— Это чудо, — говорила одна из соседок, когда её сын, болевший неделями, вдруг выздоровел после того, как Лили принесла ему цветок. — Или проклятие, — мрачно отвечал другой крестьянин, глядя на девочку издалека.

Но пока Лили оставалась ребёнком, большинство воспринимали её способности с благодарностью. Люди приносили Анне подарки: хлеб, молоко, шерсть, — надеясь, что её дочь, сама того не зная, принесёт им удачу.

Однажды, возвращаясь с Лили домой после долгого дня, Анна решила поговорить с дочерью о том, что может ждать её впереди.

— Лили, милая, — начала она, ведя ребёнка за руку. — Ты замечала, как вокруг тебя всё становится… лучше? — Да, мама, — кивнула девочка. — Цветы меня любят. И корова наша улыбается, когда я её глажу. Анна улыбнулась, но в её глазах была тревога. — Это хорошо, но помни, что не все люди понимают такие вещи. Твой дар — это благословение, но люди могут испугаться его. Ты должна быть осторожной. — Почему, мама? — Лили остановилась, глядя на мать широко распахнутыми глазами. — Потому что страх делает людей злыми, — ответила Анна, не зная, как объяснить это пятилетнему ребёнку.

Лили задумалась, но вопросов больше не задавала. Она ещё не понимала, что значит быть «другой», но уже чувствовала, что её жизнь не будет похожа на жизнь других детей.

Годы шли, и её дар становился всё более заметным для жителей деревни. Одни видели в нём благословение, другие — угрозу. Шёпоты за спиной её отца Джона становились громче.

— Та девочка… Говорят, она может исцелять одним прикосновением, — говорила одна женщина, стоя у колодца. — А ты видел её пятно? — подхватила другая. — Это же змей, явный знак нечистого. Джон, проходя мимо, нахмурился. Эти разговоры раздражали его всё сильнее.

Однажды вечером, за ужином, он отложил ложку и взглянул на жену и дочь с суровым выражением. — Лили больше не будет выходить со двора, — объявил он. — Её не должны видеть в деревне. Это навлечёт на нас беду. — Но, Джон… — начала было Анна, но он перебил её. — Всё решено. Пусть сидит дома, помогает тебе. Если её не будут видеть, о ней забудут.

С тех пор жизнь Лили изменилась. Она перестала играть с другими детьми, перестала бегать по деревенским полям. Теперь её мир ограничивался двором, домом и огородом.

Дни тянулись однообразно. Она кормила кур, убирала за свиньями, носила воду из колодца и помогала матери готовить. Иногда ей позволяли пойти в конюшню, чтобы ухаживать за лошадьми.

Но её сила не могла находиться в заперти. Там, где она ходила, цветы росли быстрее, чем где-либо ещё, травы становились ярче, а животные чувствовали её присутствие и тянулись к ней.

Однажды, ранним утром, Лили была в конюшне. Её руки были заняты — она набирала сено для лошадей, когда заметила какое-то движение под забором. Девочка замерла, ожидая увидеть мышь, но вместо этого из-под ограды осторожно вылез маленький ёжик.

Лили, забыв про работу, опустилась на колени. — Привет, малыш, — прошептала она, чтобы не напугать зверька.

Ёжик замер, но не убежал. Его маленькие глазки-бусинки внимательно смотрели на девочку.

— Знаешь, — продолжила Лили, — меня не выпускают со двора. Говорят, я не должна показываться людям. А мне так хочется пойти в лес, пособирать грибы.

Она вздохнула, проводя рукой по колючей траве у своих ног. — Ты, наверное, счастлив. Ты можешь ходить, куда хочешь.

Ёжик шевельнулся, будто понимая её слова, а потом, к удивлению Лили, развернулся и скрылся в траве.

— Ну вот, и ты ушёл, — пробормотала девочка, возвращаясь к работе.

Однако через некоторое время она услышала шорох и обернулась. Ёжик вернулся. На его колючках красовались маленькие грибочки.

— Ох, ты! — Лили рассмеялась, поднеся руку ко рту. — Ты принёс мне грибы?

Ёжик медленно подошёл ближе, и девочка осторожно сняла грибы с его спины. Это был настоящий подарок, который вызвал у неё радость, забытое ощущение свободы.

— Спасибо, малыш, — сказала она с улыбкой. — Ты самый добрый ёжик на свете.

