Я чуть не давлюсь таблеткой, мое горло слишком пересохло, чтобы проглотить ее без воды. Но после нескольких попыток мне удается сделать это.

— Шшш, все хорошо, — говорит он мягким голосом, медленно проводя костяшками пальцев по моей спине в сладкой ласке.

Мое задыхание вскоре превращается в икоту, когда я начинаю восстанавливать контроль над своим телом. Таблетки начинают успокаивать меня, сердцебиение замедляется, дыхание становится более ровным.

— Спасибо, — шепчу я, когда наконец могу говорить.

Наклонив голову в его сторону, я замечаю, что он стоит передо мной на коленях, на его лице обеспокоенное выражение.

— Что случилось? — спрашивает он, от его прежнего самодовольства не осталось и следа. Вместо этого он звучит… обеспокоенно.

— Ничего, — тут же парирую я, заставляя себя встать.

Достаточно того, что он видел меня во время приступа. Я не хочу, чтобы он знал больше, чтобы использовать как это рычаг давления в будущем.

Отряхнув колени и убирав часть травы с платья, я поворачиваюсь, чтобы вернутся в машину.

— Что это было, Джианна? Не лги мне. — Себастьян обхватывает мое запястье, останавливая.

— Я же сказала тебе, — закатываю глаза, легко натягивая свою обычную маску. — Ничего. Теперь отпусти меня. Я хочу домой и спать. — Я выскальзываю из его хватки, и продолжаю идти к машине.

— Поэтому тебе нужен Ксанакс? Ты никуда не уйдешь, пока не ответишь мне, — заявляет он, усаживаясь напротив меня.

— Я не обязана тебе отвечать, — я толкаю его в плечо, целенаправленно целясь в травмированную сторону. Прошло всего несколько дней с тех пор, как он получил ее, так что, должно быть, она все еще чертовки болит.

Его щека дергается, когда моя рука соприкасается с этим местом, но он не выдает, что ему больно. Вместо этого он фиксирует мою руку на месте, сжимая мое запястье и прижимая меня ближе к своему телу.

— Не обязана. Но ты расскажешь мне, — заявляет он, возвращаясь к своей обычной самоуверенности.

— Правда? — сардоническая улыбка тянется к моим губам. — Заставь меня, — шепчу я, наклоняясь к нему.

Но как раз в тот момент, когда он собирается ответить на мой вызов, со стороны машины раздается громкий шум. Ветер выбивает землю у меня из под ног, и я оказываюсь на траве, ударившись спиной о землю.

Я стону от боли, особенно когда открываю глаза и вижу, что шавка лежит на мне, накрыв меня своим телом.

— Слезь с меня, — гаркнула я, отпихивая его в сторону.

Он валится на траву, прикрывая лоб тыльной стороной ладони.

— Проклятье, — ругается он.

Собравшись с силами, я поднимаюсь в сидячее положение, мои глаза расширяются, когда я вижу, что было источником шума.

— Машина… — шепчу я, наблюдая, как пламя охватывает то, что осталось от машины.

— Могла бы и поблагодарить меня, — сухо бормочет он, присоединяясь ко мне, — поскольку я прикрыл тебя своим телом, — многозначительно шевелит бровями.

— Это была бомба? — спрашиваю я, игнорируя его. Мой взгляд все еще прикован к остаткам.

Черт! Это могли быть мы.

Он мрачно кивает.

— Но… кто мог хотеть убить меня? — мой голос слегка дрожит, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Его губы сжаты в тонкую линию, черты лица жесткие.

— Не ты, — отвечает он, и я хмурюсь. — Твой отец, — исправляется он, говоря мне, что в последнюю минуту ему пришлось сменить машину, потому что у нашей обычной машины заглох двигатель.

— Но кто… — я качаю головой, не в силах смириться с тем, что едва избежала смерти.

— Лучше спроси об этом у своего отца. — Он поднимается на ноги и протягивает руку, чтобы помочь мне встать.

— Как же мы тогда доберемся домой? Пожалуйста, скажи мне, что у тебя с собой телефон, — умоляю я, так как свой я оставила в машине.

— Нет, — мрачно отвечает он. — Я оставил его на сиденье.

— Проклятье! — громко ругаюсь я.

Почему это происходит со мной? Почему мне так чертовски не везет?

