К вечеру услышал знакомое журчание. Потом ещё около часа шёл вниз по течению запутывая следы- прыгая по камням и бредя по колено в воде. Наконец, решив, что удалился от дороги достаточно, расположился на ночлег. Конечно, кое-как позапутывал следы, но, откровенно говоря, я ни разу не чингачгук, и если кто захочет, тот всегда найдёт- особенно, если с собакой. Надежда только на то, что тот, кто пойдёт следом, не будет особо торопиться (если этот кто-то вообще будет)- всё-таки гнилозубый и его приятель не выглядят законопослушными гражданами. И чем больше времени пройдёт с произошедших ныне событий, тем труднее будет связать меня с ними.

За кронами багровело постепенно тускнеющее зарево, практически уже не греющее и лишь обозначающее сторону света; а потому пришлось в очередной раз отказаться от ужина за его отсутствием, ограничившись несколькими глотками воды, и бросив все усилия на розжиг огня. Дело в том, что среди новоприобретённых вещей оказались огниво и трут. Раньше мне подобных изделий видеть не приходилось, но на что нам книги и кинофильмы, особенно, так называемые, исторические- да и нечто подобное искалось мною в первую очередь. А потому, когда в моих руках оказались непонятные камушки- с их функционалом разобрался достаточно быстро. И теперь выбил искры на трут, а оттуда- на пучок сухих веток, и вуаля- перед мной запылал рукотворный огонь.

Эта ночь, в отличии от вчерашней, прошла значительно лучше, хотя идеал, как обычно, не достижим. Долго ворочался, переваривая накопившуюся в течении дня внутреннюю напряжённость. Пару раз вставал и взбадривал затухающий костёр новыми порциями дров, глядя на который, незаметно для себя и задремал. Оставшийся под утро без пищи, костёр потух и подёрнулся пеплом; и лишь дувший порывами холодный ветерок изредка шевелил это покрывало, отчего в воздух взлетали уже редкие багровые искры. Проснувшись, короткое время соображал- где я, и отчего мне так холодно и неудобно лежится; и память, шустрая когда не надо, подкинула несколько картинок со мной в главной роли, большую часть которых мне хотелось наоборот- побыстрей забыть. Тут и ненасытная утроба, почувствовав пробуждение хозяина, напомнила о себе требовательным ворчанием. В таких условиях долго не полежишь- сообразил я- и встав со своей лежанки, занялся раскладыванием нового костра.

Что-то никак проснуться не могу и тело вялое- непорядок. Размялся немного: во, другое дело- кровь по жилам побежала, теперь можно и о хлебе насущном подумать. Взгляд невольно поворотился к блестевшей на утреннем солнце речке, мелкой- дно видно, а также на сверкавших чешуей то тут, то там мелких рыбешек. Но нам то не до жиру… Желудок эту мысль немедленно подтвердил недовольным урчанием. Это дело нужно исправить: берём подходящую палку, очищаем от лишнего до почти гладкого состояния и заостряем один из концов. Получившееся остриё расщепляем ещё на несколько- получилась эдакая метелка. Назовём её для понимания предназначения острогой и отправимся на рыбалку.Первая попытка окончилась фиаско- не хотела рыбка насаживаться на острия моей метёлки. И вторая тоже…Так. Вдох -выдох. И воткнуть! Ты смотри- помог ритуал. Наверное магия… На конце моей остроги затрепыхалась небольшая рыбка, обликом похожая на окунька. Не знаю как местные эту разновидность подводного мира называют, и если честно, это меня интересует в последнюю очередь. Намного важнее, чтобы съедобная была и мясцом поболее. Мм… От мыслей таких готов эту рыбку уже в сыром виде продегустировать. А потому не будем отвлекаться, снова прицелиться- и воткнуть. И ещё раз, и ещё, и… Вот так с промахами и маленькими победами и отловил пять штучек. Мелкие, конечно, откуда здесь большим взяться, однако если вспомнить вчерашнее отсутствие вообще каких-либо намёков на еду, то будущее внушает оптимизм, который срочно требуется реализовать.

