— У меня есть знаки. — Обиженно оттопырила губу великанша. Я зашила их в плед. И вот — ткнув пальцем в украшенную кольцами и амулетами косу северянка нахмурилась. Эти я сделала сама и он не такой красивый, но понятно же, что это такое.

— Создателю, может и понятно. — Глубокомысленно указав на раскрашенное алым закатным муаром небо, стрелок хихикнул. — А как по мне, больше смахивает на раздавленного таракана, чем на лик святого Антония. Но даже если бы ты их не имела. Это не такое и большое преступление. А учитывая, что ты язычница, родом из лишь недавно присоединенного в Империи медвежьего, дикого угла, дело скорее всего ограничилось бы беседой с церковником и… проверкой. Думаю, даже в Ромуле, где к таким вещам относятся довольно строго, в конце концов тебя бы просто заставили пройти таинства и поклясться на книге.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь. — Нахмурилась северянка.

— Почему империя не двинулась за Разломный хребет, Сив? Почему она остановилась здесь, не дойдя даже до холмов? — Рот Ллейдера изогнулся в гнусной ухмылке. — Думаешь у них не хватило бы сил? Выбить остатки диких кланов с гор, выкурить из лесов пиктов, прочесать болота и скинуть всех, кто им сопротивляется в море? Если бы Наместник приказал, сюда прислали бы десяток легионов. Тяжелая пехота выдавила бы свободные племена с этой земли быстрее, чем опытный лекарь выдавливает гнойник. Но они остановились на южном побережье. Поставили Вал. И отправили за него охотников за удачей всех мастей. Предпочли мягкий вариант экспансии. Почему?

— Почему? — Чуть повернув голову в сторону собеседника, вяло поинтересовалась воительница.

Арбалетчик притворно вздохнул и качнувшись с носка на пятку принялся подчеркнуто внимательно вглядываться в поднимающийся ввысь столб жирного дыма.

— Это неправильный вопрос. — Проворчал он наконец. — Но я все равно постараюсь тебе ответить. Что за Разломным хребтом? Правильно — Звездные пустоши. Скованное море, Море костей, Море Павшего, Мертвое нагорье, Болота костей и в конце концов сам Разлом… Место, где Незванные, Пришедшие, Древние и Новые бились за судьбу этого мира. И конечно гниль Горнила. Дрянь, из-за которой в империи до сих пор устраивают проверки. — Громко шмыгнув носом, арбалетчик, сплюнув под ноги, принялся задумчиво растирать плевок подошвой довольно потертого, но еще не потерявшего всего щеголеватого лоска сапога. — Гниль, порча, черная кровь, касание другой стороны… Называй как хочешь. Зараза, которая выворачивает людей на изнанку. Превращает детей в уродов. Искаженные дыханием чужих звезд куски плоти. Пакость, разлагающая тело и разум. Почему вас, северян, так долго не хотели принимать в империю? Островитян приняли в империю двести лет назад, а вас только сейчас, и только после великого собора церковников? Глаза стрелка на мгновение расширились превратившись в залитые чернотой блюдца.

— Горнило? — Неуверенно предположила великанша.

— Точно. — Медленно кивнул Ллейдер. — Именно. Вы рождаетесь и живете в паре шагов от разлома. Вы дышите гнилью, вы видите гниль, вы касаетесь гнили. Почему все горцы такие здоровые и крепкие? Думаю потому что слабые просто умирают. Многие считают, что вы вообще не люди. Вы просто похожи на людей. Потомки тех зверей, которых коснулось влияние Пагубных звезд. Или принявшие человеческий облик последыши той стороны. И в этом ведь есть доля правды. Среди ваших полно искаженных.

— Враки это а не правда. — Нахмурилась великанша. — Наши шаманы тоже проверяют всех младенцев. И мы… избавляемся от порченых.

— Ну конечно избавляетесь. — Фыркнул стрелок. — Только… Помнишь, ту штуку, что ты в холмах зимой откопала? За которую церковники нам пять марок отсыпали?

Северянка надолго задумалась.

— Ты про старый бум-горшок? — Почесала она бровь. — Хорошая штука. Бросаешь в толпу — бах, много огня и дыма, а все враги умерли. Только надо перед этим лицо тряпками мокрыми замотать. А то потравишься.

