Судмедэксперт, склонившийся над телом, поднял голову.

— Пока неясно, что здесь произошло, — он махнул рукой в сторону окровавленной груди. — Похоже, что после смерти её кто-то волочил по полу.

— Документы есть? — спросила я.

Он покачал головой.

— И вряд ли получится опознать её по системе распознавания лиц. Видно, что делала ринопластику, особенно в области переносицы.

Область, где пересекались нос, глаза и лоб, имела решающее значение для программ распознавания лиц. Я снова внимательно осмотрела её. Длинные пряди фиолетовых волос выделялись на фоне почти чёрных. Волосы были зачесаны так, чтобы закрывать один глаз. К тому же на лице был плотный консилер, который не совпадал с оттенком кожи. Всё это могло запутать алгоритмы.

— Можно это убрать? — спросила я, нагнувшись и показывая на прядь, прилипшую к её губам. Судмедэксперт кивнул, и я осторожно сдвинул волосы в сторону.

На её лице застыло выражение, которое трудно было определить. Страх. Раскаяние. Тревога.

Я сделала снимок, гадая, действительно ли это та самая неуловимая Анна Смит, за которой мы гонялись по нескольким странам, или просто несчастная женщина с таким же именем. Анна всегда была всего лишь тенью, призрачным силуэтом, исчезавшим, стоило нам приблизиться. Даже её имя оказалось псевдонимом, который мы смогли отследить лишь на восемь лет назад. До сегодняшнего дня у нас не было её фотографии — только знак вопроса на доске в конференц-зале многочисленной группы агентов в Вашингтоне. Теперь же у нас были её отпечатки и лицо, а значит, появлялся шанс узнать больше.

Рори, возможно, сможет обработать изображение и воссоздать её облик до пластики. А если это удастся, наш новый аналитик прочешет весь интернет в поисках её настоящего лица. Рори была лучше всех в том, чтобы собирать разрозненные фрагменты в цельную картину. Если она не смогла бы найти правду об Анне, значит, не смог бы никто.

Рори нельзя было назвать моим «Кью» из Джеймса Бонда, но я привыкла полагаться на неё больше, чем Бонд на своего инженера из отдела разработки. И уж точно больше, чем Джейсон Борн когда-либо доверял кому-то. Если бы моя жизнь была романом — вроде историй о Джеке Ричере, Джейн Блонд или любом из четырёх шпионов чье имя начинается Дж, которые повлияли на мою карьеру, — Рори могла бы стать предательницей. Но я своими глазами видела, как прошлой осенью она сделала прямо противоположное.

Я выпрямилась, окинув взглядом комнату. Ни компьютеров. Ни электроники вообще. Даже телефона не было. В шкафу стоял открытый чемодан с одеждой, выглядевший так, будто его кто-то перерыл. В остальном комната была пуста.

Мой взгляд снова остановился на теле жертвы, её рука тянулась к кровати, откуда чуть-чуть выглядывала белая подошва кроссовка.

Я наклонился, чтобы его достать, но в тот же миг обувь исчезла. Дыхание перехватило, тело застыло, разум заработал на предельной скорости.

Первыми на место прибыли местные копы. В кабинете начальника полиции я рассказывала о нашей межведомственной оперативной группе, пытаясь убедить выделить патрульных для поисков женщины, фото, которой у нас даже не было, когда поступил вызов об убийстве. Как только из его уст прозвучало имя Анны, я тут же выскочила из кабинета, села в служебный Эскалейд и поехала в мотель, который она арендовала. Когда я прибыла, судмедэксперты уже работали на месте.

Я медленно развернулась и лёгким движением коснулась плеча техника. Когда он поднял на меня глаза, я кивнула в сторону кровати.

— Комнату проверяли?

Глаза его расширились, но он кивнул.

Я молча указала на кровать, а затем на офицера, стоявшего у двери. Тот не мешкал, тут же вскочил, что-то быстро шепнув напарнику. Я вытащила Глок из-за пояса.

Протянув руку к кровати, я спокойно сказал:

— Выходи. Медленно.

Ничего. Ни единого шороха.

Мне что, привиделось это?

Расстояние между каркасом кровати и полом было всего несколько сантиметров. Вряд ли человек смог бы туда втиснуться. Возможно, именно поэтому, проверяя комнату, офицеры и не заглянули под кровать.

