Пол дрогнул. Прямоугольники на стенах засветились, показав черное небо и незнакомые, очень яркие звезды.

Вокруг кристалла разошлись молнии, какая-то из них зло ужалила Мэллина, отбросив к стене, но, кажется, не убив.

По крайней мере Джареду очень хотелось в это верить. Да и краем глаза он видел, как Мэллин начал подниматься. Почти полностью видел. Да. Определённо!

Тьма, куда его отбросило, была крайне неприятной. Она прижималась липким холодом, залезала в глаза, царапала уши.

«Домой, умоляю, домой!»

Советник особо не помнил, чтобы он сознательно кого-то молил — разве древних богов о судьбах некоторых ши — но ради возвращения в свой собственный мир стоило сделать исключение.

Но, похоже, дед — или его дух, или просто сошедший с ума артефакт — домой не собирался, потому что закрутило еще сильнее. А потом показались звезды.

Перед глазами Джареда вспыхивало множество миров — с зеленым, как в его родном доме, небом, с аметистовым, с небом, полыхающим одновременно всеми цветами. Миры вспыхивали на миг и вновь гасли. Яркие до болезненности зеленые краски высокой травы сменялись полыхающим заревом над горизонтом, заревом явно искусственно вызванным; тихие, пасторальные пейзажи сменялись уже знакомой Джареду бархатистой бездонной мглой черного неба — неба не над землей, а гораздо выше. Небо тоже было не слишком спокойно — похожие на кораблики суда определенно воевали друг с другом.

Джаред закрыл глаза в попытке переждать происходящее — все равно никак повлиять он на это не мог.

Его покрутило достаточно долго, так долго, что он было обрадовался, а потом — огорчился. То, что он осознал время междумирья, вовсе не говорило о том, что кристалл думал, куда им отправиться теперь.

Нет, скорее всего, Джаред начинал привыкать к перемещениям между тем, что Лорканн называл гармошкой из вселенных, соединенных, по-видимому, лишь временем и, частично, одинаковостью действующих лиц. О том, что в покинутом им мире, где живут и здравствуют не только Мэллин, его шебутной дядя, но даже Мэрвин, его отец, должны жить и Лианна с Джилроем, и вообще все те, кто относился к Дому Солнца и погиб в результате интриг Дома Леса, думать не хотелось. Пожалуй, это был тот мир, где, при определенных обстоятельствах, Джаред бы погостил. Только при одном условии — чтобы Грания была рядом. Гостить в одиночестве — это исполнять работу, а этого Джареду хватало в его обыденной жизни. Тут мысли закрутились, как там Благой двор, голова решила расколоться окончательно, в желудке неожиданно заурчало, словно он не ел несколько дней, а упругая темнота, решившая прервать муки советника, привычно выбросила его на многострадальную спину.

«Не дом», — втянув носом воздух, печально выговорил Джаред самому себе, так как кристалл не отзывался с момента появления живой-неживой Синни.

«Остался бы, глядишь, общий язык бы нашел, — спросил Джаред без особой надежды на ответ. — А я ведь могу выкинуть тебя в любой момент».

«Ты этого не сделаешь», — наконец заговорил кристалл.

«Почему, потому что я слишком вышколен Мэрвином и слишком уважаю великого Джаретта? Это не преувеличение, я читал, в каком состоянии был Благой мир во времена первого конца света».

«Не выкинешь, потому что я — твой единственный шанс вернуться», — буркнул кристалл.

Джаред разлепил веки, осторожно поднялся, чувствуя в животе нехорошее шевеление и тянущую боль во всем теле. Боль, будучи волком, он терпел, но понимал, что его организм склонен есть много и часто, а эти перемещения, по видимости, будили первобытные звериные инстинкты — что бы ни произошло, сначала добудь еду. Еды не наблюдалось. Пахло топленым, теплым маслом и тоже теплым, очень влажным воздухом, воздухом определенно живым. Легкий ветерок обдувал лицо, даря прохладу и принося новые запахи жизни — еды, опять влаги, цветов и дождя — влажной, только что прибитой пыли в сочетании с острым запахом свежести.

