Мазере- Ортез. Ноябрь 1362 года

Вот и закончился этот странный “курорт” , и пришло время снова надев форму, в данном случае- броню, нести службу солдата. Нет, не отчизну защищать- здесь и понятия такого не существует. Служба ассоциируется не с какой-то территорией, а с конкретным человеком- владельцем этих земель. И мы не исключение: заключили контракт, или по-местному- кондотту, с очередным сеньором, и теперь нас ожидает много грязной и неприятной работы. Не подумайте, будто жалуюсь…а впрочем, думайте как заблагорассудится, но для человечества будет много нехороших последствий: боль, кровь, слёзы- и это однозначно плохо; но если уменьшить масштаб до одного человека- меня, то возникает вопрос- а что ещё я умею? Видать предназначение моё такое: да, вот так- не мир я вам принёс, но меч… Но обо всём по порядку.

Четырнадцатого ноября в наш лагерь прибыл мессир Арнуль д'Одрегем, лейтенант короля в Лангедоке. И привёз золото- давно обещанное, которые некие мудрые люди предлагают три года ждать. Не знаю, как-то не было случая проверить данную мудрость, но вот те же рутьеры едва три месяца в ожидании сидючи какой только хренью не маются, и уже додумались до желания подтереться договором с нанимателем, склонным испытывать долготерпение противоположной, не обладавшей такой добродетелью, стороны. А некоторые из особо нетерпеливых капитанов уже и осуществили его, отправившись на свободную охоту в прежние “угодья”…

Впрочем, на данный момент это всё несущественно, важно другое- наконец-то!- получка! Чувствуете как радостно ёкает сердце при этом слове. С древнейших времён- начиная с ловли мамонта- это слово будоражит нас и зовёт к празднику. Не стало исключением и это событие: едва рутьеры получили на руки золото- свои тридцать серебр…ой, кажется это из другой оперы, хотел сказать флоринов, конечно же, получил и я- и наше становище превратилось в карнавал. Откуда-то налетели купчишки, музыканты, фигляры, шуты, маркитантки…и несть им- желающим помочь наёмникам облегчить кошельки- числа. Спиртное полилось рекой, музыка, песни, визгливый женский смех- уже при горящих в ночи факелах- и до самого утра. А потом всё по новой... И аз грешен- приложился, и не только по желанию “как все”, но и просто для души- потому что в это тяжёлое время требуется расслабиться,- ведь если совсем без отдушины, то можно и перегореть. А так посидел с ребятами, и некая струна в душе чуток ослабла.

Праздник продолжался три дня, а когда протрезвели, оказалось, что выполнять договор, несмотря на полученную плату, рутьеры не собираются- появилась новая возможность обогащения, и не где-нибудь за Пиренеями, у чёрта на куличках, а здесь же, можно сказать, в шаговой доступности. Прямого отказа не выразили, но предложили перенести вторжение в Кастилию на неопределённый срок- на когда-нибудь. И этого для понимания последствий умным людям достаточно. А в качестве обоснования на вопрос- почему?- капитаны указали на разгорающийся конфликт между Фуа и Арманьяком. Между прочим, непротиворечивое обоснование, как раз по Клермонскому договору, за единственным исключением- зачем тогда брали деньги? Но удивительное дело- и это для всех сторон показалось естественным: ведь если дают- надо брать. Не то, чтобы меня мучала совесть за подобный кидок, тем более, что не я решаю, но странновато... Между тем, разгорающийся конфликт имел последствия и для взаимоотношений между рутьерами- некогда единый лагерь раскололся надвое: сторонников Арманьяка и его противников- в числе последних оказалась и кампания Пти Мешина. Несмотря на то, что за графа Гастона де Фуа выступили пять не самых маленьких компаний (Эпьота, Жана Хаценорга, Бертюкена, Джона Амори и наша, Пти Мешина), мы оказалась в меньшинстве. Быть может, именно этим объясняется то обстоятельство, что практически сразу по окончании загула наша половина отгородилась сцепленными возами и повсеместно натыканными кольями от недавних соратников и собутыльников, которым буквально вчера клялись в верности до гроба. Но чего не случается, когда в деле замешаны политика и деньги, особенно- большие деньги…

То, что что-то назревает, было ясно и ранее: слишком долго стояли рутьеры без дела и золота, кстати, давно обещанного, но прибывшего слишком поздно, когда изменения в настроениях наёмников приняли необратимый характер. До поры в блаженном неведении оставались представители королей Франции и Арагона, как и Энрике Трастамарский, и лишь при появлении необходимых для найма денежных средств, тайное превратилось в явное, приведя к тектоническим изменениям в нашем лагере- он раскололся надвое. И теперь вчерашние друзья и союзники из-за импровизированных укреплений с болезненным вожделением присматривались к чужому имуществу, мысленно накладывая на него свою волосатую руку.