Я жестом показала двум мужчинам, чтобы перевернули матрас. Затем подняла оружие, пока они, напрягшись, одновременно подхватили его и резко отбросили к стене.

Под кроватью валялись комья пыли и мусор, а посреди этого хаоса лежала маленькая девочка. Она свернулась калачиком, с широко распахнутыми от ужаса глазами и мокрыми от слёз щеками. Спрятала лицо в согнутых руках, словно пытаясь защититься.

Что, чёрт возьми, происходит?

Сердце бешено заколотилось, по спине пробежал холодок. У нас был свидетель. Свидетель убийства, совершённого Ловато. Если мы найдём того, кто это сделал, и докажем его связь с картелем, это будет огромная победа. Очередная трещина в их броне.

Но что именно она видела? Сможет ли она нам помочь? В животе неприятно сжалось… Что с ней будет, если Ловато узнают, что она видела их убийцу?

Я убрала пистолет и перешагнула через раму кровати, ступая в мусор, разбросанный вокруг.

— Эй, всё в порядке. Ты в безопасности.

Мои слова заставили её вздрогнуть. Она ещё сильнее сжалась, словно пытаясь исчезнуть. Её тело мелко дрожало. Казалось, страх буквально исходил от неё.

Я осторожно приблизилась.

— Меня зовут Джиа. Я… офицер. Обещаю, ты в безопасности. Никто не причинит тебе вреда. Я не позволю.

Из-под длинных чёрных прядей выглянули её глаза. Тёплый карий оттенок был точно таким же, как у мёртвой женщины. Только в глазах девочки, в отличие от неё, боль и ужас ещё не застыли в смерти.

Я сглотнула, присаживаясь, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

— Как тебя зовут?

Она резко замотала головой. Техник криминалист чуть шевельнулся, и её взгляд тут же метнулся к нему. Увидев двух мужчин, нависших над ней, она вскрикнула и, дёрнувшись, поползла назад, пока не вжалась в стену. Потом снова обхватила себя руками, переводя испуганный взгляд с одного на другого.

— Они из полиции, — мягко сказала я. — Они хорошие. Никто здесь не причинит тебе вреда.

Она не выглядела убеждённой. Напротив, её взгляд метнулся к двери.

— Ты хочешь уйти?

Девочка кивнула.

— Я могу отвезти тебя в безопасное место.

Её глаза остановились на мёртвой женщине, и из груди вырвался сдавленный всхлип. Слёзы потекли по окровавленной щеке. Она уткнулась лицом в колени, её худенькие плечи затряслись.

Чёрт.

Я не умею обращаться с детьми. Всегда чувствую себя неуклюже и не знаю, что сказать. Моя мама отчаянно хочет внуков, от меня или от моего брата, но точно не получит их от меня. И не только по одной причине. Я люблю свою жизнь. Работа под прикрытием в Национальном агентстве безопасности — это то, ради чего я живу, и я не собираюсь замедляться или задерживаться в одном месте достаточно долго, чтобы семейная жизнь успела меня поймать.

Я опустилась на колени, загораживая ей вид на мёртвую женщину. Возможно, я вмешивалась в улики, но мне было важнее вывести девочку отсюда, чем сохранять мусор вокруг неё.

Я посмотрела на мужчин.

— Никто не должен её видеть. Никто не должен знать, что она здесь была.

Помедлила, а потом добавила:

— Достаньте мне одну из тележек для уборки.

Офицер тут же вышел из комнаты быстрым шагом.

Я снова повернулась к девочке, стараясь её успокоить и снова пообещав, что отведу в безопасное место. Она ничего не ответила, но чуть приподняла голову. Наши взгляды встретились, и я поняла, что она меня хотя бы слышит. Я продолжала говорить мягко и спокойно, и к тому моменту, как офицер вернулся с тележкой, её плечи больше не были так судорожно прижаты к ушам.

Я объяснила ей, что мы спрячем её в корзине для белья и вывезем тележку в грузовик криминалистов, чтобы отвезти в полицейский участок.

Когда я протянула руку в перчатке, она просто уставилась на неё.

Я придвинулась чуть ближе, стараясь говорить как можно мягче:

— Ты не можешь здесь остаться. Ты же понимаешь это, да?