— Би, он нам нужен! — не отступал Борис. — Она дал разум твоей планете, но случилась катастрофа, и на наших планетах произошли изменения, которые привели к трагедиям. Фея потеряла ребёнка, мы не знаем, кем стали в новом пространстве-времени, и даже мы ли это сейчас. Только он может вернуть всё назад.

— А как же я? Что будет с планетой? Мы живы, мы существуем!

— Конечно, но ты, как и вся планета, перескочили миллионы лет развития, медленный, но полный самых разных свершений путь. Быть может, ты пропустила тот опыт, который привёл нас сюда.

— Опыт войн, убийств, гибели, разрушений? Веста показала мне. Может, он мне не нужен?

— Да, ты права, страшный опыт страданий. Но и созидания — городов, музыки, театров, картин, кораблей и открытий. Ты сейчас получила всё готовым, и может даже никогда сама не откроешь в себе то, что в тебе есть прекрасного. Так помоги же нам всем! Подумай, может твой путь будет особым, без тех страданий, которые вынесли наши миры.

Би внимательно посмотрела на всех. Повисла тишина, только было слышно, как со щёк Феи капают в воду слёзы. Девушка повернулась к озеру, вошла в воду, и медленно скрылась в глубине. Все замерли, не зная, что делать, но вот из-под воды стал подниматься силуэт. По мере приближения его очертания проступали всё отчетливее. Это был Веня. Академик Быстров. Тор.

Тор вышел на берег и открыл глаза. Неспешно отряхнул с себя воду, провёл ладонями по лицу и волосам, и оглядел всех.

— Спасибо, что пришли за мной, — сказал он тяжёлым, хриплым голосом.

Борис стянул с себя куртку и протянул её Быстрову, а затем, порывшись в рюкзаке, тонкий плед. Кое-как отеревшись и накрыв себя, Быстров оглянулся, подошёл к берегу, присел и опустил в воду руки, как будто на прощание. Через несколько мгновений от рук по воде прошла рябь. Он встал и повернулся к остальным.

— Надо возвращаться, нам поверили и нас отпускают.

— А как же Би? — с беспокойством спросила Фея. — Она там, в воде.

— Ничего, она у себя дома, с ней всё хорошо, — сказав это, Быстров двинулся в темноту.

Все последовали за ним, и только Борис, постояв на краю озерца, окунул руку в воду и поводил ею как бы прощаясь. Рябь волн коснулись его, он улыбнулся, и пошёл догонять остальных.

— Эй там, на поверхности, вы как? — спросил Борис по рации.

— Мы нашли Гира, — ответил Лев. — Он в порядке, немного исхудал и потерял крылья, но в сознании. Вы собираетесь наверх?

— Да, нам надо к вам, с нами Быстров, остальное при встрече, бросайте стропы, будем подниматься.

Лев размотал и скинул верёвки, СтрельБа, приняв образ орла, сопровождала подъём каждого. Первой на поверхность вышла Фея, она с нетерпением ожидала увидеть Гира; затем Мира, Быстров и наконец Борис. На БиГинере вечерело, звезда-солнце клонилась к закату, но после сумрака каньона живые краски леса казались чудом и невероятной красотой. Лев обустроил лагерь, Федя приготовил ужин, сменив одежду и умывшись, все собрались у костра.

Борис рассказал, почему с ними нет Би, что она вернулась к себе, а куда конкретно они и сами не знают. На лице Феди явно читалось, что он расстроен таким положением дел, и то и дело оглядывался в направлении каньона, видимо, в ожидании ещё раз увидеть девушку. Но всё внимание сейчас было уделено персоне Гира. Оказалось, что он пролетел вдоль каньона намного дальше, и решил спуститься вниз, чтобы определить его глубину, но на глубине нескольких метров, едва только он достиг чёрного марева, раздался стон, и его выбросило наружу. Не справившись с мощным восходящим потоком, он кувыркнулся и грохнулся о дерево, сломав крылья и получив сильные ушибы.

На земле он пролежал без сознания до утра, а потом пешком поплёлся вдоль каньона обратно. Где-то на этом рубеже он услышал голос Шира, заметил Льва и Федю у противоположного края каньона, и позвал их на помощь. Шир, как самый сильный нашёл подходящий ствол дерева, и перекинул его в самом узком месте над пропастью. Так он и попал сюда, совсем незадолго до воссоединения всей группы. Фея, которая не отпускала руку Гира с момента их встречи, нежно поцеловала его, и обняла.

