— Передать контракт? — Произнес он задумчиво. — Ха… Значит Алдия все же смог его уговорить…

Великанша нахмурилась.

— Ты знал? –

— Понимаешь ли, Сив. — Магут недовольно цыкнул зубом. — Думать хотя бы на пару шагов вперед это то, что отличает разумного человека от неразумного. Конечно, я говорил с магом. Еще вчера. Так мы останемся при своих монетах, но избежим прямого подчинения этому сопливому олуху. Мне показалось, что это неплохой выход. Маг кажется более… разумным.

— Но ты сам предлагал мне уйти. — Нахмурилась северянка.

— Планы хороши, но они могут не срабатывать. — Ухмыльнулся стрелок. — Поэтому лучше сразу иметь несколько. А еще лучше чтобы внутри плана была еще парочка. Я немного поговорил с Алдией. Но не плохой парень. Для волшебника, конечно. К тому же не столь заносчив, как барончик.

— Мне он тоже показался хорошим. — Кивнула дикарка. — Сначала я его испугалась, потому как у него нехороший глаз, но потом. Он вроде добрый. — Нанеся на зубцы расчески немного жира, Сив осторожно скребанула ей по волосам. — С другой стороны, колдунам верить нельзя.

— А как же Даймон? — Насмешливо вскинул бровь магут. — Он тоже колдун.

— Это другое… — Фыркнула дикарка. — Я думаю, ты его не любишь из-за того, что всегда проигрываешь ему в кости.

— Он постоянно жульничает. — Вытянув руку, Ллейдер принялся придирчиво рассматривать ногти.

— Ты тоже. — Болезненно поморщилась великанша и с треском рванув застрявший в спутанных космах гребешок принялась со страдальческим видом разглядывать вырванный клок волос.

— Жира пожалела. — Ненатурально посочувствовал Ллейдер. — Будь я на твоем месте вывалил бы на башку сразу всю банку. Заодно и вши передохнут. От вони. А лучше просто голову побрей.

— У меня нет вшей! — Поджала губы дикарка и вернулась к расчесыванию.

— А та штука, что ты только что выбросила? — С невинным видом поинтересовался стрелок и поудобнее устроившись на мешках вытянул ноги.

— Не знаю… Жук какой то… Кусачий… — Не слишком уверенно проворчала Сив и видимо решив, что отвела уходу за волосами достаточно времени и внимания, спрятав расческу принялась аккуратно заплетать волосы в косу. — Я в термы хочу. Чтобы горячая вода, щелок, душистое мыло и все такое…

— Если барночик продаст контракт Алдии, ближайший месяц баня тебе не светит. Руку на отсечение даю, до конца контракта из лесов вылазить не будем. Ты в травах разбираешься? Сможешь мандрагору от цветка папоротника отличить?

— Зелья… — На лице дикарки появилось странное выражение. Слушай, Алдия, но он вроде не плохой… Может я его попрошу…

— Не вздумай. — Отрезал стрелок и уставился невидящим взглядом в покрытую на стыках досок потеками застывшей смолы, крышу. — Если сделаешь такую глупость, глазом не успеешь моргнуть, как он тебя сам… на зелья разберет. Чтобы понять, как ты устроена.

— Но… — Воительница моргнула. У меня ведь есть эти штуки с печатями. — Там же написано что я…

— Слушай, Сив. — Громко щелкнув разминаемыми пальцами, скривился словно от зубной боли арбалетчик. — Церковникам не интересно как почти обратившаяся дочь бога-смерти может заходить в храм Создателя. Им плевать. В тебе не видно порчи и этого им достаточно. Ты была им полезна. Выполнила для архиепископа кучу личных контрактов за которые другим было… не слишком удобно браться. Я подозреваю, что некоторые из них были немного… деликатного свойства, потому его траханое святейшество и взял с тебя клятву никому о них ни рассказывать. Ты держишь свое слово. С северным упрямством. Не говоришь о тех заданиях никому. Даже мне. И думаю, его святейшество, хоть уже пол года и делает вид что забыл о нас, он считает тебя… полезной. Ты ведь дала обещание помогать ему и дальше, так? Ну-ну не надо сверкать на меня глазами. Об этом не сложно догадаться. Но именно поэтому он закрывает глаза на то, что ты слышишь голоса, иногда видишь то чего нет, и все…прочее. И остальные тоже… закрывают глаза. А вот магу явно станет интересно, что творится у тебя в голове.