После этого ёжик ещё несколько раз возвращался, принося грибы или ягоды. Для Лили эти встречи становились маленьким праздником в её однообразной жизни. Она чувствовала, что лес не забыл её и всё равно был рядом, даже если отец запрещал ей выходить за пределы двора.

глава 3

Соседи шептались и перешёптывались — разговоры о Лили не утихали, а с каждым годом только усиливались. Никто не говорил об этом открыто при Джоне, ведь его грубый нрав и суровый взгляд легко могли заставить замолчать любого, но за его спиной пересуды множились.

Тем временем Англию накрыла беда. Чёрная смерть, как прозвали её люди, стала расползаться по городам и деревням. Чума уносила жизни целыми семьями, оставляя селения безлюдными. Зараза не щадила ни бедных, ни богатых — никто не был в безопасности.

Но Тёрнхолл, казалось, был благословлён. Пока в соседних деревнях звуки похоронных колоколов стали привычными, здесь продолжали работать на полях, на пастбищах паслись здоровые животные, а дети бегали по улицам, как ни в чём не бывало. Урожай, как всегда, был богатым, а редкие дожди, проливаясь в нужное время, наполняли землю жизнью.

Жители Тёрнхолла радовались, но вместе с тем их радость омрачалась слухами.

— Почему нас обходит беда? — говорила одна женщина, заворачивая ребёнка в одеяло. — Мы что, особенные? — А может, это ведьма? — тихо шепнул её муж. — У нас тут в деревне есть одна… та девочка.

Слухи распространились далеко за пределы Тёрнхолла. В соседних сёлах шептались: — В Тёрнхолле живёт ведьма. Это она забирает жизни наших людей, чтобы их земля процветала. — Да, да, — подтверждала старуха с дрожащим голосом, сидя у костра. — Урожаи у них всегда богаты. А земля ведь одна, одинаковая. У нас всё сохнет, а у них — растёт. Это не иначе, как чёрная магия.

Мужчины, собравшись в таверне в одном из соседних селений, обменивались недовольными взглядами. — Сколько ещё наших должны умереть? — говорил один из них, сжимая кружку с элем. — Пока они там живут, как будто ничего не происходит? — Может, стоит отправиться туда, проверить? — предложил другой. — Если ведьма там есть, её надо сжечь.

Хотя в самой деревне жители не решались открыто обвинять Лили, тревога постепенно наполняла их сердца. Даже Анна начала замечать, как соседи стали избегать её взглядов.

— Джон, — сказала она однажды вечером, когда они сидели у огня. — Ты слышал, что говорят в соседних деревнях? — Что они могут знать? — Джон раздражённо отмахнулся. — Они завидуют. У нас урожаи хорошие, животные здоровые, а у них всё гниёт. Вот и ищут причину.

Анна хотела что-то возразить, но осеклась, заметив, как его лицо стало мрачным.

Лили чувствовала перемены, даже не зная о шепотах за спиной её семьи. Она замечала, как соседи перестали здороваться с её матерью, как люди проходили мимо их дома, огибая его стороной.

— Мама, — спросила она однажды, помогая матери стирать бельё. — Почему меня боятся? Анна опустила взгляд и погладила дочь по волосам. — Они просто не понимают тебя, моя девочка. Ты особенная, а люди боятся того, чего не понимают.

Лили кивнула, но её сердце сжалось от грусти. Она не знала, как ей быть, ведь её дар — это часть её самой, часть её души. Но, кажется, даже в её родной деревне ей не было места.

Тем временем шёпот превращался в ропот, а ропот мог перерасти в гнев. Тучи над Тёрнхоллом сгущались, и беда, которая так долго обходила их стороной, могла явиться не в виде чумы, а в виде людской злобы.

К семнадцати годам Лили превратилась в настоящую красавицу, чья внешность не могла оставить равнодушным ни одного человека. Её густые волнистые волосы горели рыжим пламенем, как будто их коснулось само солнце. На них часто задерживались взгляды людей, словно в них было что-то сверхъестественное. Глаза её были ярко-голубыми, как небо в ясный день, и при каждом взгляде казалось, что они способны видеть насквозь.

Когда Лили улыбалась, на её щеках появлялись ямочки, добавляя её лицу тепла и искренности. Но даже это вызывало подозрения у односельчан: такая красота, говорили они, может быть только дьявольской. Её фигура, стройная и тонкая, с изящной талией, была ещё одним поводом для пересудов.