Она была именно тем, что мне нужно. Полная противоположность тем двум темноволосым женщинам, которые не давали мне покоя весь день. Я мог бы забыться с ней. Найти разрядку и удовлетворение без всяких эмоций. Подарить ночь, о которой ей будет что рассказать подругам, когда она вернётся к своей настоящей жизни.

— Нет. — сказала Сэди, хлопнув меня полотенцем по руке.

Я недовольно фыркнул, поймав полотенце, легко вывернул его из рук Сэди и попытался щёлкнуть её им. Она с лёгким смешком отпрыгнула назад.

— Что случилось с той Сэди, которая всегда была на моей стороне? Которая рассуждала о радостях нагого тела и доводила Джемму и Мэддокса до румянца?

Один из наших любимых способов провести время с Сэди был довести до неловкости младших братьев и сестёр. И хотя я не хотел представлять свою младшую сестру в постели, это не мешало мне получать удовольствие от её попыток смутить остальных.

— Сегодня не она, Райдер. Не в этот вечер. Её парень продинамил её. Уехал на длинные выходные, на которых она надеялась получить предложение.

— Самое время для меня появиться на горизонте, — ухмыльнулся я. — Секс из мести.

Но, честно говоря, от одной только мысли об этом внутри всё сжалось. Мне нужно было забыть ту, кто меня бросила, а не напоминать себе, каково это — остаться ненужным.

За барной стойкой появился дядя Фил, встав рядом с Сэди. Поскольку он был всего на тринадцать лет младше мамы, многие думали, что он её брат, а не дядя. У него были тёмные волосы, которые, я подозревал, он красил, фирменные голубые глаза МакФлэнниганов, которые унаследовали все мы, и живот, который за последние пару лет навис над ремнём.

От него обычно пахло сигаретами, виски и дешёвым одеколоном. Когда-то он слыл дамским угодником, но с возрастом стал скорее неприятным, чем обаятельным. Меня накрыла внезапная тревога — вдруг в тридцать лет меня будут воспринимать так же? Стареющий дядя, который клеится к женщинам слишком молодым для него, пытаясь вернуть дни славы, когда были секс и рок-н-ролл.

Любые мысли о том, чтобы провести ночь с блондинкой, рассыпались в прах.

Но что мне оставалось? Я не собирался снова связываться с кем-то всерьёз. У меня был шанс, и он исчез.

Перед глазами снова вспыхнули меняющиеся на свету глаза и губы, которые оставляли ожоги. Губы, которые напоминали вовсе не о Рэйвен и её тёмных глазах. Эти глаза принадлежали женщине, полной язвительного вызова и дерзости. Женщине, которая кричала этим своим видом, когда я застал её за обыском моего кабинета, заставив меня одновременно хотеть наказать её и сожрать заживо.

Дядя Фил приобнял Сэди и улыбнулся.

— Твоя сестра здорово смотрится за барной стойкой, да? Точнее, как Сара в своё время.

Мы с Сэди переглянулись.

Бабушка МаК обожала этот бар, проводя здесь больше времени, чем где бы то ни было. Она умерла прямо в своём кабинете от инсульта, ещё до того, как скорая успела её забрать. Все говорили, что она ушла именно так, как хотела — с запахом бара в лёгких.

Все мы, братья и сёстры, в разное время работали здесь, особенно в те годы, когда на ранчо всё шло под откос. Но я не хотел, чтобы это стало жизнью Сэди. У неё было будущее за пределами этого города и этого бара. Ей просто нужно было напомнить об этом.

Сэди выскользнула из-под руки дяди, подала ему пустую пинту и сказала:

— На этой ноте я ухожу. Песня зовёт. Я всего лишь подменяла Теда, пока он был на перерыве, так что теперь ты можешь заступить.

Дядя Фил вытер лоб, и я заметил, что он был потнее, чем обычно. Хотя ночь была холодной, а бар тёплым, он выглядел так, будто только что дрался на ринге.

— Ладно, ладно, развлекайся, но завтра ты в смене.

Сэди лишь махнула рукой и исчезла в толпе на танцполе.

Я соскочил со стула и догнал её, схватил за руку и закружил к себе.

— Что ты тут делаешь, Язва?

— Пыталась танцевать, — огрызнулась она.

— Ты знаешь, о чём я.

