А в это время Сергей Маврин наслаждался сладким бременем славы! В «обезьяннике» его узнали томящиеся там алкаши и прочие асоциальные элементы. «Кого вы, менты, свободы лишили?! — бесстрашно забурлил местный криминал, — это же «Ария»! Маврик, дай автограф!». Жаль, не было кинокамеры — сцена раздачи автографов кряхтящим от боли в спине Мавриным в камере предварительного заключения могла бы украсить любой фильм. Обламывало лишь то, что в сортир Сергею пришлось прошествовать под конвоем…
Наутро в поезде, продолжающем свое запланированное движение на восток, проснулись (или очнулись) Холстинин, Дубинин и Манякин (этот абзац следует читать голосом известного сатирика Михаила Задорнова, исполняющего известную миниатюру о лишнем девятом вагоне)… Они идут проведать остальных. «Норфолк какой-то! — побелевшими губами произносит Холстинин, не обнаружив братьев по рок-н-родльному разуму в соседнем купе. — Может, нейтронную бомбу кто рванул?» Тем временем поверившая арестованным мазурикам милиция торжественно везет освобожденных музыкантов обратно на вокзал, дабы они могли продолжить путь к месту гастрольного назначения. Денег, нашедшихся лишь у Маврина, в обрез хватило на пять билетов до Челябинска, и вскоре поезд с реабилитированными рок-звездами пускается в погоню за костяком группы. Еще через полчаса отставшим пришла в голову здравая мысль дать с ближайшей станции телеграмму прямо в поезд Дубинину, Холстинииу и Манякину о том, каким рейсом они следуют к месту гастролей.
Итак, на станции Бугульма (где поезд останавливался на двадцать минут) жертвы милицейского произвола отправили срочную депешу. Однако по возвращении к своему поезду, прямо на перроне, за несколько минут до отбытия поезда, пятерых наших героев обступили человек пятнадцать местных гопников в традиционных национальных прикидах — телогрейках. «Опанъки! — произносят гопники, сгибая ноги в коленях и поигрывая ножичками, — опанъки!». От этого «опаньки!» на душе у деятелей культуры становится тоскливо и неуютно. «Что-то, фраерок, мне твои свитер приглянулся, ~ ухмыляясь, говорит самый главный гопник, — не дашь поносить?». И начинает стаскивать с Верещагина свитер. В этот момент другой представитель местного криминалитета выразил желание стать новым хозяином мавринской кожаной куртки. Ошеломленные подобным поворотом событий, музыканты пятятся к поезду и, не дожидаясь очередной серии «опанек», влетают в тамбур вагона. В течение оставшегося пути до Челябинска никто из пятерых уже не покидал вагона на остановках, а когда они сошли в пункте назначения, их просто подкосило увиденное. На пустой привокзальной челябинской площади их ожидала МЕНТОВСКАЯ МАШИНА. Оказалось, у организаторов гастролей не нашлось другого транспорта, чтобы доставить отставший квинтет с вокзала к месту концерта. И еще одна интересная деталь. Впоследствии Холстинин припомнил, будто бы видел из окна купе Маврина, идущего по перрону в сопровождении милиционеров. Однако доза, употребленная до этого Владимиром, была слишком значительной, а потому с утра он был уверен, что сцена с Мавриным привиделась ему во сне…
В Томске произошла мистика совсем другого рода. В этом городе «арийцы» даже перекрыли достижение «Rolling Stones», выбросив один и тот же телевизор из окна дважды. Особая прелесть этого локального дебоша состояла в том, что цветной телевизор марки «Рубин» весит не менее 50 кг, и его не то чтобы выкинуть из окна, поднять — уже настоящий подвиг, достойный занесения в книгу рекордов Гиннеса!..
Уже по пути в Томск, в самолете, «Ария» начала бурно справлять день рождения Сергея Маврина, так что в гостиницу команда прибыла «в безобразном состоянии». К счастью, следующий после приезда день был свободен от концерта, так что веселье продолжилось. В то время «арийцы» возили с собой забавные стеклянные стаканчики, которые при сильном броске о твердую преграду рассыпались на мелкие кусочки. Подобное чудесное отличие данных емкостей от привычной граненой тары не могло не повлиять на загадочную душу русского человека. К тому же превращение традиционного стеклянного цилиндра в залп сверкающих брызг — сродни салюту! И Дубинин с Мавриным устроили грандиозный обстрел мавринского номера чудесными стаканами. Когда заряды закончились, а произошло это довольно скоро, Дубинин произнес неосторожную фразу: «Ну что? Будем повторять подвиг «Rolling Stones»?..». И тут сыграла свою роль музыкальная сыгранность стрелкового дуэта. Виталий не успел даже глазом моргнуть, как Маврин — будто только и ждал этой команды — поднял гордость отечественной радиоэлектроники в лице цветного телевизора «Рубин» и выбросил его в окно. Однако заботливые техники этот телевизор нашли и принесли обратно в номер. Поскольку кинескоп телевизионного монстра оказался неразбитым, оставался шанс объяснить администрации гостиницы, что его «чисто случайно» столкнули с тумбочки.