Слева и справа возвышались не очень примечательные дома, похожие на дома ремесленников той части Черного замка, где даже сейчас производили носимые вещи. Даже пахло чем-то, то ли кожей, то ли растворами для ее смягчения.

Впереди определенно было шумно и более светло. Что бы то ни было, сидеть на месте — не выход.

Джаред еще раз настороженно огляделся — к кому в этом случае его выбросило магией поиска, было не совсем понятно. Конечно, поиск идеальных для Джаретта наследников продолжался, и скорее всего снова выбросил Джареда к каким-нибудь странного вида родственникам.

Раздался лязг, и мимо Джареда пронеслась кошка с зажатой в пасти громадной рыбиной.

— Отдай! — взвизгнуло на ультразвуке несущееся за кошкой создание. Джаред аж загляделся: оно было создано из металлических пластин, пыхтело паром и больше всего походило на механесов, металлических слуг, приспособленных для нужд в Доме Волка. Кошка прижала уши и припустила быстрее. Что-то прогрохотало, но через миг все стало тихо. Завершилась ли успехом погоня, Джаред не знал и не особо хотел знать.

— У меня тут металлическая родня? — спросил он у деда, но тот молчал, обиженно и, похоже, оскорбленно.

На улице никого и ничего знакомого видно не было, поэтому Джаред сориентировался по сторонам — куда ему больше хотелось идти, и пошел туда, где светлее.

В городе было раннее и очень прохладное утро. Люди, механесы и немеханесы спешили по своим делам, выдыхая пар более и менее горячий, а низкое солнце, пробивавшееся между узкими домами, подсвечивало его розовым огнем.

Джаред вышел из просто широкой улицы на очень широкую и пораженно застыл: вокруг простиралась площадь, где высились дома, сравнимые с башнями Черного замка, пыхтели разнообразные машины, бродили люди, немеханесы и совсем-механесы любого вида, от кошачьего до слоноподобного. У некоторых было и вовсе непонятно, где заканчивалась механическая часть и где начиналась живая. Совсем рядом прогрохотал тяжёлая и неповоротливая колесница — тоже самоходная и окружённая облаками горячего пара.

Ошарашенный впечатлением, Джаред инстинктивно прижался к стене.

— В шоке? И как я только мог спутать тебя с собой, — камень отмер и вновь принялся ворчать. — Просто похож, такой себе внук, хотя все располагало, и Мэрвин был приличным потомком, не то что некоторые!

Кристалл все больше связывал себя с легендарным Джареттом, и Джаред не исключал, что основания у магического артефакта имелись довольно сильные. Вероятно, его предок работал с кристаллом чаще, чем с прочими, а потом неблагая магия долгое время искажавшая благое колдовство, изменила артефакт…

И случилось то, что случилось — артефакт примагнитил Джареда, как самого похожего на своего создателя благого, когда-либо оказывавшегося поблизости. Было обидно. Но кто позвал самого Джареда — уж не Грания ли? Хотелось бы надеяться, что она просто соскучилась.

На площади было такое движение, что Джаред перестал думать. И не решился соваться дальше, пережидая какого-то знака или просвета — как в Верхнем мире, определенного цвета, чтобы идти или ехать. Однако знаки были незаметными или их вовсе на ближайшей территории не существовало, Джаред никакого изменения в общей картине уловить не мог.

А потом его тронули за плечо, и советник чуть было не отпрыгнул:

— Молодой Мактир? Пх-х, — лицо обдало паром, а в плечо вцепились железные пальцы, — ты что тут делаешь?

Джаред отмахнулся от белых клубов и встретился глазами с неблагим грифоном… Неживым. Не мертвым. С искрой души где-то глубоко внутри полупрозрачных линз и фарфоровыми пластинами, перемежающимися с пластинами медными — на месте лица.

— Чего уставился, пх-х-х, Мидир тебя ждёт! Ох и задаст он тебе, кожаный мешок! И откуда такие тряпки? Из музея, пх-х-х?

Железный Лорканн говорил похоже на себя, то и дело обводил собеседника светящимися от ламп внутри желтыми глазами, и обдавал мягким паром.