— И тебе того же, — вяло махнул кистью Август. Дождавшись пока гармандец и Алдия покинут комнату юноша повернулся к тоже устремившемуся к выходу латнику. — Гаррис… останься.

— Да господин? — Приостановился в дверях здоровяк. Доспехи старого солдата чуть слышно звякнули.

— Магут и дикарка… — Где они?

— Должны быть в лесу. Сказали, что обойдут вокруг деревни. Ищут следы. Ллейдер утверждает, что кого-то там видел. После сегодняшнего выстрела… Я ему верю.

— Ты уверен? — Прищурился цу Вернстром. — А ты не подумал, что они могут сбежать?

— Сбежать? — Борода старого солдата дрогнула. — Нет, господин. Не думаю.

— Ты считаешь что я не прав? — Лицо Августа застыло фарфоровой маской. — Ты отправил голубя в замок? С посланием для святого официума?

— Отправил. — Кивнул здоровяк. — А насчет того что я считаю…

— Говори прямо, Гаррис. — Утерев рукавом сорочки вспотевший лоб, юноша чуть заметно поморщившись, прикрыл глаза. — Я не буду тебя наказывать. Обещаю.

— Эх… — Покачав головой здоровяк принялся комкать конец бороды в кулаке. — Милорд. Я думаю вы специально ее разозлили. Я не говорю что она права, но… Ежели вас граф оскорбит, а вы его по лицу ладошкой хлопните, будет поединок чести. А ежели рыцарь на вас руку бы поднять вздумал, тоже все бы дуэлью закончилось. И вы это понимали. Потому ее и не приказали повесить. Потому как она в праве была. А жалоба, что вы сейчас церковникам с голубем отправили. Баловство это. С них только недавно розыскной ордер сняли. К тому же, господин вы сами…

— Что я сам? — Вскинул бровь юноша.

Здоровяк замялся.

— Вы не приказали взять ее под стражу. — Выдавил он из себя наконец. — Значит и сами сомневаетесь… И не просто сомневаетесь а…

Юноша устало прикрыл глаза.

— Какой разумный у меня, сенешаль… — Протянул он и притопнув босой пяткой по залитому водой полу недовольно цокнул языком. — Знаешь, Гаррис, если бы я не знал тебя с детства… Почему ты ее защищаешь?

— А если она из… этих, господин? — Голос здоровяка был полон сомнения. — Ну тех к которых церковь… Сами знаете ежели человек голоса слышит он либо на костре горит либо на него ангелы Создателя благодать раскинули. Шестой круг доверия… Понимаете о чем я?

— О-о-о… — Устало возвел очи горе цу Вернстром. — Гаррис, ну прекрати молоть чушь. Если бы она была носителем святого духа, уже давно сидела где-нибудь в монастыре. И носила рясу Девы-мученицы.

— Хм… — Наконец оставив в покое бороду латник опустил руку на пояс, неожиданно нахмурился и провел рукой по полосе кожи так будто что-то потерял. — Бесы…

— Что случилось? — Вяло поинтересовался Август.

— Кошель господин. Видимо выронил, где-то. Завязка, наверное перетерлась. — Продемонстрировав юноше кусочек растрепанного льняного шнурка, старый солдат глубоко вздохнул. — А может это знак, а, господин? Я ведь ей наговорил нехорошего, а… таких говорят сами высокие хранят…

— Каких — таких? — Иронично вскинул бровь Август. — Дикарей?

— Ну… ксендзы на проповедях часто говорят, что незаслуженно обидеть благословленного Создателем это все равно, что смотреть на убывающий месяц через левое плечо[4].

Хватит, Гаррис. — Раздраженно цокнул языком цу Вернстром. — Это два дикаря. Грязные варвары. Магут и нордлингша. Поступившие на службу церкви налетчики из малых народов с их глупыми немытыми божками, которыми и подтереться стыдно.

— Господин Август. — Неуютно поежившись старый солдат настороженно оглянулся и сделал отгоняющий зло знак. — Я бы не стал так легкомысленно упоминать северных богов. Особенно… здесь. Чушь или не чушь, а вера такая вещь…

— Как я гляжу, ты просто зубами вцепился в эту дикарку. — Раздраженно буркнул нервно одернувший рукав сорочки юноша. — И начинаешь плести какую-то чушь. Ведешь себя как двенадцатилетний мальчишка. Тебе самому не смешно?

Чувствующая как ее лицо заливает краска Сив, чуть слышно засопела и нервно дернув щекой принялась кусать нижнюю губу.