— Ты очень умный, Ллейдер. Если бы ты не был таким обманщиком, я бы хотела чтобы ты был моим другом. — Затянув ремешок на макушке, великанша, довольно кивнув закрыла поясную сумку и подойдя поближе к чердачному окошку, принялась расслаблять завязки меховых онучей.

— Хочешь еще немного сонной травы? — Рука стрелка опустилась на висящую на поясе фляжку. — У меня еще осталось.

— Нет. — Покачала головой горянка. — Не хочу завтра быть вялой. И надеюсь, ты помнишь наш уговор.

— Помню, согласно кивнул Ллейдер. — Тюфяк возьми.

— Ты же знаешь. У меня от мягкого спина болит. Оставив неопрятную, топорщащуюся облезлым мехом груду у входа на чердак, дикарка, повернувшись к арбалетчику лицом, свернулась на досках калачиком и подсунув кулак под голову, прикрыла глаза.

— Эй, а кто лампу задувать будет?! — Возмутился стрелок.

— Точно не я… — Сонно пробормотала дикарка. — Духи говорят лучше оставить лампу. Им нравится когда свет и огонь. Спи, Ллейдер. Завтра мы идем к Бешенной. В Гнилые вилы.

— Бесы… — Деревенские, значит, опять решили поразбойничать? — Наполовину утвердительно произнес стрелок. — Плохой год? Или баб не поделили? Да какая разница… Значит завтра драка. Дерьмо. Мог бы сам догадаться. Ты ведь перед всегда дракой волосы чешешь… Слушай, а ты там бывала?

Ответом ему было мирное сопение великанши.

--

— Ты не дочь Берерфнеда. Твое лицо похоже, но приемыш Медвежонка мертва. Я сам видел ее тело. Его выловили из озера седмицу назад. Уходи, мерзкий дух, пока я не заговорил с тобой по-другому. Сжимающие лук руки Стюрмира дрожат. Переживший не один десяток виков[5] и междоусобных кровавых свар, огромный, словно вставший на дыбы медведь, воин, трясется словно мальчишка увидевший перед носом отцовский ремень. Впрочем, его можно понять. В десятке шагов от ворот частокола, лежат шесть остывающих тел. Снег под ее ногами красен от крови. Кому-то пришла в голову неудачная идея затравить незваную гостью собаками. Жаль. Посмотрев на зажатый в руке обломок ножа, она отбрасывает в сторону скользкую от крови рукоять и делает шаг вперед.

На покрытых сложной вязью татуировок, предплечьях лучника, вспухают толстые, будто корабельные канаты жилы. Дзанг! Прошедшая в пальце от ее щеки стрела зарывается в снег. Глаза Стрюмира становятся круглыми от удивления. Уклонится от выпущенного меньше чем с дюжины шагов срезня выше человеческих сил. Воин это знает. Сив тоже. Но еще она знает, почему ей это удалось. То, что спасло ее от жадной пасти проснувшегося ледника, не захотело уходить до конца. Не-Сив была совсем рядом. Это походило на волны, что оставляют за собой иногда выплывающие из глубины бездонного горного озера большие хищные рыбы. И от этого было страшно. Гудящее где-то внизу живота темное, ледяное пламя, не дало ей умереть. Не дало горам и морозу поглотить ее, словно птица склевывает букашку. И сейчас, она чувствовала, как трещат и рвутся удерживающие ярость в узде путы. Она устала. Слишком устала, чтобы сдерживаться. Мир подрагивает в такт биению сердца. На краю зрения мелькают полупрозрачные тени. В ушах раздавался неразборчивый, сливающийся в неразличимый гул шепот сотен голосов. А еще ее терзает голод. Страшный голод. Шепчет в уши. Голосом разрываемой плоти, дробящихся костей и пронзительных криков. Но она все равно держится. Пока.

— Позови… отца. — Хрипит она и сама пугается своих слов. Голос, вырвавшийся из ее горла слишком ровный, слишком сухой, слишком… мертвый. Такими голосами говорят ученые вороны шаманов и колдунов.

Стрюмир громко сглатывает слюну, но упрямо тянется за следующей стрелой.

— Погоди. — На локоть воина опускается широкая морщинистая ладонь. Сив облегченно вздыхает. Стонеульф. Каменный волк. Шаман и глава клана. Говорящий и видящий. Владеющий языком древних рун. Сейчас ворота откроются и ее пустят внутрь. Она сможет обнять отца. Сможет наконец-то согреется после двух недель скитаний по, занесенным снегом, промерзшим насквозь перевалам. Выпить горячего меда. Сможет рассказать, что произошло. Ей помогут. Обязательно помогут…