Лили и Изабель осторожно подхватили Раймонда под руки, помогая ему подняться. Он был слаб, но стиснул зубы, заставляя себя идти. Они первыми выбрались из мрачной, влажной пещеры, в которой скрывались последние несколько часов. Лёгкий ночной ветер обжёг их лица, принося с собой запах сырой земли и гари.

Следом за ними, поддерживая друг друга, еле двигаясь, вышли Ричард, Бертран и Алексий. Каждый шаг давался с трудом, но у них была одна цель — добраться до замка и не встретить по пути англичан. Молчание висело между ними, нарушаемое только тяжёлым дыханием и редкими стонами от боли.

Ночь была тёмной, но они шли, стиснув зубы, надеясь, что судьба будет к ним благосклонна. Любой звук заставлял сердца сжиматься от страха: каждый хруст ветки, каждый шорох травы мог означать приближение врага. Но отступать было некуда.

Они шли вперёд, через страх и боль, через усталость и отчаяние — шаг за шагом, к надежде, к спасению.

Путешествие обратно было трудным. А когда впереди показались стены замка, Лили впервые за долгое время почувствовала надежду.

Ворота отворились, и стражники, увидев хозяев, бросились на помощь. Леди Морна, заметив их из окна, поспешила вниз.

— Вы вернулись… — прошептала она, приложив руку к сердцу. — Спасибо богам…

— Но какой ценой? — тихо сказала Лили, глядя на мужа, который, несмотря на боль, слабо улыбнулся ей.

— Мы живы, — ответил Раймонд. — А значит, есть надежда.

глава 41.

После разгрома шотландских войск на поле Колоддена английские солдаты, одержимые желанием подавить любое сопротивление, наводнили земли кланов, сея ужас и разрушение. Они безжалостно преследовали выживших якобитов, арестовывая, казня и отправляя в ссылку в колонии. Каждый дом и замок в горах подвергался обыску, каждая пещера и укрытие — проверке. Новый порядок, установленный англичанами, был жесток: было запрещено ношение тартанов и килтов, игра на волынках приравнена к мятежу, а любое упоминание о принце Чарльзе Эдуарде Стюарте — каралось смертью. Но самым страшным для горцев стала утрата их клановой системы — англичане уничтожали не просто мятежников, они разрушали саму основу шотландской культуры и идентичности. Под особым прицелом оказался Клан МакГрегоров — один из самых старых и славных кланов Шотландии, члены которого сражались за Стюартов и не раз поднимали знамя мятежа.

Англичане вынесли суровый приговор: имя МакГрегор было запрещено. Тем, кто носил это имя, пришлось либо отказаться от него, либо подвергнуться казни. За одно лишь упоминание фамилии МакГрегор можно было угодить в тюрьму или отправиться на виселицу. Их тартаны и другие символы клана были уничтожены, а все земли и имущество конфискованы. Многих представителей клана без суда и следствия казнили на глазах у их родных, чтобы сломить волю сопротивления. Другие, спасаясь, были вынуждены покинуть родную Шотландию и искать приют в Ирландии, Франции или Новом Свете. Но даже вдали от родных гор, они с гордостью хранили память о своём клане, мечтая о дне, когда смогут вернуться домой.

Замок Килхурн, некогда величественная крепость МакГрегоров, стал символом этих страшных перемен. Как только начались репрессии, слуги, опасаясь за свои жизни и судьбы семей, покинули замок. Гулкие залы и просторные комнаты опустели, казавшись теперь безмолвными свидетелями ушедшей эпохи. Башни, когда-то гордо возвышавшиеся над берегом озера, теперь смотрели в небо мрачными силуэтами, словно оплакивая своих хозяев.

Англичане, стремясь раз и навсегда подавить дух клана МакГрегоров, передали принадлежавие им земли и сам замок Килхурн их давним врагам — клану Кэмпбеллов. Для МакГрегоров это было особенно болезненно, ведь именно с Кэмпбеллами они вели долгую и ожесточённую вражду. Теперь же Кэмпбеллы получили не только земли, но и власть, которой так давно добивались.

Однако, несмотря на все запреты и утраты, память о МакГрегорах не исчезла. Даже в темные времена, вдалеке от родных гор, в сердцах выживших членов клана жила надежда. Они верили, что однажды имя МакГрегор вновь будет звучать гордо, а их земли и замок вернутся к истинным хозяевам.

