- Нет, Моди, вы оставайтесь, бал в самом разгаре, я поеду одна.

- Но как же…

- Мне надо побыть одной, правда, - призналась честно, останавливая любые предложения подруги, - да и ты сама, знаю, ведь хочешь остаться.

Мадлен проводила меня до экипажа и крепко обняла, будто стараясь через эти объятия передать все невысказанные слова. Дорога до дома по ощущениям заняла меньше десяти минут, либо в поздний час улицы были настолько пусты, либо я совсем потерялась в мыслях, но в своей комнате я оказалась так стремительно, что даже не верилось.

Кладя диадему и браслет на тумбу около кровати, я села прямо на пол, так и не сняв платье. Юбка все еще сверкала, в темноте особенно напоминая звездное небо. Сапфиры в украшениях, насмехаясь, нагло подмигивали. Слезы полились сами собой. И когда я поняла, что рыдать мне очень нравится, остановиться было уже невозможно.

Глава 20

Все, что вы видите и слышите, может оказаться только качественной иллюзией. Люди так любят домысливать и додумывать, что порой забывают просто спросить, а иные - рассказать, но мы же помним, что все тайное становится явным, а скрытые мечты могут легко исполнится, если просто произнести их вслух. Правила всех времен! ??

Выдержка из Авьенской Хроники

Глаза я распахнула резко, будто бы по будильнику, но чувствовала себя так, словно проснулась после долгой комы. Ощущения были похожими. В горле пересохло, в теле странная ломота, хотя накануне я не совершала никакой пробежки с зарядкой, если за таковую не считать побег из дворца, а танец с де Фоссе - за приседания.

Со стоном я отклеила голову от подушки, садясь на кровати и осматривая развороченные покрывало и одеяло. Ложилась я в истерике и, видимо, заснула со слезами на глазах, хорошо хоть кое-как стянула платье, которое лежала сейчас в ногах скомканным облаком.

Я думала, что уже позднее утро, но в тишине часы громко отсчитывали секунды, показывая только середину ночи. Свесив ноги с кровати, пару минут я просто сидела, уставившись в стену не мигающим взглядом, вспоминая прошедший бал. Может, конечно, во дворце праздник еще не закончился, но для меня, однозначно, да. Интересно, а мама с Кларой вернулись или вошли в раж и прониклись атмосферой веселья?

Желание промочить горло и влить в себя литр жидкости подняло меня на ноги и, выйдя в коридор, я сначала прислушалась и только потом заглянула в соседнюю с моей комнату. Мамина кровать оказалась аккуратно заправленной, на розовом пледе не было видно ни одной складочки. Судя по всему, они с Кларой еще не нагулялись. Ну и славно. Значит, до самого утра меня никто не тронет, а там, может, еще до их пробуждения после ночи возлияний, удастся пораньше сбежать в лабораторию или библиотеку.

Не зажигая нигде ламп, спустилась по лестнице и резко остановилась, потому что из-под закрытой двери кухни лился мягкий свет. Первым порывом было сбежать назад в свою комнату, но пить хотелось неимоверно, и я остановила стратегический побег. Надо просто притвориться сонным умертвием, прошмыгнуть к графину с водой и испариться быстрее, чем мама надумает произнести хоть слово, а Клара предложит кусок пирога.

Перед самой дверью я замялась на пару секунд, решаясь, стоит ли все-таки показываться на глаза родительнице, как Клара воскликнула:

- Рози, уже давно пора все ей рассказать! Не малый ребенок ведь.

- Тише! - зашипела мама.

- Она спит.

После слов Клары я поняла, что разговор идет обо мне. И что это мама должна была мне «давно рассказать»? Любопытство победило здравый смысл. Наверное, стоило сразу распахнуть дверь или громко покашлять, а лучше все-таки вернуться в спальню, накрыться одеялом с головой и заснуть. Вместо всего этого я приблизилась к двери, насколько это было возможно, и затихла, дыша через раз.

- Это так сложно, Клара!

- Конечно, посложнее будет, чем морочить девочке голову.

- Я вовсе не морочу… просто, понимаешь, он ведь… - мама перешла на шепот вперемешку с всхлипами.

- Что бы между вами не произошло тогда, он ее отец, - строго произнесла Клара, заставив меня вздрогнуть.

