— Ты больше не один, — прошептала она.

Он посмотрел на их сплетённые пальцы, потом медленно поднял глаза на неё. В них было так много тепла, нежности и чего-то почти болезненного, что у неё сжалось сердце.

— Полина… — его голос сорвался, стал хриплым.

Его пальцы чуть крепче сжали её запястье, и вдруг в этом лёгком прикосновении было больше, чем в сотне слов. Больше, чем в любых признаниях.

Она почувствовала, как дыхание сбивается, как её тело мгновенно отзывается на его близость.

— Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь, — голос стал ниже, грубее.

Он потянул её ближе, а потом наклонился, так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах. Всё её существо откликнулось на него, сердце стучало в ритме безумия, в голове звенела пустота. И когда его губы, наконец, коснулись её, это был не просто поцелуй — это было обещание. Обещание, что одиночество больше никогда не вернётся.

Их поцелуй был наполнен огнём — не робким, не осторожным, а таким, в котором переплелись долгие недели сдержанности, запретов и тихого желания. Он не был нежным, он был жадным, требовательным, глубоким. Их дыхание смешивалось, перетекая одно в другое, словно они делили между собой этот воздух, не желая разрываться даже на секунду.

Сергей держал её крепко, как будто боялся, что она растворится в этом ночном воздухе. Его руки скользнули вниз, вдоль её спины, чуть надавливая на поясницу, притягивая её ближе, ближе, так, что между ними не осталось даже миллиметра. Полина выгнулась в его объятиях, чувствуя, как внутри растекается жар, захватывающий её целиком.

Его пальцы пробежались по её шее, очерчивая линию ключиц, затем накрыли её плечи, легко скользя по ткани её одежды. Он изучал её прикосновениями, словно запоминал каждую линию, каждый изгиб, каждое дрожание её тела в ответ. Полина зажмурилась, позволяя этому вихрю ощущений унести её далеко за границы реальности.

Она потянулась к нему, её пальцы скользнули вверх, утонули в его волосах, обвили шею, притягивая его ближе. Поцелуи становились глубже, насыщеннее, вкус его губ сводил её с ума. Её ладони прошлись по его спине, чувствуя, как под тонкой тканью напряжены мышцы. Он сдерживал себя, но она не хотела сдержанности — не теперь.

— Полина… — его голос был хриплым, наполненным эмоциями, которые он больше не скрывал.

Она не дала ему договорить, накрывая его губы новыми поцелуями, впиваясь в них так, словно это был её воздух, её жизнь, её всё. Сергей ответил ей так же, с полной отдачей, прижимая её к себе, его ладони скользнули вниз, легко, но настойчиво, исследуя, запоминая.

Ткань её одежды медленно сползала вниз, обнажая прохладному ночному воздуху горячую кожу. Сергей замер на мгновение, его взгляд пробежался по её лицу, по шее, по ключицам и ниже. В его глазах было что-то большее, чем просто желание — было восхищение, трепет, то глубокое чувство, что бывает только в моменты, когда две души находят друг друга.

— Ты невероятная… — прошептал он, касаясь губами её плеча, шеи, улавливая её дрожь.

Полина улыбнулась сквозь разгорячённое дыхание, закрывая глаза и позволяя ему уносить её всё дальше и дальше в этот новый, неизведанный мир, где не было границ, только они двое, их дыхание, их голоса и эта питерская ночь, ставшая свидетелем их желания.

Время остановилось. Они больше не слышали шум города, не замечали прохладного ветра. На этой крыше был только их маленький мир, где больше не было одиночества, страхов или границ.

* * *

Позже, когда первые лучи рассвета начали окрашивать небо, они сидели, укрывшись пледом и прижавшись друг к другу. Петербург просыпался медленно, лениво, будто и сам не хотел разрушать этот хрупкий, наполненный теплом момент. На горизонте ещё тлели остатки ночи, но свет уже прокладывал путь новому дню, играя розовыми бликами на стеклянных фасадах домов.

Полина зябко поёжилась, и Сергей тут же крепче обнял её, ловко заворачивая в плед её обнаженные плечи. Она чувствовала тепло его тела, его спокойное дыхание, слышала стук его сердца. Казалось, что даже воздух между ними пропитан чем-то необратимо новым.

