Ну, вот честно, захотелось запустить в нее чем-нибудь тяжеленьким.

- Я просто поправляла гардины.

Почему-то признаваться Кларе в том, что я рассматривала чужие владения, хоть и под натиском родительницы, не хотелось. Но, на самом деле, Клара появилась вовремя.

Спускаясь со стремянки, я скучающим тоном поинтересовалась:

- Мам, а ты, случайно, не хочешь ни о чем нам рассказать?

- А? - она похлопала длинными ресницами и непонимающе улыбнулась, - о чем?

- Ну, как тебе сказать… обо всем, - я развела руками, не зная, как выразить свою мысль получше.

Мама вдруг покраснела. Клару это насторожило и она опустилась в мягкое кресло, пристально разглядывая нас.

- Я нашла эту лестницу в чулане! - огорошила матушка.

- Здорово, что спустя столько лет ты узнала, где у нас чулан, - выдохнула Клара и поднялась, - раз это все новости на сегодня, то я пойду….

Как бы не так. Я вообще не поняла, при чем тут лестница.

- Мам, я вовсе не о…

- Ладно! Я нашла там коробочку конфет. Лежала под грудой одеял. Я лестницу потащила и задела их. Они упали, а там конфеты.

- Розииии? - тихо протянула Клара, прищурившись.

- Я только попробовала! Всего одну конфетку…

Мама пожала плечами, а мои брови взлетели вверх. На Клару вообще было страшно смотреть. Понимаете, у мамы аллергия на шоколад. Она проявлялась не сразу, лишь через пару часов, а то и через сутки. После поедания чистого яда и сплошного искушения в одном небольшом кусочке мама покрывалась красными пятнами и непрерывно чесалась, задействовав для этого все подходящие поверхности в доме, а также нас с Кларой.

Под взглядом домоправительницы мама потупилась, словно школьница, и призналась:

- Хорошо, положим, конфета была не одна, а три…

- Мааам! - не выдержала я осуждающего восклицания.

Ведь сама потом будет страдать и заставлять нас страдать из-за того, что она страдает.

- Семь… - загробным голосом изрекла она и закрыла лицо руками.

Красноречивое молчание Клары заставило и меня, и маму посмотреть на нее. Разочарование в дымчато-серых глазах женщины сделало свое дело. Мама молитвенно сжала руки на груди и начала оправдываться:

- Честно, только семь! Правда! Ну я не могла остановиться! Зачем класть такое на самом видном месте?! Зная, что я совсем слабая… что я не могу так вот взять и… и не съесть! И, вообще, может, все обойдется! Может, я излечилась?

Мы не стали напоминать маме, что коробка конфет была спрятана в чулане, куда та не заходила, наверное, с самого переезда в этот дом. И не стали говорить, что, скорее всего, за две недели, которые прошли с последнего приступа, когда мама съела ложку шоколадного торта в кофейне, она вряд ли излечилась, и что, как минимум, к вечеру стоит ждать начало чесотки.

- Рози, я предупреждаю - на этот раз я не буду тебе делать никаких примочек и чесать твои пятки тоже не собираюсь, - отчеканила строго Клара и, прихватив корзинку, бодренькая зашагала к двери.

- Подождите со своими конфетами и пятками! Мама, а что-нибудь еще не хочешь нам рассказать?

Я уперла руки в бока и сжала губы, всем своим видом показывая крайнюю степень недовольства.

- Еще?

- Праведные грешники, что еще? - одновременно спросили мама и Клара, словно это именно я должна была поведать умопомрачительные новости.

- Серьезно, мам? - я фыркнула и метнулась подхватить Хронику, которую кинула на диван. Расправив измятую страницу, я сунула газету прямо в лицо госпоже Розмари де Лерой, виновнице торжества.

Та нахмурилась и забрала газету.

- Ну, Авьенская Хроника. Ты молодец, что принесла, я сегодня ее еще не открывала…

Мама пробежалась глазами по странице и складка между бровями разгладилась, уголки губ, накрашенных нежно-коралловой помадой, приподнялись в усмешке.

- Да, за синие тени я бы тоже отправляла в застенок… - мама углубилась в чтение и захихикала. Веер морщинок вокруг глаз проступил сильнее.

Подняла голову она только тогда, когда Клара громко покашляла, намекая, что дела не ждут, а развлекаться вы тут можете и без меня.

