— Где Циско? — спрашиваю я натянуто. Ведь если это его дом, значит, этот ублюдок где-то рядом.

Если я выживу, я просто посчитаю это своим благословением и сделаю то, что хотел сделать ранее — покончу с Циско. Я, скорее всего, все равно умру, но, по крайней мере, буду знать, что этот ублюдок не сможет причинить вред Джианне — никогда.

— Он должен прийти позже, — пожимает плечами Дарио. — Я знал, что ты будешь буянить, поэтому принес тебе несколько журналов, — добавляет он, бросая несколько штук мне на колени.

— Серьезно? — закатываю глаза, убирая порнографические журналы с кровати.

— Где твое чувство юмора, дядя? — Стонет он.

Не давая ему больше ничего сказать, выпроваживаю его из комнаты и даю себе время успокоиться.

Мой организм чувствует себя хорошо — с учетом всех обстоятельств. В конечностях, где колючая проволока врезалась в плоть, еще есть боль, но когда я иду в ванную, чтобы осмотреть свое лицо, я понимаю, что повреждения были минимальными.

Отек, видимо, сошел, пока я был в отключке, и хотя я забыл спросить у Дарио, сколько времени прошло, могу предположить, что не меньше пары дней.

Оглядев комнату, я обнаруживаю новый телефон и некоторые туалетные принадлежности, разложенные для меня. В это время заходит врач, проверяет меня и желает скорейшего выздоровления.

Чувствуя себя сильнее, чем за последние дни, я, наконец, отправляюсь за своим чертовым племянником.

— Проклятье, дядя, а ты выглядишь не так уж и плохо, — усмехается он, когда я открываю дверь в его кабинет и вижу, что он курит в окно — обычное явление для Циско.

— Это так ты приветствуешь героя? — насмешливо спрашиваю я, закрывая за собой дверь и направляясь к нему.

— Точно, — качает головой, — где мои манеры? — Он быстро выбрасывает сигарету в окно и раскрывает руки, чтобы обнять меня.

Я даже не успеваю подумать, как моя рука вырывается, пальцы обхватывают его шею, и я укладываю его на стол, сметая все его вещи на пол.

— Черт, немного жестоко, не так ли? — Он продолжает шутить, бросая на меня ленивый взгляд.

Циско не боец. И никогда им не был. Он всегда был лидером — тем, кто приказывает другим выполнять его приказы.

И хотя у нас одинаковые телосложения, я знаю, что он не сравнится со мной, даже в моем полумертвом состоянии.

— Ты знал, — только и сказал я, стиснув зубы и сжимая пальцами его шею. — Ты, блядь, знал.

— О чем мы говорим? — спрашивает он, притворяясь невежественным.

— Ты знал правду о Джианне. Ты знал, что слухи не соответствуют действительности.

— Ох, — ухмыляется Циско. — Ну конечно, — его широкая улыбка возобновилась. — Именно поэтому я и послал тебя туда, не так ли? Чтобы слухи стали правдой.

— Прекрати нести чушь, Циско.

— Дядя, дядя. Ты портишь мой любимый костюм, понимаешь? — цокает он языком, поправляя пальто.

— Почему?

— А почему нет?

— Черт побери! — ругаюсь я, ударяя его головой об стол. — Имей приличие сказать мне, почему. Зачем ты подделал это видео? Почему ты так ненавидишь Гуэрра? Почему ты ненавидишь меня, мать твою?

— Я не ненавижу тебя, — выражение его лица сразу же меняется с игривого на серьезное. — Ты просто был идеальным козлом отпущения, — его плечи лениво пожимаются. — Видео… — он умолкает, — они называют их дипфейками³. В наше время ничему нельзя доверять, дядя.

— Ты знал, как я отреагирую. Ты, блядь, знал…

— Да. Я на это рассчитывал. И ты действовал блестяще. Видео с помолвки тоже было потрясающим. Я же говорил тебе, что она хороша в постели. — У него хватает наглости ухмыляться мне.

— Из-за тебя я… — Не могу поверить, как глупо я поступил, попав в его ловушку.

— Нет, дядя. Из-за тебя. Это ты ни разу не усомнился в том, было ли видео настоящее или нет, так что это твоя вина. Ты можешь стоять и обвинять меня сколько угодно, но я всего лишь дал тебе толчок, который был тебе нужен. Разрушение… Это все чем ты являешься.

