Разведчик хрипло закашлялся. Я поддержал его за плечи. Тот хрипло выдохнул и торопливо заговорил снова, словно бы боясь не успеть сказать всё. Говорил он сбивчиво, но суть я уловил быстро.

Алексеева как-то по своим каналам собрала информацию и вычислила подходящее место для завода. Сама она туда отправиться, конечно же, не могла, у нас даже дочка командующего не может действовать в духе странствующего рыцаря, который куда захотел, туда и поехал; зато наладила туда Хоря с его командой. Мол, вы всё равно в свободном поиске, дело у нас одно, так вот вам ориентир. Получилось, в общем, как всегда.

- Что ж меня не предупредили-то? - проворчал я.

Травник хрипло согласился, что надо было. Вот и Тень говорила, будто бы координатор о них печётся. Да больно уж привыкли полагаться только на себя.

- Наклонись, - едва слышно прошептал Травник. - Еще скажу.

Монах, уловив деликатность момента, отступил на шаг назад. Там стояла следующая койка. Лежащий на ней боец с перевязанной головой встревожено покосился на монаха.

- Спокойно, сын мой, я не к тебе, - негромко пробасил монах.

- Алексеева знает, - шептал мне тем временем Травник. - Больше чем говорит. Не верю ей. Хорь верит. Зря… Ты всё-таки присмотри за нашими…

Он снова закашлялся, а потом затих и разом обмяк. Я тотчас позвал доктора. Подошел врач и сказал, что здесь нужен специалист другого профиля. Он кивком указал на монаха.

Отпели Травника в полдень. При госпитале была своя часовенка, где провожали в последний путь здешних пациентов. Нынче с этим делом по возможности не затягивали, и как только тело проходило все положенные процедуры - передавали душу по инстанции в Небесную канцелярию. Разведчики Хоря всё еще были в полях, поэтому на отпевании были только я да строгая секретарша из бюро. Когда церемония закончилась, она тотчас ушла. Похоронили Травника на госпитальном кладбище.

Внутреннее устройство инквизиции было чем-то вроде творческой компиляции средневекового рыцарского Ордена и Корпуса жандармов. От рыцарей им достались организация и принципы братства. Причем инквизиторы, как минимум формально, распространяли их на всех людей, не обратившихся к адским силам. У них все братья и сестры, за исключением тех, кого надо бы сжечь к чертям собачьим. Не уверен, что мечтатели прошлого именно так представляли себе построение общества всеобщего братства, но они не сталкивались с нечистью.

От жандармерии инквизиторы переняли многие методы и приемы работы. Собственно, в прифронтовых районах инквизиция иногда с успехом заменяла жандармов, хотя в целом ее борьба была всё же прежде всего нацелена на нечисть. Дезертиры, мятежники и прочие смутьяны интересовали ее лишь постольку, поскольку те своей деятельностью отвлекали общество от борьбы с вторжением адских сил и тем самым опосредованно содействовали врагу. Другими словами, всем этим бузотерам лучше было бы попадать в руки жандармерии. Тоже не сахар, но всё не костер.

Что любопытно, в самой инквизиции братьями именовали только представителей среднего эшелона - это боевые братья вроде моего друга Факела; ученая братия, куда входили не только подлинно ученые умы, но и следователи вроде нашего местного знакомого Измаила; и силы специальных операций. Последние, впрочем, отличались от боевых братьев лишь кругом задач - им доставались самые паршивые. Я-то думал, будто они для нас с Факелом зарезервированы, но, говорят, бывало еще хуже.

Кроме того в инквизиции были младшие братья - дознаватели, архивариусы и прочие "тыловые" службы; и патриархи - это, наоборот, руководство. Тыловые тут в кавычках, потому что, как в рыцарском ордене, при нужде в бой шли все, а нужда возникала сплошь и рядом. Слишком многих еще надо было убить для построения подлинно братского общества на старушке Земле.