- Я что-то не пойму, ты издеваешься или как? - я негодующе вырвала у мамы из рук Хронику и, найдя нужное объявление, потыкала в него пальцем.

Мама наклонилась и прочитала. Покачала головой и прочитала еще раз.

- Мммм…

- М? Что это значит? Ты выходишь замуж?

- Что?! - вскрикнула Клара и подошла к нам. Протиснувшись между мной и мамой, она зачитала объявление вслух и воззрилась на Розмари, подобно коршуну. А она это умела. Клара, вообще, была профессионалом соответствующих взглядов на все случаи жизни.

- Я… я не знаю.

Мама постучала пальцем по подбородку и прошлась по комнате в задумчивости. Мы с Кларой неотрывно следили за ней.

- Как это - не знаешь? Кто такой этот Огюст де Грог?

- О, Огюст… такой мужчина…

- Славно, что не павиан, - кивнула Клара и забрала у меня из рук газету, вновь вчитываясь в объявление о помолвке, будто бы могла узнать что-то еще полезное из трех строчек. Я уже сама пыталась, так что знаю, что ничего не выйдет.

- Какой «такой мужчина»? Когда вы, вообще, познакомились? Он сделал тебе предложение? Ты сказала «да»? Ты правда вчера ужинала с ним в Голдгравии? Я думала, что ты на встрече Женского благотворительного клуба.

- Селина, сколько вопросов, - мама уселась на диван и принялась водить пальцем по цветочному узору на обивке.

- А ты считаешь, что у меня их не должно быть? Так кто этот господин де Грог? И ты собираешься, в конце концов, за него замуж или нет? Неужели, это такие сложные вопросы?!

- Селина, спокойнее, - я почувствовала руку Клары на своем плече, - пусть Рози все сама разъяснит. Да, Рози?

Мама стушевалась под нашими взглядами. Признаю, что две нависшие над ней женщины, одна из которых закончила Академию при Военном министерстве, не внушали спокойствия.

- Я… господин де Грог, действительно, сделал мне предложение вчера вечером.

Я села. Не потому, что ноги не держали, просто Клара очень сильно надавила мне на плечо. Наверное, представляла, что вколачивает мамину голову в песок.

- Все было так романтично! В Голдгравии давали концерт, живая музыка, цветы, приглушенный свет. Все, как надо… И да, Огюст сделал мне предложение, - повторила мама покаянно, потом подняла на нас свои кристально-честные голубые глаза, которые мне довелось у нее унаследовать, и задабривающе улыбнулась. Именно задабривающе, знаете, будто говорила: не судите строго, да, я повинна во всех грехах, но разве можно обвинять такого ангела, как я?

Мы с Кларой переглянулись. Улыбки мамы на нас уже давно не имели того эффекта, который они производили на неискушенную публику.

- Ты согласилась? - уточнила, более грубо, чем следовало, но я уже не могла слушать прерывающуюся на вздохи маму.

- Не совсем…

Я потрясла в руке Хронику, напоминая о небольшой детали в этой истории.

- Ах, мне кажется, Огюст меня не понял. Я сказала ему, конечно, что это такая большая честь для меня. Но мне надо было подумать, совсем немного, все-таки это очень важный шаг… Может, потом я ему сказала, что думать мне вовсе не обязательно, ведь он удивительный человек. Мне так повезло! Ну, а после я поняла, что подумать все-таки надо. Ведь я как-никак мать, у меня есть ответственность. Но теперь мне кажется, что я только подумала об этом, и не озвучила всех своих сомнений… Ох, я запуталась! Какой ужас… Неужели он подумал?.. Что же теперь делать… Как быть?

- Почему мы никогда не слышали об этом господине? - Клара задала вполне закономерный вопрос. На самом деле, любой бы на ее месте уже давно подскочил к маме, стал бы ее успокаивать, увещевать, что все в порядке и запутаться в такой сложной жизненной ситуации мог каждый второй. Но только не Клара. А под ее железной хваткой и я не смела сказать ни одного ободряющего слова. Глаза мамы даже наполнились невыплаканными слезами, но у нее, вообще, часто глаза были на мокром месте. Последний раз, например, сегодня за завтраком, когда Клара заботливо подогрела для нее уже остывшие гренки. А предпоследний, уверена, когда этот Огюст делал ей предложение.