Рядом на тарелке лежал ягодный чизкейк, украшенный малиной. Полина взяла маленькую ложку и отломила кусочек, позволяя себе насладиться сочетанием кислинки и сладости.

Пар от чашки поднимался ленивыми завитками, закручиваясь в лёгкие спирали, которые медленно растворялись в воздухе. Тонкий аромат розмарина, смешанный с мягкой сладостью ванили, наполнял пространство вокруг неё, создавая ощущение уюта, но не принося облегчения. Полина делала маленькие, неторопливые глотки, будто пытаясь растянуть этот момент — момент, в котором можно просто сидеть, не принимать решений, не искать выхода, не прокручивать в голове провал, который ещё несколько часов назад казался невозможным.

Она пыталась убедить себя, что это всего лишь работа. Всего лишь провальная стратегия. Всего лишь… Но мысли не отпускали.

Она слишком много вложила в этот проект. Слишком долго придумывала каждую деталь, слишком сильно верила в его перспективы. Полина знала, что не каждая идея может быть принята, что отказ — это нормальная часть профессионального роста. Но почему тогда было так больно? Почему внутри всё сжалось, стоило только вспомнить этот сухой, ровный голос: «Спасибо, Полина, но на данном этапе мы не можем позволить себе подобное смещение приоритетов»?

Она снова посмотрела в окно. Огни города мягко отражались в стекле, размываясь на фоне темнеющего неба. Люди сновали по улицам, кто-то смеялся, кто-то спешил домой, кто-то активно строил планы на этот вечер. Весь мир жил дальше.

«Неудачи — это неизбежная часть пути».

Эту фразу она часто слышала, говорила её себе и другим. Она знала, что неудачи не определяют человека, не делают его слабее, не перечёркивают его ценность. Они только проверяют, насколько он готов идти дальше.

Но знание не отменяло чувства.

Полина пыталась сосредоточиться на деталях вокруг. Приглушённый свет кофейни, старинные карты на стенах, лёгкая джазовая мелодия, негромко звучащая из колонок. Казалось, здесь нет места тревоге. Здесь время замедлялось, давая возможность отдышаться, осознать, что жизнь продолжается.

Она взяла вилку и медленно отломила кусочек чизкейка. Мягкий сливочный вкус, лёгкая кислинка ягод, хрустящая основа… Что-то в этом сочетании было похоже на её день. Горьковатое начало, затем легкая, неожиданная свежесть, а в конце — сладковатый, но плотный осадок.

Это всего лишь один день. Всего лишь один провал.

С каждым новым глотком кофе, с каждым размеренным вдохом и выдохом напряжение потихоньку уходило. Она чувствовала, как постепенно приходит внутреннее равновесие.

Она не сломается. У неё ещё будет миллион шансов. Главное — идти дальше.

Полина ещё раз взглянула в окно, позволив себе на секунду улыбнуться. Петербург жил своей жизнью. И она — тоже.

Ливень

Полина возвращалась домой поздним вечером, чувствуя, как ветер становится всё резче, пробираясь под одежду холодными порывами. Петербург, как всегда, был переменчив в своих настроениях. Ещё пару часов назад город светился уютными огнями и мягкой свежестью, а теперь он будто передумал быть гостеприимным. Небо потемнело, словно кто-то задёрнул тяжёлый театральный занавес, а улицы погрузились в тревожную, предгрозовую тишину.

Она ускорила шаг, но едва свернула на следующую улицу, как первые капли упали на мостовую. Полина посмотрела вверх: по стеклянным окнам высоких домов уже ползли серебристые дорожки дождя. Капли быстро сменились косыми струями, и мир вокруг наполнился ритмичным шумом воды, барабанящей по крышам, асфальту, фонарным плафонам и машинным капотам. Воздух наполнился влажностью, запахом мокрого камня и чуть уловимым ароматом дождевой пыли.

Она потянулась к телефону, собираясь вызвать такси, но, как назло, приложение зависло. Бесконечный значок загрузки будто насмехался над ней, а карта упрямо отказывалась обновляться. Полина с раздражением перевела взгляд на дорогу, где машины проезжали мимо, не сбавляя скорости. Остановить такси вручную в такой поток было почти невозможно. Она попробовала ещё раз достучаться до приложения, но результат не изменился.

— Да как же так, — пробормотала она, оглядываясь в поисках укрытия.