Поднимаю кулак и бью его по щеке, чувствуя ожог от соприкосновения кости с костью.

На лице Циско все то же забавное выражение, даже когда я продолжаю наносить удары.

— Почему? ПОЧЕМУ? Скажи мне, блядь, почему! — кричу я, продолжая бить его, и кровь уже течет из его губ и носа.

— Потому что это весело, — тянет он, и из его уст вырывается маньячный смех. — Потому что бесконечно веселее наблюдать за тем, как люди барахтаются, чем за тем, как они счастливы.

— Ты болен, — рычу я на него. — Чертовски болен, — продолжаю бить, хотя запястье болит просто адски, кожа на костяшках пальцев содрана, но я продолжаю бить.

— Да! Я чертовски болен. Так что давай, дядя. Покажи, на что ты способен, — смеется он, его белые зубы окрасились в красный цвет, и он продолжает подначивать меня своими словами.

— Я убью тебя, мать твою, — говорю я, валя его на пол и пиная ногой в живот.

Циско начинает кашлять кровью, но смеяться не прекращает. Если не начинает даже больше.

— Ну же, ты не можешь сказать, что тебе не понравилось трахать ее. Так ли хороша ее киска, как о ней говорят? Давай, старик, поделись подробностями.

Что-то не укладывается в голове, когда я понимаю, что просто избиваю его до полусмерти, а он даже не защищается. Он наоборот подначивает меня, чтобы я ударил его посильнее.

Лежа на полу, Циско задыхается и отхаркивает кровь, но на лице продолжает играет извращенная улыбка.

Еще один удар, и я ставлю ногу ему на грудь, не давая подняться.

— Сделай это, — дразнит он. — Сделай это, блядь! — кричит он мне, и в этот момент я вижу только лицо Джианны, когда она уходила от меня навсегда. Конец жизни, которой у меня никогда не было.

И за это он тоже не заслуживает жить.

— Давай! — кричит он мне. — Сделай это, мать твою! Как ты думаешь, кто нанял тех людей, чтобы они тебя порезали? Кто, по-твоему, все это организовал? Потому что я знал, что ты попадешься на все мои ловушки, дядя, — смеется он.

Я так и застываю с расширенными от шока глазами.

— Ты… — Я запинаюсь, мой голос наполняется ужасом. — Ты нанял их, чтобы они порезали мне лицо? — недоверчиво спрашиваю я. — Зачем… Какого черта?

Качаю головой, не в силах поверить, что смотрю на человека, за взрослением которого я наблюдал, — что смотрю на свою гребаную семью.

— Потому что ты вписываешься в мои планы, — пожимает он плечами. — И потому что я мог, — он подмигивает мне, все его лицо в крови и выглядит как чертово шоу уродов.

— Да что с тобой… — я качаю головой.

— Гуэрра забрали у меня все, — его губы кривятся в презрении. — Вполне справедливо, что и я отнял у них все, — усмехается он. — В конце концов, Бенедикто всегда заботился только о своем положении в обществе. Теперь у него нет ничего, — Циско продолжает смеяться как сумасшедший, рассказывая о своем идеальном плане в отношении Гуэрры и о том, что я был идеальной пешкой.

— Но есть последний шаг, — ухмыляется он, как дурак. — Так сделай его! Убей меня на хрен и отомсти, — смеется он, и я понимаю, что он имеет в виду под последним шагом.

Он хочет, чтобы я убил его.

Я не знаю, что Гуэрра забрали у него, но это не тот Циско, которого я знаю. Это его ненормальная версия, возможно, находящаяся на грани психического срыва.

Но пока он продолжает сыпать оскорблениями, дразня меня Джианной, мне все равно, есть у него желание умереть или нет.

— Я обещал своим людям, что они тоже смогут пошалить, — хихикает он. — Это видео, безусловно, разожгло их аппетит. И она ведь согласится, не так ли? Он уже раздвинула ноги для ДеВилля, что такое еще несколько раз?

Мои кулаки снова и снова сталкиваются с его челюстью.

Человек может вынести много, прежде чем дойдёт до точки кипения. А Циско только что довел меня до моей. Предательство за предательством, он, черт возьми, все разрушил.

И я разрушу его — в буквальном смысле.

Подняв ногу, отвожу ее назад, чтобы набрать скорость, а затем наношу удар прямо ему под подбородок, зная, что если удар будет достаточно сильным, то он сразу же убьет его.