В замке Леди Морн, казавшемся теперь последним островком свободы среди суровых гор, царила тревога. Леди Морна понимала: любое подозрение, малейший намёк на помощь мятежникам — и её род подвергнется страшным репрессиям. Но она не могла оставить своих. Тайком, укрываясь от взглядов, она приказала обустроить в глубине замка потайные комнаты, где нашли убежище раненые Раймонд, Бертран, Ричард и Алекс. Лили и Изабель, стали незаменимыми помощницами — их знания трав и магии помогали облегчить страдания и спасать жизни.

Каждое утро Лили просыпалась в холодном поту, ожидая, что под окнами замка раздастся топот английских солдат. Но она не могла позволить себе страх — её муж, её друзья нуждались в ней. С Изабель они уходили в леса, собирая редкие травы, и, возвращаясь, часами готовили отвары и настои. Раймонд, с тяжёлой раной в плече, пытался вставать и помогать, но Лили строго приказывала ему отдыхать. «Если ты не восстановишь силы, как мы выживем?» — шептала она, гладя его по лицу.

Англичане часто появлялись у ворот замка. «Хозяева уехали на свадьбу», — неизменно отвечала стража, держа руки на мечах. Леди Морна встречала незваных гостей с холодной улыбкой и непреклонным взглядом. «В моём доме нет места предателям короля Георга», — говорила она, скрывая дрожь в голосе. Но ночью, сидя у камина, она молилась, чтобы следующий день не принёс беды.

Между тем, Лили всё чаще задумывалась о словах Изабель о Грани. Она чувствовала, что магия — их последний шанс. Если мир людей обречён, может, в мире за Гранью они найдут спасение? Но даже там их могли ждать опасности. И всё же, стоя у окна и глядя на рассвет, Лили знала: она не сдастся. Ни перед англичанами, ни перед страхом. Она была ведьмой. И она была готова бороться.

Несмотря на все ужасы, обрушившиеся на Шотландию после подавления восстания, Лили, Раймонд, Ричард, Алекс, Изабель и леди Морна не покинули замок Килхурн. Пусть он и утратил былое величие, пусть слуги разбежались, а вокруг царила тревожная тишина, они знали: это их дом, их земля, и пока они здесь — надежда жива.

Шёл второй месяц после роковой битвы при Колоддене. Тяжёлые, пасмурные дни сменялись долгими ночами, наполненными тревогой и печалью. Многие близкие были потеряны, а о тех, кто не вернулся, уже не надеялись услышать. Среди них был и Жак — верный друг и соратник Раймонда, которого все считали погибшим на поле боя.

В один из таких дней, когда густой туман стелился над замком, заслоняя видимость, тишину нарушил неожиданный шум у ворот. Лили, услышав, как стража торопливо опускает подъемный мост и спешно впускает кого-то внутрь, вышла на улицу, чувствуя, как сердце стучит всё быстрее. Кто мог приехать в это мрачное время?

И вдруг она замерла, не веря своим глазам. Перед ней стоял Жак — исхудавший, грязный, с потёками засохшей крови на лице и одежде, но живой. Его тёмные глаза, хоть и полные усталости, светились радостью от встречи.

— Жак! — воскликнула Лили, бросаясь к нему. — Это правда ты?! Я не могу поверить… Как же я рада видеть тебя!

Она обняла его крепко, словно боясь, что он исчезнет, как призрак. Слёзы облегчения и счастья потекли по её щекам.

На шум вышли и другие. Раймонд, увидев Жака, застыл, не веря своим глазам. Ведь он сам видел, как Жак упал на поле битвы, сочтя его мёртвым.

— Жак… — выдохнул он, подходя ближе. — Но как? Я… я видел, как ты пал. Это невозможно…

Жак, улыбнувшись, тяжело оперся на плечо Раймонда.

— Я сам не верил, что смогу выжить, — сказал он тихо, но с улыбкой. — Англичане ранили меня, и я долго пролежал без сознания. Но каким-то чудом меня не добили. Видимо, подумали, что я уже мёртв. Я пришёл в себя только на следующий день, когда поле было уже пусто… Долго я скитался, скрываясь, пока не смог добраться сюда.

Лили, всхлипывая, прошептала:

— Теперь все в сборе… Мы снова вместе…