Любовь — это груз, который мне не нужен. И уж точно я не собиралась ради неё рисковать карьерой, которую построила.

Перед глазами снова мелькнули голубые глаза, сверкающие из-под полей ковбойской шляпы, словно насмехаясь надо мной, но я лишь отмахнулась от образа Райдера Хатли. Как бы он ни был привлекателен, связь с ним была бы ошибкой. Позволить даже малейшей мысли о том, что между нами могло бы быть что-то большее — ещё большей ошибкой. Не только из-за того, кто он и как его семья связана с этим делом, но и потому, что наши миры никогда бы не соединились. Дело было не просто в том, что я городская девушка, а он — парень из глубинки. У нас были слишком разные пути: моя кочевая жизнь и карьера против мужчины, у которого глубокие корни.

Если бы у меня был выбор, я бы никогда не вернулась в Уиллоу Крик и к соблазну, который он представлял. Но сейчас единственное, что имело значение — это безопасность Адди. Спрятать её в глуши было хорошей идеей. А если к тому же я смогу выяснить, какую роль Хатли играли в деле Анны и Ловато — ещё лучше. И если всё ещё оставалась надежда, что у девочки есть та самая страховка, о которой говорила Анна, я её найду.

Когда я сказала об этом Лиленду, он согласился, и мы наметили дальнейшие шаги.

После того как мы всё обсудили, я повернулась к стеклянной двери и посмотрела, как Адди спит. В груди что-то болезненно сжалось. Те двери, что я так долго держала запертыми, чуть приоткрылись. Как бы мне хотелось избавить её от того, через что ей пришлось пройти. Как бы хотелось не заставлять её снова переживать это, расспрашивая о случившемся. Но нам была нужна её история. Не только для дела, но и для её защиты. Но как, чёрт возьми, заставить её раскрыться, если я абсолютно ничего не понимаю в детях?

Техник с места преступления быстрым шагом направился ко мне по коридору, неся в руках чёрный рюкзак. Протянул его.

— Это, должно быть, её. Я подумал, что ей может понадобиться что-то знакомое, так что получил разрешение передать его.

У меня ёкнуло сердце. Вдруг в нём есть что-то важное? Но надежда быстро улетучилась, когда он продолжил:

— Внутри ничего особенного: детская одежда, Нинтендо и пара книг. Мы всё задокументировали и сняли отпечатки. Нашли несколько длинных чёрных волос — возможно, её или жертвы. Нам нужны её отпечатки и ДНК, чтобы исключить их.

Я разберу всё сама. Может, там есть что-то зашифрованное.

— Спасибо. Рамирес сказал тебе, что о ней нельзя говорить?

Он кивнул.

— Я не эксперт по местам преступлений, но могу собрать её одежду и образцы, если дашь мне всё необходимое.

— Сейчас принесу.

Он быстро скрылся в коридоре и вскоре вернулся с бумажным пакетом. Когда я вошла в кабинет, Адди уже проснулась. Её большие, полные слёз глаза выглядывали из-под одеяла.

— Эй, — тихо сказала я по-испански. — Ты голодная?

Она пожала плечами. Я протянула ей бутылку воды, которую принёс Рамирес вместе с одеялом.

— Хотя бы попей.

Она посмотрела на неё с подозрением, и у меня неприятно засосало под ложечкой. Насколько тяжёлой была её жизнь, если она уже не доверяла даже воде, которую ей дали?

Я налила немного в кофе́йную кружку, что стояла на заднем столике, выпила, а потом снова протянула ей бутылку. Девочка взяла её и жадно отпила несколько глотков, после чего её взгляд остановился на рюкзаке, который висел у меня на плече.

— Это же твой, да? — спросила я, снимая его и подавая ей.

Она протянула руку и прижала рюкзак к себе.

— В рюкзаке есть немного одежды. Мне нужно забрать ту, что на тебе, для полиции. Это важно для расследования. Было бы очень полезно, если бы ты рассказала нам, что случилось.

Она резко замотала головой, сжала глаза так сильно, что мне даже показалось, будто она вот-вот потеряет сознание.

— Ладно, — мягко сказала я. — Но тебе всё равно нужно переодеться и немного привести себя в порядок.

