Вот такая патовая ситуация получается. Причём, склоняется она не в нашу пользу. Лич-то, по всему видать, набирает силы. А я…

— Василий Иванович? — опять обеспокоился обо мне Маврин.

— Нормально-нормально, — отозвался я. — Всё под контролем.

— Может, позвонить кому-нибудь? Степану Викторовичу тому же или…

— Родион Андреевич, — в ответ мне осталось лишь усмехаться. — Не будьте так наивны. Связи не было уже тогда, когда мы только-только сюда вошли.

— О, — опомнился дед, глядя на экран телефона. — И правда. Силён, зараза.

Ещё час.

Чем дальше — тем мощнее становилась тварь, и это факт. Причём теперь её развитие приняло скачкообразную форму. Одномоментно усилив своих зомби и надавив со всей дури, Лич сумел отвоевать у меня пару метров.

А пока я был сосредоточен на том, чтобы метров действительно было «пара», а не три, четыре, пять и так далее, эта гадина умудрилась потушить свет. Все лампы в коровнике разом взорвались, и мы остались в полной темноте. Хоть потолок сырцой сноси, чтобы звёзды светили.

Благо, что всю проводку Лич то ли не смог, то ли не додумался сжечь, и какой-никакой источник света у нас всё-таки остался. А если точнее, то экран ноутбука Тамерлана, поставленного на подзарядку.

Признаюсь, стало жутковато.

В два тридцать из-за темноты и мерного завывания зомби Ирка начала клевать носом. Маврин с внучкой среагировали вовремя и теперь развлекали её беседой. Преимущественно вопросы задавали, чтобы ей приходилось отвечать… короче, вели себя с моей сеструхой, как с сонным водителем.

О чём именно говорили, я пропускал мимо ушей — вся концентрация сейчас была сосредоточена на куполе.

В два сорок Лич снова ультанул, и зомби вошли в коровник.

— Ир, долго ещё?

— Да я не знаю, блин! — Ирка, кажется, едва удерживалась от истерики. — Не знаю! Я делаю всё, что от меня зависит!

Без пяти три Лич прервал своё затянувшееся молчание. Приободрился как будто бы и начал вещать гадости загробным голосом. В основном озвучивал фантазии о том, как все мы будем служить ему в своём посмертии.

К трём через дырявую стену в коровник пробился лунный свет. И ровно тогда же где-то там, вдали, возник силуэт кадавра. Не знаю, из каких частей каких животных Лич смастерил эту жуть, но на её создание явно пошла падаль со всего леса.

Здоровая хрень.

Прямо-таки гигантская.

Пока что слабая и неповоротливая, но проблем я с ней явно ещё хлебну.

— Дедушка, я боюсь! — подала голос Света Маврина, на что старик отругал её и напомнил, что она вообще-то и сама некромантка, так что бояться нежити просто не имеет права.

В три тридцать я упустил ещё пару метров, но исключительно ради собственного удобства. Логично, что меньшую площадь контролировать было куда проще.

В три двадцать кадавр окончательно окреп и кое-как протиснулся внутрь коровника. Прочие зомби расступились, и тварь начала с разбега долбиться о барьер. Во время первого же удара кадавр поломал себе рога — то ли реальные лосиные рога это были, то ли просто чьи-то оголённые кости, выставленные вперёд, не имею ни малейшего понятия.

Так вот…

Поломал, но с тем выиграл для армии мёртвых ещё немножечко пространства. Тут — каюсь — по моей вине. Я просто не ожидал, что удар окажется настолько сильным. С потолка коровника аж штукатурка посыпалась.

Что ж… Итого теперь нас разделяло не более пяти метров.

В три сорок кадавр окончательно размозжил себе голову и рухнул на пол. Но — увы и ах — это не означало, что он побеждён. Судя по тому, как бодро к этой бесформенной туше ломанулись другие зомби, Лич решил пересобрать свою зверушку. И скорее всего, сделать из неё что-то ещё более жуткое, большое и сильное. Возможно, даже что-то более похожее на таран.

Наступила небольшая передышка.

И в этот же момент мне в голову постучались. Настойчиво так, требовательно. И тут… я не берусь утверждать — всё-таки сила ментального воздействия штука субъективная и единиц измерения не имеет — но стук был помощнее, чем у того же Гринёва. Случались ситуации, когда тайнику вдруг что-то срочно требовалось, а телефона не было под рукой.

