Стоило мне только ступить на дорогу, как об ноги уже тёрлись несколько кабачков, а ещё парочка прошмыгнула в салон и теперь скакала там по сиденьям, истошно вереща. Вот их настоящее оружие — навязчивость и неимоверная бесячесть. Визжат так, что хочется ногой пнуть прям промеж глаз, а им ведь только того и надо!

Альтушки тоже вылезли наружу.

— Василий Иванович! — раздался крик за спиной; это Кузьмич заприметил нас и бросился навстречу.

— Фонвизина, — сказал я, стараясь понадёжней скрыть свои эмоции, — Шестакова. Уведите Кузьмича в дом и хорошенечко свяжите. Если будет сопротивляться, разрешаю применить магию, но только аккуратно. Прошу понять правильно. Я бы и сам, но… просто не могу на это смотреть.

— Да, Василий Иванович, — кивнула Сиятельство, хлопнула шаманку по плечу, и вместе девушки рванули исполнять приказ.

— Эй! — услышал я крик Кузьмича. — Что происходит⁈ Что вы делаете⁈ Василий Иванович, куда они меня тащут⁈ Василий Ива-а-а-аныы-ы-ы-ыч!

— Прости, Кузьмич, — прошептал я. — Это для твоего же блага.

Ну а нам пора бы начать что-то предпринимать.

— Всем ясна ситуация⁈ — уточнил я.

Альтушки кивнули, дескать, ясна, но я на всякий случай всё-таки уточнил:

— Монстров ни в коем случае не трогаем! Они от этого размножаются.

Ну а дальше… Дальше я пока что не мог сообразить, что приоритетней — найти трещину и приступить к закрытию, пока оттуда не повылезали новые монстры, или же взять под контроль популяцию тех, что уже вылезли.

В идеале, конечно же, делать всё это одновременно. А ещё послать гонца к Лёхе, чтобы тоже поучаствовал.

Нам срочно нужно соорудить карантинную зону.

Удалёнка окружена перелесками с трёх сторон, и было бы очень полезно, если бы Чего контролировал периметр. Не убивал, само собой, но задерживал. Зверями, топью или пленом из какого-нибудь вьюна… вообще плевать, главное результат. На поле кабачкам делать нечего, они туда не пойдут, а взять под контроль дорогу несложно.

Вот и решили, значит.

Но сперва нужно сделать кое-что ещё:

— Ромашкина! Смерть! Бегом по соседям! Нужно обойти каждый дом и проинформировать всех о том, чтобы не вздумали трогать кабачков, как бы им того не хотелось! Скажите, что это приказ Скуфидонского!

— А-а-а-а, — неловко протянула Смерть, кивая на соседний участок.

А на соседнем участке Макар Матвеевич очень дорого отдавал свою жизнь. В ход пошли перстни с левой руки. И, кстати, дед так рьяно скакал по крыше, что кое-где его хвалёная черепица уже посыпалась. Вот-вот навернётся, ассасин старый.

— С Макаром я разберусь сам. Всё! — рявнул я. — Исполнять!

Смерть с Ромахой не сговариваясь рванули в разные стороны, а у меня в подчинении остались Стеклова и Дольче. План А и план Б соответственно.

— Татьяна?

— Да, Василий Иванович?

— Дело явно по твоей части. Ты можешь усмирить эту отвратительную флору?

— Уже попыталась, Василий Иванович, — виновато ответила Стеклова, да и в целом выглядела, как в воду опущенная. — Они не слушаются.

— Совсем?

— Совсем, — Стеклова чуть задумалась, подбирая слова. — Они не то, чтобы не слушаются. Я до них дотянуться не могу. Не чувствую их, как часть экосистемы; они как будто бы сами по себе.

— Понятно. Тогда пеленай их каким-нибудь виноградом, чтобы не разбегались. Дольче⁈ Твой выход! Прикажи им!

— Хорошо, — кивнула Чертанова. — Я попробую. Кхм-кхм… СТОЯТЬ!

Прогрессирует девка.

До покойного Оскаровича ей ещё как до Орды гуськом, но я уже чувствую воздействие. Причём… я чувствую, а вот кабачкам асболютно похеру. Как скакали вокруг меня, так и скачут. Один даже по штанине вверх полез, так что пришлось его аккуратно стряхнуть.

— СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛА!

Дольче закрыла глаза, сконцентрировалась и навалила контроля. И всё тщетно.

— Нет, — сказала она. — Я тоже их не чувствую, не могу пробиться. У них как будто бы мозгов нет.