— Не совсем. — Покачал головой стрелок. — Это ведь не просто штука что осталась от древних. Это священное оружие, оставшееся после одного из героев великой войны. Его считали реликвией. Окружили чистым серебром. Обмазали смолой священного дерева. А потом положили в могилу. Но он старый. И все равно начал сочиться. Если бы я взял эту штуку голыми руками, они у меня загнили бы через пару минут. А ты его в сумке таскала как обычный булыжник.

— Просто мы крепче чем вы — южане. — Пожала плечами дикарка.

— А вот это еще одно очень и очень спорное утверждение. — Хитро прищурившись, воздел палец к небу магут. — С одной стороны, да. Вы тысячу лет жили рядом с отголосками старой магии, и, как последнее время утверждают некоторые медикусы, ваши организмы приспособились. С другой стороны… Возможно, все дело в том, что вы уже искажены. И эта теория выглядит намного правдоподобней. Здесь на севере полно того что не встретить ни в одном конце мира. Плотоядные мхи, хищные лозы, грибы которые выглядят как куски кровоточащего мяса, стрекозы длинной с локоть взрослого мужика, улитки размером с тарелку, горные коты величиной с амбар и зубами как сабли, карликовые олени, снежные мыши, длиннорунные овцы и многое, многое другое… Да здесь куда не плюнь все искажено. В вас уже течет кровь падших и сошедших. Вы дышите ветрами Горнила с детства. А значит вы больше потомки Пагубы, чем люди. Мерзкие последыши Звездных странников и демонов. Знаешь, какая самая любимая игра у имперских детишек?

— Какая? — Губы дикарки сжались в тонкую линию.

— Убей гнилого. — Широко улыбнулся стрелок. — Каждый имперец с детства воспитан полностью нетерпимым к искажению. Бесы, да почти каждый человек в мире такой. Вы ведь тоже сбрасываете собственных младенцев в пропасть, если видите в нем следы той стороны. Но бывает и по-другому, так?

— Но… — Великанша громко вздохнула. — Ты сказал что сейчас все объяснишь. А на деле повторяешь то что знает каждый ребенок. И все еще больше запутываешь. Какое это отношение имеет ко мне и барону? Я проходила проверку. Я человек.

— Ха… — Глаза Ллейдера превратились в две щелочки. — А ты уверена? В тебе добрых восемь футов роста. Ты можешь без усилий одной рукой поднять взрослого мужика и сломать в ладони подкову. Ты никогда не мерзнешь. А когда мы заблудились в болоте, мне помнится, ты не ела целую неделю и даже не выказывала признаков усталости или слабости. И не отощала ни на унцию. Ты не чувствуешь боли. Вернее чувствуешь, но не страдаешь от нее как обычный человек. Ты можешь не спать несколько дней. Твои раны заживают быстрее, чем у шелудивой собаки. Боги, да они заживают так будто ты каждый день съедаешь пол фунта мясных грибов. Даже шрамов не остается. А в драке ты воешь и ведешь себя как дикий зверь. Твое сердце стучит намного медленней, чем у обычного человека. Один раз ты нырнула в озеро и я испугался что ты утонула. А ты выплыла, когда я уже устал за тобой нырять. Но самое главное, ты можешь касаться гнили и она тебя не трогает.

— Ну и что? — Упрямо наклонила голову великанша. — Просто я закаленная. Здоровая. Мы все так умеем… Ну… почти все.

— Ха… — Магут покачал головой. — У тебя шестой круг доверия. Такой ранг среди ловчих получают разве что маги и колдуны, верно?

— Ваши маги окружены почетом и уважением… — Дикарка задумчиво поскребла висок. — Я много сделала для большого жреца, он меня уважает. Вот и сказал что я в этом круге. Что с того?

— Да провались оно пропадом. — Раздраженно зашипел стрелок. — Не сбивай. Во первых это чушь. Никто не уважает магов. Их терпят. Относятся к ним как к этим гребаным горшочкам с гнилью. Или взрыв-смесям алхимиков. Знают, что они незаменимый инструмент, но понимают, что эта дрянь может просто взорваться у тебя в руках. Но магов приучились, привыкли терпеть. На это ушло сотни лет. Никто не удивится, если маг по локоть руки в гниль сунет. Им можно. Они гребаные маги. Но если это сделает человек и с ним ничего не будет…

— Значит это не человек, а тварь разлома. — Великанша поморщилась, — Только похожая на человека. Я это уже поняла, Ллейдер.