На следующий день вся группа отправилась в город на поиски подходящего телевизора. В местных «Культтоварах» на музыкантов посмотрели как на душевнобольных. Действительно, купить телевизор в 1991 году просто так (в то самое время, когда рядовые труженики скупали сахар, мыло и спички) мог рассчитывать только не совсем нормальный человек… Пришлось использовать служебное положение, и после финальной песни концерта Кипелов обратился к зрителям: «…Большое спасибо, приходите завтра! А если кто хочет продать старый телевизор, просьба пройти за сцену». На этот пламенный призыв откликнулись три девочки, которые сообщили, что у них есть старый телевизор, и они согласны уступить его за символическое вознаграждение и ночь в постели кого-нибудь из музыкантов. Немного денег им действительно перепало…
Маврин гордо установил лампового монстра на тумбочку, а от старого телевизора пришлось избавиться — не проносить же его пред оком бдительной администрации! И видавший виды «Рубин» с помощью мощной длани Александра Манякина вновь стартовал из окна и, достигнув земли, на сей раз разбился вдребезги. Остается только добавить, что вся эта история была детально описана в одном из столичных музыкальных изданий, которое попалось на глаза достопочтенной матушке г-на Маврина…
Кстати, однажды отечественная рок-музыка могла на самом деле лишиться своих «арийских» героев. Нелегкая занесла их вместе с группой «Алиса» в Грецию, где — судя по слухам — есть все. К сожалению, в тот конкретный исторический момент в Греции не оказалось толкового менеджмента, рекламы и рок-н-ролла. Итак — Афины…
«Акрополь, Акрополь…» — бормоча это слово как заклинание, Маврин вошел в номер Валерия Александровича Кипелова, чтобы вытащить своего приятеля на прогулку по уникальным историческим местам. Его взору открылось следующее видение: на бескрайней белоснежной кровати, укрытый накрахмаленной простыней по самый подбородок лежал вокалист «Арии», и один вид его говорил о том, что любое постороннее движение крайне негативно отразится на полете философской мысли… Открыв один глаз и узрев дерзкого Мавра, посмевшего нарушить его покой, Валерий томно произнес фразу, достойную уст римского императора: «Я возлег тут уже, дед!». Фраза тут же стала исторической…
Узнав, что на концерты славного тандема «Ария» — «Алиса» не продано ни одного билета, загрустившие музыканты, скрипя косухами и посверкивая всякими частями тела сквозь искусно выполненные прорехи в джинсах, вытаптывали асфальт в греческой столице. На глаза им попался магазин оружия, и, нащупав в кармане пару отечественных медяков и жетонов на метро, они ввалились в помещение, дабы, как они потом объясняли, «по глазеть и поприцеливатъся». Хозяин магазина, обладатель подозрительного носа, беспрекословно выполнял любую просьбу посетителей — уж больно вид у них был страшен. «Арийцы» целились, дурачились, издавали всяческие звуки типа «пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой!». Вдоволь натешившись, они вывалились на улицу и услышали резкий звук тормозов, тарахтенье мотоциклетных моторов и какие-то команды на маловразумительном языке. «Ага, — думают, — местные байкеры решили поприветствовать…» «Докуменгпос!» — голос говорившего был совершенно не похож на пивное и прокуренное рычание беспечного ездока. Музыканты оторвали свои взоры от заплеванной афинской мостовой и увидели, что стоят они в кольце отборных греческих моторизованных полпп. мов двухметрового роста с квадратными челюстями. Их вызвал напуганный неместным видом гостей хозяин оружейной лавочки. «Документы!» «Сейчас, сейчас… — они заторопились, вытаскивая из карманов джинсовых штанин дубликаты бесценного груза, — русские мы, музыканты, живем в отеле «Президент»…». При слове «президент» полицаи взяли под козырек и щелкнули каблуками. «Документос в порядке», — вроде бы так сказал главный мент (может, он и что-нибудь другое произнес, но «арийцы» по-гречески не бум-бум).