— Что там? — Поинтересовался продолжающий баюкать пострадавшую руку Ллейдер.

— Ничего. — Боги говорят, что любопытство это плохая черта для мужчин.

— Сука. — Буркнул арбалетчик.

Не обращающая внимание на, пыхтящего словно котелок с кипящей кашей, магута, великанша, вновь приникла к дыре в полу.

— Возможно ты прав. Я погорячился… Но будь даже она живой святой, мне плевать. Она плохо на тебя влияет, Гаррис. ТЫ заколебался. Промедлил. Не защитил меня. Я не хочу чтобы мой сенешаль — моя опора, совсем потерял голову из-за какой-то северной девки. — Болезненно скривившись цу Вернстром помассировал виски и тяжело вздохнув покачал головой. — Знаешь, я, пожалуй, действительно уступлю контракт Алдии. Это вернет мне половину того, что я ему заплатил. А эти двое все равно будут рядом.

В очередной раз потеребив бороду, здоровяк, положив руку на пояс, принялся задумчиво постукивать пальцами по рукояти меча.

— Воля ваша, господин. — Прогудел он. — Воля ваша. Но если вы отдадите их контракт магу, то как быть с письмом святому официуму?

— Ну и что? — Хмыкнул Август. — Когда вернемся в замок, бумаги этих двоих проверят. Если церковники решат замять дело, я соглашусь… Если нет… Прикажу ее выпороть. Не знаю. Чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что действительно немного погорячился… Я не хочу отказываться от своих слов, но… — Перехватив внимательный взгляд латника Август громко рассмеялся. — Нет Гаррис, с тобой точно что-то не так. Надо попросить Алдию тебя проверить. Может это все же колдовство? Она тебя приворожила, а? Все, иди, помолись с дружинниками, проверь посты, предложи руку и сердце этой северянке, или что ты там хотел… Только оставь меня в покое бесы тебя возьми. Завтра у нас тяжелый день.

— Как прикажете господин. — Склонился в низком поклоне Гаррис, и обиженно лязгая металлом при каждом шаге покинул дом.

Дверь избы чуть слышно хлопнула.

— Бесы знает что. — Неожиданно прошипел оставшийся наедине с собой Август и вскочив с сундука, принялся мерить шагами комнату. — Опоздал, опоздал, опоздал. Как есть опоздал. Дрянь, дрянь, дрянь… А если это совпадение? — Неожиданно остановившись посреди шага цу Вернстром с размаха лягнув стоящую у сундука бадью. — О-о-о… Дерьмо… — Простонал он и бессильно рухнув обратно, принялся растирать ушибленную ногу. — Гадство…

Губы Сив чуть заметно дрогнули. Осторожно отвалившись на бок, великанша ловким движением ладони смахнув обратно слежавшуюся солому аккуратно приладила доску на причитающееся ей место и бросила сверху тюфяк.

— Ну так что там? — Выдохнул продолжающий демонстративно разминать запястье стрелок. Надеюсь, они все-таки решили тебя повесить?

— Нет. — Покачала головой северянка и приняв сидячее положение, скрестив ноги словно заправская жительница султаната принялась копаться в своей поясной сумке.

— Очень жаль. — Не торопясь встав, арбалетчик подошел к висящей под потолком жировой лампе и щелкнув невесть как оказавшимся в ладони кресалом ловко стряхнул, на зажатый между большим и указательным пальцами комочек мха, пучок искр. Потянуло едким дымом. Пропитанный жиром фитиль сердито зашкворчал и неожиданно вспыхнул, освещая пространство чердака неверными, мечущимися отсветами, трепещущего огонька. — Темно хоть глаз выколи. — Пробурчал он и сел обратно.

— Облака. Звезд мало. — Высказала свое мнение великанша и судя по всему нащупав искомое достала из сумки маленький, не больше половины ладони костяной гребешок и баночку с жиром, оглядела свою добычу со всех сторон и принялась расплетать удерживающий косу кожаный ремешок.

— Дождь будет. — Согласно кивнул арбалетчик. — Опять. Дороги совсем развезет.

Справившись, наконец, с последним узлом, дикарка, запустив пальцы в растрепанные волосы, немного там покопалась, извлекла из них нечто маленькое, неприятно шевелящееся и раздавив между ногтями, щелчком отправила в дальний угол.

— Барон решил продать нас колдуну.

Проковыляв к своему лежбищу, Ллейдер с блаженным стоном упав на мешки поерзал по ним костлявой задницей и закину руки за голову издал губами неприличный звук