В её глазах мелькнула тень, и она промолчала. В этот момент она напомнила мне себя в четыре года, когда я застал её с пальцем в свежем мамином пироге. Одновременно вызывающая и виноватая.

— Когда ты возвращаешься в колледж? — спросил я.

— Я не возвращаюсь.

Я стиснул зубы. Только собрался что-то сказать, но она меня опередила.

— Даже не начинай. Ты сам бросил учёбу и не вернулся.

— Это совсем другое.

Она фыркнула.

— Чем это другое?

— Я не использовал ранчо как оправдание. Я вернулся с чётким планом его спасти.

— Я тоже не прячусь, придурок. Я восстанавливаюсь после ранения!

Я провёл рукой по щетине.

Чёрт.

— Ладно, Сэдс, соглашусь. Но не думаешь ли ты, что уже пора двигаться дальше? Вернуть себе жизнь?

Её глаза сузились, и во мне зашевелилось что-то тревожное. Это не был страх, но что-то очень близкое к нему.

Сэди могла быть смертельно опасной, когда нападала. Я видел это слишком много раз. Но, как правило, её гнев был направлен не на меня. Мы всегда были командой, даже несмотря на разницу в десять лет.

— А ты сам собираешься двигаться дальше, Райдер? Вернуть себе жизнь? Или позволишь тому, что сделала Рэйвен, оставить у тебя столько же невидимых шрамов, сколько у меня видимых?

В груди сжалось. Никто в моей семье, кажется, так и не понял правды.

Как и все мужчины в нашем роду, я был человеком одной женщины. Назвать это «родственными душами» звучало бы слишком пафосно, но, по сути, так оно и было. Мои родители, мои дед с бабкой, мой брат — все они любили одного человека всю жизнь.

Мне просто не повезло. Женщина, которая должна была быть моей, солгала, украла и ушла. Но это не меняло того, что я отдал ей своё сердце.

Теперь оно мне не принадлежало. Я его отдал.

Любовь пришла и ушла из моей жизни. Я упустил свой шанс.

— Не кидайся в меня этим только потому, что бесишься из-за того, что я прав, — буркнул я. — Твоя нога зажила, чёрт возьми. Возьми в руки дротик. Полистай каталог Университета Теннесси. Сделай хоть что-то, но не застревай в этом городе, подавая выпивку, пока дядя Фил не упьётся и не прокурит себя в могилу.

Она мрачно посмотрела на меня, но затем в её глазах мелькнул знакомый озорной блеск.

— Давай заключим сделку.

Я заранее знал, что мне это не понравится, но промолчал и выждал, пока она продолжит.

— Ты сходишь на свидание. Настоящее. С женщиной, которая не просто проездом в этом городе. И тогда я снова начну играть.

Я хотел согласиться. Свидание — это ерунда. Просто ужин и несколько часов моего времени. Я мог бы это сделать, если бы это помогло Сэди снова двигаться вперёд, да?

Глаза, цвета осенних полей, снова вспыхнули у меня в памяти.

Я поцеловал Джию — и тут же представил нечто большее, чем просто поцелуй.

Представил её рядом со мной, её волосы разметало ветром в открытом окне моего грузовика. Представил, как мы устраиваем пикник на холме, с которого открывается вид на озеро. Представил, как она извивается подо мной в постели.

Это было пугающе.

И оставалось пугающим.

Сэди посмотрела на меня с грустью, когда я так и не дал ответа. Наконец, она мягко похлопала меня по руке.

— Нам обоим нужно время зажить. Давление — не выход ни для одного из нас.

Затем она повернулась и ушла на танцпол, влившись в компанию старых друзей родителей, которые владели ранчо неподалёку. Её лицо озарила улыбка, которую я сразу раскусил — фальшивую, но убедительную. Она плавно влилась в ритм танца вместе с толпой.

Я был уверен в своём выборе. Верил, что ранчо — это всё, что мне нужно. Ранчо и семья.

Но когда мой взгляд снова скользнул к дяде Филу, который смеялся над чем-то, сказанным Вилли, а затем вернулся к Сэди, кружащейся под музыку, в груди что-то дёрнулось.

Тот самый глухой зуд, что преследовал меня весь день, вспыхнул ещё сильнее.

Чёртова Сэди.

Может, она права. Может, мне действительно пора двигаться дальше. Но я понятия не имел, что это значит. Потому что единственное, чего хотела для меня Сэди — это то, что судьба уже у меня отняла.