогнал воспоминание, как он пытался доказать что-то подобное серой мохнатой собаке из другого мира. Щека непроизвольно дернулась, а губы сжались. Стоявший рядом стражник побледнел, выпрямился, хотя, казалось, дальше уже некуда, приложил кулак к груди.

— Уважаемый советник, что-то не в порядке?

Джаред повел рукой, но молодой волк побледнел еще сильнее. Советник вздохнул и похлопал его по плечу:

— Все как обычно в Доме Волка, — и, помедлив, произнес начало девиза: — Честь и сила…

— Сила и честь! — радостно ответил страж и замер.

Джаред пошел дальше, несколько успокоенный. Его по-прежнему уважали и боялись, так что можно позабыть досадный инцидент. А может, не стоит забывать?

Очень, очень глупо! Он тогда определенно был не в себе.

— Уважаемый советник, если что нужно, вы только скажите!

— Что? — обернулся Джаред.

В голосе стража был не только страх и уважение.

— Вы это, как хотите, но в чуть чего мы все тут за вас жизнь отдадим!

— Лучше оставайтесь живыми и здоровыми, юноша, — не удержался Джаред, а мысли никак не оставляли в покое. Он заложил руки за спину и прошелся по галерее. Чистый воздух, всегда прохладный, не приносил успокоения, и советник расстегнул крючки у шеи.

А где он в себе? Может, именно здесь, в собственном доме, который внезапно расширился до границ неблагих земель и за его границами, где живет и процветает старый бог Лорканн.

Там, где его дом. Может, стоит признать то, что Джаред так долго не желал делать. Одиннадцать лет в собственной семье были незабываемыми и, что скрывать, крайне суровыми. Они научили его знаниям, вежливости, стойкости, но никак не любви. А Нижний мир полон любовью, здесь ее не стесняются даже суровые волки. И он здесь не чужой, его любят не за его заслуги, а любят просто его самого.

В общем, быть почти сыном Мидира и непонятно кем, но, определенно, привязанностью для Лорканна было ужасно. Ужасно почетно и ответственно.

Джаред вздохнул. В любом случае, это было лучше, чем быть чересчур любимым внуком для Джареда Великолепного.

Как ни странно, после того, как Джаред с Гранией, вернулся из неблагого королевства (предварительно убедившись, что Ллвид растерял боевой запал советника переженить «на нормальной Грании»), Джаред поймал себя на том, что скучает по неблагим. Причем не просто по неблагим, а по нескольким конкретным, что было с любой стороны необъяснимо, странно и паршиво. Временами советник находил себя во времени и пространстве, с некоторым умилением взирающим на неблагого королевского волка. После возвращения Бранн представлялся кем-то вроде родственника, связующего звена между самим Джаредом и теми, по кому он скучал, оставшимися.