- Ха! Отец! Одно слово, - визгливо засмеялась мама, явно сквозь душащие ее слезы.

- Пусть так. Но Селине уже двадцать пять, сама может решить, хочет с ним общаться или нет. Думаешь, будет лучше, если он ей все расскажет?

- Нет, сам он такое… думаешь, не понимаю? Не хочу, чтобы ей было больно.

- Тут уж никуда не денешься, Рози, - ласково и уже тише проговорила Клара, - больно будет при любом раскладе. Особенно, учитывая, что она уже давно могла бы общаться с ним, если бы захотела.

- Ох, не надо было ей позволять… эта ботаника на мою голову…

- И как бы ты это объяснила? Извини, дорогая, но ты не можешь работать вместе со своим отцом?

- Ох, Клара, если бы я с самого начала знала, что Ольберг работает в столице… я ведь думала, что он все еще далеко от нас… а оказалось… как гром средь бела дня!

Дыхание совсем сперло, я сделала шаг назад, боясь ввалиться прямо в дверь и выдать свое присутствие. Ольберг? О ком она говорит? О профессоре Фольцимере? Или о моем отце? Внезапная догадка заставила мое сердце остановиться, а затем отправиться галопом куда подальше. Сказать, что я удивилась - это ничего не сказать. Горло и грудь сдавило тисками. Осознание ситуации накрывало поэтапно.

- Знаешь, Рози, Ольберг Фольцимер - еще не самое худшее, что могло…

Больше я ничего не слышала. Это был какой-то страшный сон. С одним большим исключением - я не спала. На ватных ногах поднялась назад в комнату, ощущая себя обессиленной и выжитой, словно цирковая лошадь, над которой измывались несколько дней без остановки.

Всего месяц назад моя жизнь была спокойной и скучной до вздохов святых грешников. Но теперь у меня не только была диадема с сапфирами за годовой бюджет города, но и объявился живой отец - уважаемый и известный в определённых кругах глава Совета профессоров Королевского Ботанического общества. А он сам-то об это знает? Конечно, знает, демоны его разрази!

Теперь его предложение воспользоваться профессорской лабораторией, его вопросы не просто к моим исследованиям, но и ко мне стали ясны. Какая же я глупая, стоило сразу понять, что профессора Фольцимера не могла так заинтересовать работа какого-то заурядного научного сотрудника. Стоило хоть немного упасть с горы самолюбия и задаться парой вопросов. Как сделал Лоренс. Да, он думал совсем в другой плоскости, и любовная связь, разумеется, - это не связь отца и дочери, но да простят меня все духи, в данной ситуации - мало отличающаяся.

Повалившись на кровать, я уставилась на рисунки цветов на потолке. В темноте их движение было едва заметно, но я сразу вспомнила человека, которого всегда называла своим отцом - Лайонела Ладье.

Он был со мной недолго, но научил многому. Сердце тоскливо заныло, а глаза вновь увлажнились, когда вспомнился день его похорон. И вот сейчас я узнаю имя настоящего отца. Имя мне знакомое. Представить профессора Фольцимера своим отцом было очень трудно. Сквозь пробившееся слезы я тихо рассмеялась. Все это время! И какие же они с мамой дети, раз не могли прямо признаться мне в своей тайне. Перед глазами пролетел момент их встречи в библиотеке, видимо, первой после долгих лет, и сразу стало понятно странное поведение мамы.

И что мне надо было делать? Как утром встретиться с мамой? Или отправиться в Общество и встретиться в коридоре с Фольцимером? Все это было выше моих сил. Почему просто нельзя все забыть и жить, как раньше? Без знания этой тайны и без… без Себастьяна де Фоссе. Но повернуть время вспять не был способен ни один колдун, даже самы й сильный, да и, честно, без Себастьяна мне уже не хотелось жить. Без его раздражающего поведения и улыбок, заставляющих сердце сладко сжиматься. Без его сюрпризов и поцелуев…

Я подняла голову и в который раз посмотрела на прикроватную тумбу. Диадема никуда не исчезла, как и бархатная коробочка. Сейчас мой взгляд был прикован как раз к последней. Схватив ее, открывая, перевернулась на живот. Поддалась желанию и примерила браслет. Золото охладило кожу запястья, и мне стало как-то спокойнее. Словно, наконец, приняла важное решение. Кого я мучаю своими размышлениями? Только себя…