Так вот… очень похоже.

И думается мне, что я знаю имя входящего в мои мозги абонента. Кажется, Лич решился на переговоры тет-а-тет. А к добру оно или к худу, это мы сейчас и узнаем.

— Родион Андреевич, — позвал я.

— Да, Скуфидонский⁈ — дед бдел рядом. — Что такое⁈

— Предложение о передышке ещё в силе?

— Да-да-да, — замотал головой старый некромант и тут же принялся за волшбу. — Света! Светочка, помогай!

— Уф! — вынырнул я из метапространства и тут же взялся за дело.

Не будет никаких уступок.

Не будет никаких компромиссов.

Тварь сдаваться не намерена, так что впереди у нас борьба, борьба и ещё раз борьба.

— Что-то ты быстро сдулся! — крикнул где-то у меня за спиной Лич. — Совсем старый стал, Василий Иванович! Тебе бы куда-нибудь на склад в сторожку! По выходным в лото играть и простату проверять почаще, а не вот-это-вот-всё!

— Заткнись! — рявкнул я и восстановил барьер.

И очень вовремя, потому как кадавр уже стряхнул с себя контроль Мавриных, поднялся с пола — на все восемь лап, ага — и как раз брал разбег. Тут же — Бах! — судя по треску, стены коровника пошли трещинами.

И вот ведь… чёрт!

Во-первых, я изначально не успел выхватить наши прежние «границы», а, во-вторых, просел от удара так же, как и в первый раз. Кадавр тем временем попятился на разбег…

Четыре тридцать — держусь.

Четыре сорок — держусь.

Без пяти пять — чуть теряю концентрацию, и наша безопасная зона ужимается до размеров небольшой комнатки.

Пять пятнадцать — Мавриным приходится подтаскивать тела наших спящих поближе к Ире и Личу, потому что ноги уже упираются в барьер, и диаметр его немногим более трёх метров.

Наступила половина шестого.

— Ирин, — как можно спокойней постарался произнести я. С одной стороны, понятно, что сестра занята делом, вкладывается в него по полной, и нервировать её лишний раз не надо. С другой, хочется хотя бы примерно понимать сколько мне ещё держаться. — Ну ты как?

А держаться мне не то, чтобы сложнее… держаться куда неудобней, потому что мы и так уже жмёмся друг к другу, как шпротины в банке. Альтушек вообще друг на друга штабелями уложили. Ноутбук Тамерлана раздавлен кадавром, а Иришка на стуле придвинулась к Личу так, что чуть коленями не упирается.

— Не знаю, — коротко ответила сестра, а потом вдруг тихо всхлипнула. — Кажется, у меня не получается.

— Бах! — в очередной раз врезался в нас кадавр. Света Маврина не удержалась на ногах и свалилась в общую девчачью кучу.

— Ах-ха-ха-ха-ха-ха!

А вот и новая визуальная фишка Лича. По всей видимости он решил, что будет прикольно, если в темноте его глаза будут светиться мертвенно-белым светом.

— Ну что, Скуф⁈ — триумфально заорала тварь. — Всё⁈ Обосрался, Столп Империи⁈

— Пошёл ты…

— Ах-ха-ха-ха! Ничтожные! Бессильные вы черви!

— Бах! Бах! Бах! — кадавр вконец осатанел и теперь долбился в барьер без разбега; тупо подпрыгивал на месте и обрушивался на нас массивной головой из мясной мешанины. Бах! — мой купол ужался на сантиметр. Бах! — и ещё на один. Бах! — а их ведь всё меньше и меньше остаётся.

— Ах-ха-ха-ха-ха!!!

Какой же бесячий смех! Одновременно визгливый и какой-то… потусторонний, что ли? Могу поклясться, Лич уже праздновал свой триумф. Мне же оставалось лишь сжимать зубы, тужиться изо всех сил и держать барьер.

— Ах-ха-ха-ха-ха!

Смех.

Удары.

Смех и удары, удары и смех, и всхлипывания Иры, на которую накатило от собственного бессилия и усталости, и снова смех, и снова удары, и снова, и снова, и снова, и тут…

Где-то за всей этой тревожной, безумной, скорбной какофонией я вдруг услышал далёкий-далёкий крик петуха. И… чёрт. Каюсь, чуть не засмеялся. Чуть не запорол весь наш с Риткой план. Потому, что мне так сильно доставил весь символизм ситуации.