Несколько дней прошли в незримом противостоянии, от которого спешно разбегались компании поменьше, опасавшиеся оказаться крайними. Потом стали уходить сторонники графа Арманьяка. Лагерь постепенно опустел. Наконец, и наши капитаны, получив определённые известия от графа де Фуа, отдали необходимые распоряжения- и наши отряды, потратив некоторое время на торопливые сборы, однажды растворились в утреннем тумане. Нам предстоял непростой путь на соединение с новыми союзниками…

Переход в Беарн протекал мирно, несмотря на потенциально враждебную территорию по которой он проходил, и предельно скучно -если такое выражение применимо к отсутствию угрозы для жизни: нам не строили гадостей, вроде засад и обвалов, не пытались подстрелить из-за деревьев, и не строжили на нас ловушки. Однако и этот путь был не прост- всё-таки это Пиренеи- хватало и обычных сложностей: каменистый путь вился то вверх, то вниз, нередко заканчиваясь каменным завалом, и тогда наша армия, ползая среди камней и пробивая себе дальнейший путь, превращалась в трудолюбивых муравьёв. Серпантины переходили в кручи, с которых, не держись мы крепче друг за дружку, с лёгкостью сдул бы холодный, бросающий нам в лицо хлопья снега, пронизывающий шквалистый ветер. Но бог миловал: наши потери ограничились лишь одной кобылой, оступившейся на камнях и сломавшей себе ногу. Увы, пришлось её упокоить…

Не будь дорога столь извилистой, описать которую можно лишь словами из кинофильма- семь загибов на версту-весь путь не занял бы и трёх дней, но "благодаря" изрезанному рельефу и плохим погодным условиям тащились вдвое дольше. К полудню шестого дня показались башня арочного укреплённого моста через реку Гав-де-По, а затем и главная башня Монкад замка Ортез- место рождения графа Фуа, которую он превратил в свою постоянную резиденцию; а спустя ещё короткое время- открылся вид на расположившийся на другом берегу реки небольшой лагерь союзников. Как меня просветили подкованные в геральдике люди- и такие в моём отряде обнаружились- по трепещущимся на ветру штандартам можно было определить в этом лагере наличие некоторых знатных сеньоров. Например, с большой точностью узнали флаги графа д’Астарака, виконтов де Кастельбон, де Кардон, де Кузеран, и некоторых других. И, конечно, присутствовал стяг графов Фуа-Беарн с быками. Но что примечательно, не оказалось ни одного сеньора из Беарна, оставленных дома, вероятно, для защиты от вероятного нападения. Это конечно ослабило соединённое войско, но также и указывало на то, что главную ставку в этом вооружённом противостоянии граф Гастона сделал на кондотьеров.

Встретили хорошо: расположили, накормили, спать уло…ой, кажется это из другой оперы. На самом деле, ничего из перечисленного не случилось, но мы не в обиде: ведь главный принцип солдата удачи- всё своё ношу с собой. Потому, всё сами: разбили лагерь, развели костры, заморили червячка и спать. И единственное, в чём нам действительно потребовалась помощь от союзников- это в определении места базирования,- которую и оказал неизвестный местный дворянин своим грязным пальцем.

А утро- как очень часто и бывает- было не очень добрым: на пороге моего шатра возник гонец с приглашением на аудиенцию от графа. И, как я понял, такие новости получили все лидеры рутьеров. Наверное, граф желает познакомиться с новыми союзниками… Возможно, для кого-то это шанс на некие знакомства среди местной знати, но у меня здешний бомонд не вызывает совершенно никаких положительных эмоций. Я бы пропустил и это мероприятие-было, если что, подобное желание: то ли от недосыпания, то ли усталость сказывалась после путешествия по горам. Думается, сложись все эти обстоятельства, любой предпочёл бы хорошенько отдохнуть, вместо того, чтобы тащиться на непонятные мероприятия с неясными целями. В итоге, когда мои скромные ожидания- как утренний туман под лучами восходящего солнца- испарились под воздействием чужой воли, с губ сорвались матерные слова и захотелось что-нибудь сломать. Но сдержался, и присев, потихоньку успокоился. Покатал мысленно ситуацию: при всём богатстве возможностей- выбора не существует,- человек-то я нынче подневольный… И приказал одеваться.