Удивляло и поведение Симе. Три дня после их маленькой победы над грубыми зрителями во дворе Симе всячески выражала Тане свое расположение. Казалось, что девушки смогут подружиться, и у Тани даже возникла тайная надежда, что при помощи Симе можно будет сбежать. Но неделю назад все резко изменилось. Симе смотрела на ученицу с какой-то странной неприязнью, будто обиделась на что-то, двигалась так, словно бросала Тане вызов, мол, все равно не сможешь танцевать, как я, да и вообще я моложе, красивее и умнее. Бог знает, каким чутьем Таня уловила все эти «токи», исходящие от Симе, но надежды на обретение подруги, побег, да и просто на человеческое сочувствие рухнули.

Поговорить с Симе и выяснить причины столь резкой перемены не удалось. Больше Аине ни разу не оставляла девушек наедине и старалась заполнить все время своей ученицы изнуряющими занятиями. Сама наставница постоянно хранила внешнюю беспристрастность, словно не замечала перемены в Симе и не интересовалась переживаниями своей ученицы. «Философских отступлений», вроде того, которое позволила себе наставница перед успешным выступлением Тани во дворе, она больше не допускала. Танец, тонкости движений, правильность позиций, казалось, больше ничто не волновали старую танцовщицу. Наставница была строга и не останавливалась перед применением плетки, хотя делала это уже не так часто, как в первые дни.

– Ай. – Таня подвернула каблук, с трудом удержала равновесие и вся сжалась в ожидании очередного удара. Но наказания не последовало.

– Ты устала, я понимаю, – неожиданно тепло произнесла Аине. – Отдохни.

Аине опустилась на пол, скрестив ноги по-турецки, и жестом предложила сесть Тане.

– Ты можешь идти переодеваться, – бросила она Симе. – Танцев сегодня больше не будет.

Гордо задрав голову и бросив на Таню презрительный взгляд, Симе вышла из зала. Следом зал покинули музыканты. Проводив их тяжелым взглядом, Таня тоже опустилась на пол. Сесть, как Аине, в своей короткой и узкой юбке она не могла, поэтому подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Ты устала, я понимаю, – повторила Аине. – Соберись, нам надо еще многое освоить. Но только подумай, еще два с небольшим месяца – и твоя жизнь изменится. Закончатся мучительные тренировки.

– И что с того? – печально усмехнулась Таня. – Я буду рабыней.

– Ты будешь танцовщицей, – покачала головой Аине. – Ты будешь заниматься искусством. Будешь творить.

– Рабыней, – упрямо повторила Таня. – Меня будут продавать, заставлять танцевать на потеху хозяевам, насиловать.

– Вспомни, что я тебе говорила, – возразила Аине. – Человек сам делает себя рабом, подчиняясь придуманным правилам. Выйди на улицу. Она полнится рабами. Некоторые из них в дорогих тогах и сами считают себя рабовладельцами.

– Их никто не может продать и изнасиловать, – сквозь зубы процедила Таня.

– Они сами продаются и сами просят, чтобы их изнасиловали. Это еще хуже. Но я понимаю твою боль. Ты считаешь себя невинно осужденной. Думаешь, что страдаешь зря.

– Да! Меня осудили несправедливо. Я страдаю зря, – упрямо твердила Таня.

– Даже если суд был несправедлив, страданий без пользы не бывает, – наставительно сказала Аине. – Нас всех влечет по жизни великая тайна. Знает ее человек или нет, не важно.

– Вы знаете великую тайну? – встрепенулась Таня. – Я думала, что она доступна только ритерам.

– Она доступна всем, – Аине достала из-за пазухи висевшую у нее на шее инку и показала Тане. – Ключ к ее пониманию: усердный труд, самосовершенствование и творчество. Любое искусство может привести тебя к ней. Возможно, твоя судьба – постичь ее через танец, как это произошло со мной.

– А может, моя судьба была в том, чтобы познать ее там, откуда меня похитили, – передразнила наставницу Таня.

– Великая тайна, слагающая твою судьбу, не ошибается, – возразила Аине. – Она всех ведет к пониманию себя. Тем, кто сам идет, помогает. Тех, кто упирается, тащит. Видимо, тебе надо было попасть сюда.