Следующие три дня выдались относительно спокойными. В смысле, спокойными у нас с Факелом. По персоналу-то еще раз прошлась инквизиция. Врагов не выявила, но нервы всем потрепала знатно. Заодно выяснили, как шаман незаметно покидал морг. Было там в помещении с гробом окошко для выдачи "груза", которое, вопреки инструкции, не запиралось на замок. Мол, да кто этих жмуриков упрёт? И это во времена, когда каждый жмурик - потенциальный рекрут вражеской армии!

Впрочем, на этот раз работники морга отделались строгим выговором. По настоящему строгим. Говорят, от рёва начальства, взбешенного втыком от инквизиции, в кабинете дрожали не только стекла, но и стены. В общем, как говорят в армии - устроили им полный разнос.

- Одной проблемой меньше, - сказал я за ужином во флигеле.

- Я бы не был в этом так уверен, - спокойно ответствовал Факел.

- Я имел в виду, что уничтожен внутренний враг, - пояснил я свою мысль. - Заводик-то их, понятное дело, всё еще коптит небо.

- И я о том же, - сказал Факел.

Инквизитор есть инквизитор. Он подозревал всех и вся. Наверное, даже кошку подозревал. Та, убедившись, что самое спокойное место в госпитале - наш флигель, переехала с котятами к нам под крыльцо. Между прочим, подкармливал ее Факел. Мы с профессором тоже что-то подкидывали, но главным кормильцем пушистого семейства стал именно наш инквизитор.

Профессор же с нашей подачи теперь вообще с работы не вылезал. Мы даже обедали в лаборатории, и только к ужину возвращались во флигель, да и там профессор до глубокой ночи сидел над книгами да бумагами, что-то записывая и вычисляя. Впрочем, он не жаловался. Напротив, профессор с увлечением обсуждал за ужином результаты своих изысканий, благо я хоть что-то понимал в его высоконаучной тарабарщине.

Про задумку с вампирами он поначалу заявил, что, мол, туфта это всё. Вот прямо так и сказал, когда прочитал мой рапорт:

- Туфта это всё, Глаз. Как есть туфта. Невозможно. Потому что бессмысленно.

Я сделал три копии рапорта - еще одна ушла инквизиции и одну запросили из штаба армии - и, сдается мне, он был единственным, кто прочел текст внимательно. Инквизиторам было достаточно того, что враг пытался нас обмануть, но не преуспел и был сожжен, как их уставом и предписано. В штабе рапорты унтеров и вовсе никогда не читали, я поначалу даже удивился, что он им вообще понадобился. Хотя пока "экспедиция" профессора считалась незавершенной, она у них тоже проходила по планированию, так что отчетность должна быть.

Однако к ужину профессор уже начал задумываться, и задавать мне всякие наводящие вопросы. У меня и на треть из них ответа не было, но профессору, казалось, достаточно было высказать вопрос. Дальше его ученый мозг и сам додумывал, что тут к чему.

Свою первоначальную оценку моего рапорта профессор не изменил. То, что мертвецы в бою кусались и даже норовили сожрать противника - это, мол, не считается. Инстинкты, оставшиеся от старой жизни. Однако же у мертвых не работали внутренние органы. Стало быть, они не могли переваривать пищу или, возвращаясь к нашему случаю, кровь. Вот так и получалось у него, что идея с мертвыми вампирами - это бред. И, кстати, шаман должен был это понимать. Как выразился профессор, ученый такого уровня просто не мог просмотреть столь очевидный момент. Для Факела этого было достаточно, чтобы считать шамана простым лжецом. Для профессора, как оказалось, нет.

Люди-то пьющие кровь у нас были. Нет, не вампиры. Обычные бедняки с бледной немочью. Церковь, понятное дело, питье крови не одобряла, однако, по словам профессора, тот же швейцарский гематоген изготавливался из бычьей крови и считался вполне полезным и богоугодным. Стоил, правда, дороговато, потому тех, кто побирался у ближайшей бойни и пил кровь стаканами, конечно, порицали, но не осуждали.

- А наша фармакология еще с довоенных времен в догоняющих, - проворчал профессор.

- Но ведь догоняет? - спросил Факел.

- Пытается, - обтекаемо ответил профессор.

Вот вам и причина, почему для своих экспериментов шаманы выбрали именно российский анклав.