Пришла и очередь Тора рассказать о своих злоключениях. Он вкратце описал всё, что случилось с ним до взрыва, о том, что происходило с ним в озере, хотя помнил он это очень смутно и отрывками; о том, что точно знал намерения планеты, что она держала и изучала его, так как тот разум, который он привил ей, был лишён опыта, и ей были интересны его инстинкты и реакция на всё, что происходило.

Всё было более-менее ясно, кроме главного: сможет ли он восстановить основную пространственно-временную ветвь. О вселенской катастрофе он ещё не знал, и ему объяснили, к каким изменениям в других мирах привёл его необдуманный поступок и маленькая осечка в эксперименте. Быстров и так был подавлен своим положением и осознанием последствий, а после этого стал ещё более угрюмым. Лицом его посерело, морщины исказили лоб, скулы напряглись. Погодя, он повернулся к орфеянам:

— Простите меня, я не мог просчитать такие последствия. Я не ожидал таких изменений, и сделаю всё что от меня зависит, но пока не знаю, что именно.

Фея коснулась его руки своими тонкими пальцами и сказала:

— Не вините себя, мы ведь тоже были участниками эксперимента, и знали, что идём на риск. Не надо терять надежду, я уверена, вы что-то придумаете, и мы вместе постараемся всё исправить.

Гир взял Быстрова за плечо и слегка сжал его в знак надежды. Академик отвёл глаза, и губы его сжались в попытке подавить душевную боль.

Кхе-кхе, — кашель Шира разрядил обстановку.

Из его рта показался червяк, покружил и стал заползать в ноздрю; Шир открыл пасть и широким раздвоенным языком проглотил его обратно, прихлёбывая.

— Фу, Шир! Как ты можешь! — немного наигранно воскликнул Федя, сморщившись и изобразив позывы тошноты.

— Ну, что такого — выполз, застрял в зубах. Сам попробуй, какие они ползучие на этой планете!

Все невольно рассмеялись. Только Тор, отвернувшись, смотрел в сторону каньона. В темноте все разошлись по палаткам. Федя, убрав всю посуду, и подкинув дров в костёр, отправился посидеть у края каньона. К нему присоединилась СтрельБа, она пристроилась рядом и время от времени вздыхала.

Наутро лагерь был снят, предстояло идти обратно. Борис пытался по пути заговорить с Быстровым, нащупать его мысли и предположения по поводу наладки своего аппарата, но тот отвечал односложно и даже грубовато, чувствовалось, что если нажать посильнее, он может и вспылить. Мира едва заметно отвела Бориса за руку

— Оставь его, он чувствует свою вину, и сам хочет найти решение. Как только надумает что-то конкретное, даст нам знать.

— Но может обсудив мы бы выработали решение скорее? — с досадой проговорил Борис.

— А ты много понимаешь в его области? Это его детище, он знает детали лучше всех, а наша назойливость ему только мешает. Дай ему время, представляешь, что на него сейчас навалилось? Где и как он пробыл последний месяц?

Борис понимал, что Мира права, но он был молодым и деятельным человеком, и не мог просто так ждать, пока кто-то решит задачу. Поэтому, плетясь позади Тора, пытался обдумать, какие можно предпринять действия с высоты своего уровня знаний. Впереди было ещё два дня ходу.

На ночь, добравшись до леса, разбили лагерь. Ничто уже не предвещало беды, как вдруг со стороны каньона раздался сильнейший грохот, началось землетрясение. Путешественники выбежали из палаток, деревья раскачивались и трещали, ломались ветви, тревожно кричали птицы и какие-то невидимые звери. Переполох продолжался с полчаса, но, к счастью, никто не пострадал, только на Шира и рухнула большая ветка, едва не поцарапав чешую. Палатки были смяты и разбросаны, тут и там валялись вещи. Путешественники уже собирали всё по местам и пытались оценить ущерб, как вдали послышался лай СтрельБы. Она на полном ходу ворвалась в лагерь, и с бешеными глазами стала лаять, пытаясь что то сказать.