— Думаю, нам понадобится несколько часов, чтобы добраться до дома, — задумчиво говорит он. — Может быть, больше, так как сейчас ночь, — он смотрит на часы.

— Ты хочешь пойти до дома пешком? — спрашиваю я, скандаля.

До дома час езды. Я не могу себе представить, что пройду такое расстояние пешком.

— Давай, солнышко. Нет ничего лучше, чем свежий воздух и немного полуночной зарядки, — подмигивает он мне, уже шагая впереди меня.

— Ты должно быть шутишь. Себастьян! — кричу я ему вслед, пытаясь догнать. — Я не пойду домой пешком. Иди и поймай мне машину или что угодно.

Он останавливается, поворачивается и изучает меня с забавной улыбкой.

— Хочешь, чтобы я поймал тебе попутку? — повторяет он, как будто это самая возмутительная вещь.

— Конечно. Я не пойду пешком, — я скрещиваю руки на груди. — И это окончательно, — поднимаю подбородок, чтобы он видел, что я настроена серьезно.

— Ладно, — пожимает он плечами, и я удивляюсь его легкому согласию. — Увидимся дома, — говорит он, прежде чем повернуться и снова пойти.

— Себастьян! — кричу я ему вслед, когда вижу, что он серьезно настроен оставить меня здесь. Одну.

— Ты мой телохранитель. Ты нанят, чтобы защищать меня. А не для того, чтобы бросить меня в глуши, с горящей машиной, без мобильного телефона и без обуви, пригодной для ходьбы, — кричу я.

И чтобы доказать свою правоту, я снимаю одну туфлю и бросаю ее ему в спину.

Как только она попадает в него, он останавливается и медленно поворачивается ко мне.

— Ты можешь хоть раз не истерить?

— Истерить? Мне напомнить тебе, что ты — мой подчиненный, а я — твой босс?

— О, теперь ты разыгрываешь карту босса? — Он приподнимает бровь.

— Ты не можешь просто оставить меня здесь!

— Не знаю, поняла ли ты, солнышко, но здесь не ездят машины, — он указывает на пустую улицу. — Но если хочешь, можешь подождать. Кто знает, может, они сжалятся над тобой, если ты правильно разыграешь свои карты.

— Что… — Нахмурилась я. — Что ты имеешь в виду? — Скриплю зубами.

— Есть только одна причина, по которой женщина может быть здесь ночью одна, Джианна. И в такой одежде, — он кивает на мое платье, — они будут ожидать представления.

— Ты… — киплю я, оскалив зубы в гневе. — Ты намекаешь…

— Я ни на что не намекаю. Я говорю тебе как есть. Никто не поверит, что ты не проститутка, — его взгляд перемещается по моему телу. — Может быть, элитная проститутка, но тем не менее.

— Я не проститутка, — почти кричу на него я.

— Точно, — ухмыляется он. — Ты не берешь за это деньги.

Шокированая, я открываю рот, возмущение написано на моих чертах.

Прежде чем я успеваю сообразить, что делаю, я наваливаюсь на него, прижимаясь к нему всем телом.

— Ты чертов мудак, — толкаю его в плечи, мне так и хочется поцарапать его и почувствовать его кровь под ногтями.

— Всегда готова ударить меня, — тянет Себастьян, легко обездвиживая меня. — Зачем так жестоко, солнышко? Если тебе нравится грубость, то просто скажи об этом. Я готов удовлетворить твои потребности.

В его надменной улыбке есть что-то странно раздражающее. То, как он смотрит на меня сверху вниз и насмехается прямо в лицо. Но больше всего я ненавижу то, как он добирается до меня, заставляя меня злиться сильнее, чем когда-либо.

— Я собираюсь убить тебя, — выплевываю я слова, разочарование нарастает, когда он подчиняет меня всего несколькими движениями.

Не желая сдаваться, я делаю то, что удивляет его.

Прыгнув на него, я обхватываю ногами его талию и обвиваю руками его шею, готовая ударить его головой. Я так разгорячена спором, что все, о чем я могу думать, это причинить ему телесные повреждения — неважно как.

Себастьян кладет свои большие руки между моими бедрами и талией, прижимая меня к себе.

Прежде чем потерять мужество, я отклоняю голову назад, направляя ее на него со всей силы.

Но вместо того, чтобы ударить его, я ударяюсь в пустой воздух, и его усмешка достигает моих ушей, его голова откинута в сторону.