Надежды было мало. Дождь с каждой секундой усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Гранитные тротуары отражали городские огни, а плотные струи воды стекали по мостовой, собираясь в быстрые потоки у края бордюров. Полина забежала под ближайший козырёк, но порывистый ветер тут же нагнал капли, ударяя их о стены и превращая в водяную пыль. Одежда продолжала промокать, капли стекали по шее за воротник пальто, а прилипшие к лицу волосы щекотали кожу.

Она попыталась ещё раз обновить карту, но телефон вдруг ушёл в глубокую перезагрузку и обновление. Полина судорожно выдохнула, зажмурившись от раздражения, и провела рукой по мокрому лицу. Остаться в центре города в такую погоду, без зонта, с неактивным телефоном и без такси — звучало как сценарий плохого дня, завершающийся ещё худшей ночью.

Когда промозглый ветер начал пронизывать насквозь, стало ясно, что ждать больше нельзя. Она подняла воротник пальто, крепче прижала сумку к груди и решительно вышла под дождь. Теперь уже не было смысла беречься — ноги в промокшей обуви давно утратили чувство тепла, рубашка под пальто промокла насквозь, а пальцы от холода казались неуклюжими. Она шла быстро, но капли дождя лупили по плечам, спине, волосам, стекая вниз ледяными струйками.

Когда наконец знакомый дом появился в поле зрения, Полина почувствовала облегчение, но сил радоваться не осталось. Она поднялась по лестнице, оставляя за собой мокрые следы, и дрожащими пальцами открыла дверь квартиры. Первым делом стянула промокшее пальто, бросила его на пол и, не разуваясь, прошла в ванную. Пар от горячей воды окутал её мгновенно, обещая наконец вернуть утраченное тепло.

Позже, укутавшись в плед и сжимая в руках чашку горячего чая, Полина присела на кровать и устало выдохнула. Её тело всё ещё помнило холод дождя, но теперь, когда шум капель за окном звучал приглушённо, всё выглядело менее драматичным.

— Завтра точно будет лучше, — пробормотала она, подтягивая колени к груди.

Ей очень сильно хотелось в это верить.

* * *

Но утро принесло не облегчение, а жар и слабость. Казалось, будто ночь не дала ей ни капли отдыха, а наоборот, забрала последние силы, оставив тело разбитым и беззащитным перед новой волной усталости. Полина открыла глаза с трудом. Мир вокруг был размытым и невыносимо ярким, а каждая клеточка тела отзывалась болью на малейшее движение. Голова гудела, словно кто-то стучал в виски изнутри, горло саднило, а температура, судя по ломоте в мышцах, явно перевалила за допустимые 37 градусов.

Она медленно повернулась на бок, пытаясь собраться с мыслями. Первое, что попалось под руку — телефон, который весь вечер оставался без внимания. Экран осветился десятками уведомлений: пропущенные звонки, неотвеченные сообщения, рабочие чаты. Картинка перед глазами расплывались, пока она прокручивала ленту.

Полина прикрыла глаза, набираясь сил, а затем коротко написала непосредственному руководителю pr-отдела в личный чат:

«Я заболела, сегодня не выйду на связь».

Почти сразу пришёл ответ:

«Выздоравливай, без тебя справимся».

Она кивнула, хотя никто этого не видел, отложила телефон и снова провалилась в забытьё.

Когда девушка открыла глаза в следующий раз, прошло уже несколько часов. Квартира казалась затянутой в серую дымку — за окном сгущался хмурый питерский день, ленивый и неприветливый. В комнате было душно, но вставать и что-то делать казалось подвигом. Полина с трудом дотянулась до стакана воды на прикроватной тумбочке, сделала пару глотков и снова закрыла глаза.

В голове прокручивались обрывки мыслей: рабочие дедлайны, проваленная презентация, лицо Сергея, его холодный голос, его руки, ловко удерживающие чашку кофе, его… Стоп. Полина резко сжала веки, отгоняя ненужные образы. Сейчас не время.

Температура явно поднималась. Тело лихорадило, каждая косточка будто ныла от усталости, а внутри поселилось неприятное ощущение пустоты, но не физической — эмоциональной. Как будто вместе с болезнью её настигло осознание: сейчас ей некуда бежать. Не в работу, не в общение с коллегами, не в спасительную иллюзию. Она осталась одна со своими мыслями, а они, как назло, не собирались её утешать.