Таня отвела глаза.

– Мне сейчас не до ваших философий.

– Философия полезна всегда, – наставительно сообщила Аине. – Она дает возможность понять прошлое и будущее. Она дает возможность сделать выбор.

– У меня нет выбора.

– Выбор всегда есть. Например, сейчас ты изучаешь танец только из страха перед моей плетью. А мне бы хотелось, чтобы ты изучала его ради постижения искусства.

– Ах, вот вы о чем, – горько усмехнулась Таня. – Чтобы я лучше занималась.

– И об этом тоже. Я знаю, что ты была учеником ритера. Я вижу, что ты воин в душе. Но для девушки, лишенной покровительства, искусство танца – большое благо. Ты должна уметь не только подавлять. Это удел мужчин, которые идут к мягкости через жесткость. Ты должна уметь управлять ситуацией через обаяние и внешнюю покорность. Ты должна уметь управлять мужчинами, но так, чтобы они продолжали себя чувствовать хозяевами положения. Это путь женщин, которые идут к жесткости через мягкость. Когда постигнуто и то, и другое, открывается великая тайна. А великая тайна окончательно снимает все условности. Она ставит человека в центр вселенной, дарит подлинную свободу. Пока человек слаб, он с надеждой смотрит на звезды. Когда обрел высшую силу, звезды с восторгом смотрят на него. Попытайся постичь великую тайну, и она сделает тебя царицей, даже если ты будешь оставаться при этом рабыней.

– Что мне даст эта великая тайна? – горько усмехнулась Татьяна.

– Все что захочешь. Горы золота и власть, если пожелаешь.

– Рабыне?!

– Конечно. Было много случаев, когда умные рабыни так очаровывали правителей, что становились истинными владычицами стран. А не захочешь – вернешь себе свободу. Это не так сложно, если ты постигла людей. Потом, если пожелаешь, обзаведешься дворцом, землями, гаремом из мужчин.

– Гаремы из мужчин? – изумилась Таня. – Разве такое бывает?

– Конечно, – рассмеялась Аине. – В моем гареме двенадцать наложников. Есть очень молодые мальчики. Они еще танцуют в моей школе или перед зрителями. Притом они не рабы и все делают добровольно. Ты изумлена? Зря. Здесь это редкость, но состоятельная и незамужняя женщина может себе позволить содержать жеребцов. Почему нет, если мужчины позволяют себе содержать кобыл? Это просто потребности тела, девочка. Они должны быть удовлетворены.

В этой стране у мужчины может быть только одна законная жена и столько наложниц, сколько он сможет содержать. Женщина тоже может содержать наложников, если позволит муж или опекун. Состоятельные женщины, овдовевшие или не вышедшие замуж, за небольшую мзду получают опекунство у городского совета и разрешение на гарем. Так сделала я. Но мне удалось все это благодаря хитрости и знанию людей. И, конечно, не без помощи великой тайны.

Но ни один человек в мире не силен настолько, чтобы бросить вызов всем вокруг, всему миру, и победить. Этому тоже учит нас великая тайна. Что же касается женщины, то она не может победить, не подчинившись в какой-то момент. Симе еще не очень хорошо умеет это. Я долго учила ее безразличию. Но ты видела, с каким удовольствием она бросала вызов зрителям в том дворе. Покоряться, а вернее, изображать покорность надлежащим образом она еще не умеет. Я надеюсь, что со временем научится.

Но вот у тебя времени очень мало. Через два с половиной месяца обучение закончится. Тебя поведут по жизни с ошейником рабыни. И бойся показать тогда свой характер. Цена непокорной рабыни меньше цены дешевой проститутки. Тебя сломают, покалечат или просто убьют в назидание другим. А вот если ты изобразишь покорность, возможно, удача улыбнется тебе, и ты дождешься момента, когда нанесешь свой ответный удар.

– Какой момент?! – Таня уткнулась лицом в колени. – Я рабыня. Меня теперь будут продавать и перепродавать. А то, что ты рассказала… Я не знаю этой великой тайны, но я не буду ползать в ногах у этих скотов. Не буду позволять им безнаказанно насиловать себя. Лучше умру.

– Тогда ты можешь и не дождаться того, кто спасет тебя, – с сожалением заметила Аине.