— Конечно нет! Они же кабачки…

— М-м-м-м, — настала очередь Дольче обратиться к искусству формулирования мыслей. — Я неправильно выразилась. Мозги у них есть, но они как будто бы одни на всех.

— Рой? — уточнил я. — Коллективное сознание?

— Очень похоже на то.

— А откуда они управляются? Чувствуешь?

— Откуда-то неподалёку, — Чертанова оглянулась по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре тряхнула головой и заявила, что: — Не понимаю откуда.

— Ладно. Тогда новый приказ!

Тут я обернулся в сторону Макара, как можно аккуратней стиснул его в клещах сырой магии и как игрушечного солдатика переставил с крыши на дорогу. Дед сперва брыкался, но потом расслабился и начал воспринимать происходящее, как забавный аттракцион.

Ну а ещё бы!

Когда ещё полетать придётся?

— Это всё твой австрияка поганый! — первым же делом выпалил Макар, очутившись на твёрдой поверхности.

— Почему ты так решил?

— Да потому что…

— Василий Иванович! — а это уже успела вернуться Шама. — Кузьмич говорит, что кабачки дело рук Алексея Михайловича!

— Чего?

— Да-да, именно его! Кузьмич попросил Алексея Михайловича создать кабачков к какому-то празднику!

— Кхм, — прокашлялся я. — Ксюша. Мне кажется, что Вильгельм Куртович сейчас испытывает некоторое душевное расстройство, и воспринимать его слова всерьёз…

— Нет! — а это уже и Фонвизина подоспела. — Он в полном порядке! Я проверила!

— Ага…

Хорошая новость!

Точнее даже две…

Первая — Кузьмич здоров. О его наклонностях к переодеванию в детские шмотки мы обязательно побеседуем потом, но раз целительница уровня Фонвизиной говорит, что он здоров, значит здоров. Вторая хорошая новость — трещину можно не искать, потому как нету никакой трещины.

Но есть и плохая новость.

А заключается она в том, что я окончательно запутался и нихрена не понимаю. Но зато точно знаю человека, который прольёт живительный свет на тьму моего нихрена-не-понимая. Надо срочно идти к Лёхе!

Но сперва:

— Макар Матвеевич, у тебя есть какие-нибудь клетки для скотины?

— Парочка есть, — кивнул дед.

— Большие?

— Большие, — кивнул Макар. — Для козлов, — а потом вдруг понял к чему я веду и хлопнул себя по лбу. — Есть! Есть-есть-есть! В амбаре целый склад маленьких! От кролей и кур остались!

— Отлично! Стеклова! Дуй по главной дороге к шлагбауму и следи за тем, чтобы ни один кабачок за территорию Удалёнки не прошмыгнул! Выращивай кусты какие-нибудь или… придумай, короче говоря!

Танюха кивнула и бегом рванула исполнять.

— Все остальные клетки в руки и собираем кабачки! И умоляю вас! Смотрите под ноги, твари могут оказаться склонными к суициду! Макар, покажи им, где что лежит!

Кажется, моё серьёзное отношение к происходящему заражало. А потому обошлось без уточняющих вопросов, и девки вместе с дедом ломанулись на участок.

Ну а мне надо было срочно кое с кем побеседовать…

— Лёха!

— Чего?

— Кабачки!

— Чего?

— Кабачки, говорю, ядрёна мать!

— Аа-а-а-а, — протянул Лёха, довольно улыбаясь. — Кабачки. Что, попробовал уже? Ну и как тебе? Вкусно, да?

Так…

Судя по безмятежности друида, он вообще не в зуб ногой о том, что творится буквально в двух шагах от его делянки. Сидит на своём излюбленной бревне, костерок жжёт. И Мишаня тоже тут как тут, держит двумя лапами палку с какой-то хренью на конце и над огнём её вертит. Ну… пытается вертеть, всё же мелкая моторика это не по медвежьей части.

И ещё…

— А чем так пахнет? — в нос мне ударил чарующий аромат то ли шашлыка, а то ли просто жареного сала.

— Так кабачками же, — а Лёха всё продолжал лыбиться. — Они на вкус, как австрийские сосиски получились, типа кабаносси. И если тебе интересно, то я назвал зверюшку «кабакабана». Как Копакабана почти.

— Чего? — тут и мне пригодился традиционный Лёхин вопрос.

— Ну Копакабана, — начал разъяснять друид. — Пляж такой в Рио есть, если ты не знал, там ещё концерты всякие проходят всемирные. Лёнька Кравцов тоже там выступал как-то раз…