Обмазанных глиной рыбок прикопал под костёр, и теперь сижу, глотаю слюну. По-моему, ещё сыроваты… Нет, это просто невозможно терпеть… Не выдержал я такой пытки- раскидал костёр, да и накинулся на умопомрачительно пахнущих рыбок, оставляя от них лишь хребёт. И сожалея лишь о том, что рыбки столь маловаты. Эх…

На этот раз не торопился: двигался, выбирая каменистые участки, ежели таковые отсутствовали- заметал остающиеся за собой следы хвойными лапами. Несколько раз прогулялся по речному руслу, переходя с одного берега на другой. Понятно- против собак не поможет, но хоть что-то… Наконец, устал, продрог, да и попросту плюнул: чему быть-того не миновать. Нашёл подходящее местечко в метрах тридцати от речки почти на самой вершине крутого холма, и занялся устройством жилища. Небольшая яма здесь уже в наличие имелась, я же её ещё углубил. Натаскал сухой листвы, хвои, нарубленными жердями в руку толщиной выложил крышу в два наката и засыпал получившуюся берлогу землёй, оставив лишь маленькое отверстие на вход- оно же выход. Замаскировал получившуюся конструкцию кусками дёрна, и… пожалте пользоваться. И не надо критики- у меня от неё голова болит! Я понимаю не Версаль, и даже не домик Пети Великого, но сами подумайте- перед кем мне тут выделываться?- кругом одни зайцы, да медведи… Кстати, это я не фигурально выразился: зайца уже видел- обычный такой, серенький; а вот с топтыгиным, к счастью или наоборот, пока как-то встреча не заладилась. Наверное, всё-таки к счастью…

Не нужно думать, что сей объект допотопного зодчества был мной построен за день- приходилось и о хлебе насущном думать. С первого дня так и повелось: подъём, небольшая разминка, и на речку- к так полюбившимся мне окунькам, ежедневно попадавшим в сооружённую мною запруду. Махонькие, без соли, но до чего же вкусные. Возможно, это с голодухи так мнится- неважно. Жареные, вяленые, или запечённые в глине- это была главная моя пища на первое время, и она была бы мне вполне по вкусу, кабы не полное отсутствие специй и некоторое однообразие моего меню. А для разнообразия прогуливался в лес по ягоды и грибы. Мечтая о супчике, пытался гончарить: делал колбаски из глины и наматывал по кругу, сооружая некий сосуд, а затем сушил у костра. Но не получился у Данилы-мастера каменный цветок. То ли глина не та, то ли руки, вернее рука, не из того места растёт. Растрескавшуюся пародию на горшок выкинул, решив больше не заморачиваться. Так, заметку в памяти оставил на будущее: или найду, или… отберу. Ха-ха…

Между делами перебрал прилипшие к рукам трофеи: выстирал и высушил все тряпки, и вот уже пару дней форсю в местном, точно не новом и не удобном (по крайней мере, для меня), но намного более тёплом, прикиде; разобрался с оружием- кинжалом и наконечником копья, внешний вид которых демонстрировал собой работу где-то на уровне деревенской кузни, а железо- отвратительное качество (впоследствии пришлось неоднократно чистить от постоянно появляющегося ржавого налёта и выпрямлять погнувшееся лезвие). Но даже и изделиям такого качества я был рад безумно, ибо облегчали сии предметы мою жизнь безмерно. Особенно кинжал, оказавшийся в моём положении инструментом универсальным: и порезать, и порубить, и покопать…

Ночь прохладным покрывалом опустилась на землю. Уставший за день, я устроился на импровизированном лежаке возле костра и лениво щурил глаза на всплески пламени- как известно, человек может этим заниматься бесконечно. Сон не шёл. Непрошенная ностальгия крутила в голове картинки прошлого: мне шесть лет, бегу по двору и я счастлив, как можно только однажды в жизни- в детстве; а это уже моя первая любовь- как говорится, всё проходит, но не всё забывается; друзья- которые до конца, ненужные лица из категории “и не друг, и не враг, а так” свернул не разглядывая- не стоят они нашей памяти; и конечно же мама- любимая и единственная… Грустно. Я вздохнул и перевёл взор на высыпавшие на ночное небо звёзды. Вот ковшик Медведицы, а это- Кассиопея, между ними блестит звёздочка, известная нам как Полярная звезда. Вкупе с толстеющей на глазах, пробегающей каждую ночь свой маршрут серповидной Луной- это создавало ощущение моей обычной жизни. Казалось, стоит закрыть глаза, и проснусь я в своей квартирке, на старом, потрёпанном жизнью и людьми, диванчике. Увы, что имеем- не ценим. Печальные мысли замедляясь перекатились в голове последний раз и… исчезли, рассеянные могучей дланью Морфея, увлёкшего меня- в который раз!- в своё царство…