Она опустила взгляд на свои запачканные кровью руки и одежду, и в глазах снова заблестели слёзы. Затем резко поднялась на ноги, её взгляд метался по комнате. Я не была уверена, пытается ли она найти выход или просто ищет, где можно умыться.

— Давай найдём ванную, — предложила я.

Я выглянула за дверь и постаралась держать её в тени стены, пока мы пробирались к женскому туалету.

Закрыв дверь на замок, я объяснила Адди, что мне нужно сделать: сфотографировать её, снять пробы с её рук. Немного поколебавшись, я решила пропустить тест ДНК. Пока она не должна была появляться в системе.

Пока девочка переодевалась в кабинке, я вытащила всё из её рюкзака. Книги придётся просканировать. Консоль — проверить. Но ничего здесь не выглядело как та самая страховка.

Когда Адди вышла, я забрала окровавленную одежду и упаковала её в пакет вместе с другими собранными вещами. Девочка стояла у раковины, и я снова поразилась, какая же она крошечная. Даже до крана не дотягивалась. Я подняла её на стойку, и в этот момент она увидела своё отражение в зеркале. Замерла. Затем потянулась к мылу и воде, начала яростно тереть лицо и руки, пока слёзы снова не покатились по её щекам.

Мне показалось, что у меня разорвётся сердце.

Вся сцена была невыносимо печальной, но одновременно она доказывала, насколько сильна эта хрупкая девочка. Не птичка с подбитым крылом, а хохлатый питоху — с виду красивый и безобидный, но содержащий один из самых сильных ядов на Земле.

Мне нужна будет её сила — этот яд, чтобы уничтожить картель.

Мы искали ключ к разгадке годами. Никто из нас не мог бы подумать, что он примет облик семилетней девочки.

♫ ♫ ♫

Когда я работала, обычно двигалась быстро, эффективно и бесшумно. Сочетание всех тех четырёх шпионов на букву «Дж», которыми я восхищалась в детстве. Но путешествие с Адди означало, что мне приходилось замедляться, объяснять ей каждый шаг.

Она отказывалась говорить о том, что случилось в гостиничном номере, в принципе, отказывалась говорить вообще, и я не давила. Даже когда шеф полиции Денвера раздувался от важности и пытался продемонстрировать свою весьма ограниченную власть. Мне нужно было, чтобы ребёнок мне доверял, а в детях я, может, и не разбиралась, но знала точно: запугивание — не способ добиться этого. Вместо этого я должна была доказать, что рядом со мной безопасно. Что я забочусь о ней. А это означало выполнить последнее желание её матери — отвезти её к отцу.

Когда я рассказала Адди о плане, она выглядела напряжённой, но в глазах промелькнул интерес. Я не знала, что именно Анна-Рэйвен рассказывала дочери об отце, но очевидно, что она и понятия не имела, что он живёт в Теннесси — по крайней мере, её удивлённая реакция на наши планы говорила об этом.

Лиленд организовал для нас самолёт агентства, который должен был забрать нас глубокой ночью с базы Космических войск под Авророй. Я въехала прямо на взлётную полосу, оставив служебный внедорожник на попечение других. Адди оглядывалась по сторонам, рассматривая аэродром, самолёт, лестницу, ведущую внутрь, но, в конце концов, скользнула своей маленькой ладошкой в мою и позволила мне направить её внутрь. Пилоты уже находились в кабине за закрытой дверью, так что при необходимости не смогли бы нас опознать. Именно так мне и было нужно.

Я заранее заехала в круглосуточный фастфуд у базы и взяла бургеры, картошку фри и молочные коктейли. Первые несколько минут полёта мы молча ели.

— У тебя нет на это аллергии? — вдруг спохватилась я, продолжая говорить на испанском, который, похоже, вызывал у неё наибольший отклик.

Её крошечные губы дёрнулись, но она покачала головой.

Я хотела спросить, разрешала ли её мама есть такую еду, но вовремя остановилась — упоминать женщину, которую она только что видела жестоко убитой, явно было не лучшей идеей.

— Ты что-нибудь знаешь о своём папе?

Она поколебалась, наклонила голову набок и, наконец, сказала:

— Буэно. (исп. Хороший)

Я чуть не подавилась картошкой. В голове тут же вспыхнули все возможные способы, какими Райдер Хатли мог быть хорош… большинство из которых совершенно не подходили для разговора с его маленькой дочерью.