— Если ты попробуешь, один из нас умрет. Как по мне и так, и так будет неплохо. — Вновь пожала плечами Сив и бросив протянутое незнакомцу мясо в угли мрачно кивнула. — Пусть немного подогреется. Сегодня холодно.

— Хм-м-м… — Задумчиво выдохнул мужчина и сев прямо на снег вытянул бревноподобные ноги по обе стороны костра. Вот значит как? А если я скажу тебе, что носящий голос Бога-зверя, на самом деле не шаман, не колдун, не годи[4] и не слышащий, а опасный бандит и мятежник? Что его люди нападают на южных захватчиков, убивают имперских солдат, и грабят мытарей? Что, когда его хирдманы спускаются с гор, гордые командиры южан мочатся в штаны от страха? Что за его голову назначена награда по весу в золоте?

— Как по мне, это довольно много золота. — Цокнула языком девушка. — Такому человеку опасно ходить одному.

— Даже опасней чем ты думаешь. Кого только не встретишь в горах. Можешь, например, нарваться на девчонку, которую почти одержал злобный дух. — Хмыкнул великан и неуловимым движением сграбастав скворчащее на углях мясо отправил его в рот. — Дрянь. — Прочавкал он глубокомысленно. — Терпеть не могу собачатину.

— Тогда можешь взять их печень. — Мотнув головой в сторону трупов, безразлично фыркнула девушка.

— Ха… — На лице великана промелькнуло странное выражение. — Гигантские ладони чуть заметно дрогнули. Значит девочка уже знает вкус трапезы героев?

— Нет, — покачала головой Сив. — И да. Месяц назад один бродячий купец пригласил меня к костру. Угостил лепешками и напоил вином. А когда я уснула связал. Наверное хотел отдать кому-нибудь в рабство. Когда я грызла ему горло нахлебалась крови до сыта. Так ты будешь их есть?

— Это не моя добыча. — В глазах гиганта заплясали рыжие искорки. Хотя, возможно это были просто отблески солнца.

— А этот… не-колдун. — Взяв из костра небольшой уголек, Сив безразлично раздавив его между пальцами, принялась неторопливо втирать сажу в ладони. — Люди говорят, что он ищет воинов. Тех, кого, коснулось дыхание северных богов. Учит тех, в кого вошел дух зверя им управлять.

— У девочки есть знакомые воины? — Безразлично поинтересовался гигант.

— Говорят, что один благословенный духами сразу распознает другого…

— Может и так. А может и нет. — Пожал плечами великан. — Люди любят рассказывать сказки. И считать себя благословленными духами. Могущество двусущного притягательно. Им это приятно.

У костра воцарилось напряженное молчание.

— Этому… мятежнику и бандиту не помешал бы еще один благословленный. — Нарушила наконец тишину девушка. Глупые люди говорят, у него уже есть одиннадцать учеников. А еще говорят, что любимое число богов дюжина.

— Дюжина… — Причмокнул губами смакуя слово великан. — Дюжина, — повторил он задумчиво. В глубине бороды снова мелькнули слишком сильно смахивающие на медвежьи клыки зубы. — Сколько тебе лет, маленькая волчица?

— А это важно? — Вскинула бровь девушка.

— Не слишком. — Произнес после недолгого раздумья гигант. — Маленькая убийца думает, что она одна из благословенных? А что если этот не колдун скажет, что слишком поздно? Что он не сможет ее ничему научить? Что она уже никогда не сможет оседлать своего духа? Что она слепа и глуха, а только слышащий и видящий сможет быть наездником бури?

— Она скажет, что он либо лжет, либо ошибается. Потому как она видит, как с рук не колдуна капает кровь убитых им людей. И слышит за его спиной смех. В этом смехе очень много злобы и холода не колдун. Что она видит за ним тень. Полную железа и скрежета зубов. Но это не тень медведя. Маленькой убийце слышится шипение великих змеев. Тех, что летали над этими горами тысячу лет назад. Так, что юная волчица, пожалуй, посидит немного у костра, а потом пойдет дальше. Возможно, ей стоит перейти горы и плыть на острова. Может, ей смогут помочь бьорлингские или ванские вельвы.

— Вельвы? Недоуменно оглядев испачканные сажей ладони гигант весело фыркнул. Островные дураки не в силах помочь даже себе. Они потреяли голос рун. И теперь кормят своих благословленных сонной травой или южанским маковым молоком. Их кровь жидка, а дух слаб. Если и захотят то не смогут помочь. Юную волчицу слишком долго была в горах. И горы свели ее с ума. Она теперь просто не отличает видений от правды. Ущербная разумом девчонка считает себя избранницей бога. Хорошая шутка чтобы рассказать ее за трапезой у огня.

— Костер догорает. — Сив кивнула в сторону подернувшихся пеплом углей. — Девчонке пора двигаться дальше. Ей нужно пройти через перевалы пока не наступит весна и ледники не проснутся.