— Теперь всё будет иначе, — тихо сказал Сергей, глядя на неё, и в его голосе было столько уверенности, что Полина не смогла не улыбнуться.

Она повернулась к нему, её пальцы лениво нарисовали невидимый узор на его запястье.

— Ты говоришь это так, словно знаешь будущее, — заметила она, лукаво глядя на него из-под ресниц.

— Я просто уверен, что мы сами его создаём, — он легко поцеловал её в висок, затем в щёку.

Полина молча кивнула, пряча улыбку у него на груди. В этой простоте, в этом моменте, было нечто бесконечно правильное. Ни сомнений, ни страха — только тепло его рук и уверенность, что он рядом.

— Ну что, — вдруг нарушил он тишину, — ты ведь наверняка хочешь знать, что я для нас купил?

Полина засмеялась, подтянув плед повыше.

— Конечно, хочу! Меня это волнует с того самого момента, как я увидела твой загадочный бумажный пакет в баре.

Сергей лукаво приподнял бровь, потянулся за пакетом и аккуратно выложил его содержимое перед ними: несколько лоточков с ароматными закусками Запах был настолько манящим, что у Полины в животе предательски заурчало.

— Итак, — с нарочитой важностью начал он, жестом фокусника доставая из-за спины недопитую ими бутылку с вином и бокалы. — Позволь представить вашему вниманию ранний завтрак по-петербургски.

Полина заглянула в лотки. Один из них оказался с брускеттами — хрустящими ломтиками хлеба, покрытыми нежным сыром, вялеными томатами и свежим базиликом. В другом — тонкие кусочки ростбифа с соусом из карамелизированного лука. Третий содержал ассорти мини-десертов: шоколадные тарты, крошечные эклеры и что-то похожее на нежнейшие чизкейки.

— Боже, я официально объявляю тебя гением, — с придыханием сказала она, поднося к губам бокал с вином.

— Я знаю, — не без самодовольства ответил он, подавая ей одну из брускетт. — Держи.

Она взяла кусочек, сделала первый укус и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом.

— Это просто потрясающе, — пробормотала она с полным ртом. — Кто бы мог подумать, что завтрак на крыше под рассветным небом с вином будет таким… правильным?

— Хм, — Сергей отпил глоток вина и наклонился ближе. — Интересно, наглая гостья, которая вот уже минуту на нас глазеет, тоже так считает?

Полина резко повернула голову. И правда. Прямо на перилах крыши восседала большая морская чайка, внимательно изучая их трапезу.

— О нет, — простонала Полина. — Только не это. Эти существа страшнее гангстеров!

— Думаешь, она попытается нас ограбить? — с абсолютно серьёзным видом спросил он.

— Она уже всё рассчитала, — с уверенностью заявила Полина, вцепившись в свою брускетту двумя руками. — Ещё пара минут — и у нас ничего не останется.

Сергей усмехнулся и потянулся к ростбифу.

— Тогда давай действовать на опережение.

И они принялись есть быстрее, весело переглядываясь и посмеиваясь, а чайка тем временем не сводила с них глаз, явно ожидая своего часа.

Но в этот момент ничего не могло испортить их утро. Ни наглая птица, ни слишком бодрящий ветерок, ни осознание того, что через пару часов Петербург снова захватит дневная суета. Они жили этим моментом, смеялись, наслаждались, чувствовали друг друга.

Полина посмотрела на Сергея и вдруг поняла, что вот оно — настоящее счастье. Простое, тёплое, без пафоса и лишних слов.

И пусть впереди у них будет ещё множество сложных дней, сегодня у них есть крыша, вино, рассвет и они. И этого было достаточно.

Испытание судьбой

Субботним утром Полина и Сергей отправились в Гатчину. День обещал быть ясным, и уже с утра солнце лениво растекалось по улицам Петербурга, отражаясь в стёклах домов. Сергей уверенно вёл машину, иногда бросая на Полину короткие взгляды, ловя её довольную улыбку.

Дорога заняла чуть больше часа, но пролетела незаметно. Они болтали обо всём на свете, обменивались смешными историями, перебивали друг друга, обсуждая недавний фильм, и даже в какой-то момент устроили импровизированный караоке-батл, когда в плейлисте заиграла любимая песня Полины.