— Постой. Не торопись. — Толстые, словно у быка губы гиганта сжались в линию. — Горы не любят торопливых. А маленькой убийце все равно некуда идти… Проклятые имперцы пришли на нашу землю. Украли наших богов. Сталкивают нас лбами, а сами берут власть. Еще пара десятков лет и люди забудут, что такое свобода… Перестанут приносить жертвы нашим богам. Вырубят священные рощи… Будут проходить мимо рунных камней смотря на развалины непонимающим взглядом. Переступать через кости прадедов. И перестанут слышать песни валькирий. — Немигающие, неприятно напоминающие змеиные глаза гиганта оторвались от лица девушки и поднялись к сверкающему нестерпимой голубизной небу. А что если кто-то скажет, что у молодой волчицы может появиться новый дом и новая семья? Это суровый край, маленькая убийца. Здесь тяжело выжить без друзей.

На лице девушки застыло выражение глубокой задумчивости. У костра снова повисла долгая, тяжелая пауза.

— Сначала девочка спросит твои ли это люди. — Проскрипела она наконец и поплотнее запахнулась в плащ.

— Эти… — Бросив удивленный взгляд на трупы великан покачал головой. — Нет. Не мои. Мои люди давно ушли к вершине. К теплому очагу и холодному пиву.

— И что не колдун попросит в замен?

— Х-м-м… А что молодая волчица может ему дать? У маленькой убийцы ничего нет. Разве что… — Глаза великана чуть прищурились. — Не колдуну холодно зимними ночами. Маленькая убийца поделилась с ним костром. Найдется ли у нее тепло иного рода?

На этот раз тишина длилась дольше.

— Хорошо. — Кивнула, наконец Сив. Лицо девушки превратилось в каменную маску. — Девочка пойдет в дом к этому нидингу[5]. Станет ему служить. Грабить мытарей, и купцов, угонять скот и все такое… Будет убивать для него и защищать его. Будет давать ему то тепло о котором он просит. Будет слушать и исполнять волю господина. Станет его хускарлом[6] до конца жизни или пока он ее не предаст. Если он исполнит ее желание.

— О-о-о, в маленькой убийце живет дух маленького торговца? — Насмешливо вскинул брови гигант. — И какое?

— Первое. Он будет ее учить, покажет, как приручить духа. — В голосе молодой изгойки послышалась сталь. — Маленькая убийца тоже хочет оседлать бурю.

На этот раз задумался гигант.

— Это очень большое желание. — Произнес он и неторопливо встал. — Может девочка хочет слишком многого?

— Желания, это то, что делает нас нами. — Чуть подавшись вперед, Сив неторопливо загоребла рукой горсть остывающих углей и с хрустом раздавив в кулаке провела ладонью по лицу.

— Девочка может звать меня Хальдар. — Голос великана был холоднее самой холодной ночи в горах. — Но мои люди зовут меня Рогатый топор.

--

В наскоро вычищенной дружинниками избе пахло подгнившей рыбой, старыми сетями, дегтем, и конскими шкурами. А еще плесенью. Проведя кончиком пальца по покрытой, въевшимся в древесину жирным налетом, столешнице, Август цу Вернстром брезгливо сморщился и принялся вытирать руки надушенным кружевным платком. Возможно, ему действительно следовало послушаться Гарриса, не разделять отряд и расположиться в походном шатре. Но по другому юноша не мог. Сейчас ему просто необходимо было, чтобы вокруг были надежные стены. Пусть даже от них пахнет гнилым деревом, а по углам бегают прячущиеся от света мокрицы.

Несмотря на то, что он, наконец-то избавился от доспехов, чувствовал себя барон так, будто ему на плечи взвалили несколько пудов железа. Не проходящая уже несколько дней подряд головная боль с новой силой оплела виски колючими, ядовитыми щупальцами, в горле стоял горький ком. Впрочем, это было наименьшей из проблем. Во время драки на мосту в нем что-то сломалось. И теперь это что-то, находящееся на самом дне души юноши, свербело и ворочалось, стучало, скрипело, царапалось и похоже не собиралось останавливаться на достигнутом. Будто одна из шестеренок сложного часового механизма потеряла зубец, и стрелки начали дергаться и замедлять ход. И остальные тоже это будто почувствовали. Его дружинники. Его воины. Его люди. Они его не послушались. Те, кто дал клятву ему служить, просто игнорировали его приказы. А Гаррис, верный цепной пес, служивший еще его отцу, вместо того, чтобы навести, в своем несколько поредевшем войске порядок, просто напросто выставил его на посмешище, посоветовав остыть, а сам развернулся и отправился ворочать трупы вместе с бесовым магутом. Самое обидное, Август ничего не мог с этим поделать. Каким-то внутренним чутьем юноша понимал, что попытайся тогда призвать людей к порядку, и его просто напросто подняли бы на смех. Или даже на мечи. Тогда, чтобы сдержаться ему потребовались все силы. И до сих пор сомневался, что этот поступок был правильным.