— Имею. — Он обжег ее взглядом. — Но вряд ли могу с этим что-то сделать. Если только запирать тебя, уходя на работу… В окно ведь вылезешь.

Ильтен неплохо ее изучил.

На вызовы нужно было ходить с оглядкой. Не все, увидев женщину, впадали в ступор, подобно первому клиенту Терезы. Некоторые проявляли прямо противоположную реакцию. То есть напрочь забывали о поломке своего электрического агрегата и принимались тащить неосторожно зашедшую бабу в постель. Это она предвидела. Чаще всего клиенту с внезапно поехавшей крышей хватало форматирующего удара в лоб, чтобы крыша встала на место и вспомнилась истинная причина вызова мастера. Иногда обходилось всего лишь парой фраз в холодном тоне и демонстрацией кольца. Но порой попадались совершенно неадекватные мужики, которым было плевать на кольцо, на жестокое наказание за покушение на замужнюю женщину — лишь бы реализовать инстинкт самца, коли уж женщина сама пришла.

Однажды Терезу схватили, когда она наклонилась над телевизором. Крупный мужчина чуть старше среднего возраста повалил ее на ковер и, подмяв под себя, разорвал юбку. На этом его успех закончился: Тереза резко стукнула мужика, роняющего слюни и предвкушающего удовольствие, затылком в переносицу, потом острым локтем в печень, а уж когда он заревел от боли и выпустил ее, припечатала раскаленным паяльником, который так и не выпустила, в ухо. Когда несостоявшийся насильник очнулся, телевизор был починен, но искренне порадоваться этому он не мог. Тереза связала его по рукам и ногам и, водя паяльником угрожающе близко к лицу, обещала инвалидность и каторгу, а скорее то и другое вместе, если он не выплатит моральную компенсацию, на порядок превышающую стоимость ремонта и юбки. Мужик наделал в штаны и выдал пароль от банковского сайта. Тереза презрительно поморщилась. Слабак! Собрался над хрупкой девушкой поглумиться, а когда девушка оказалась не такой уж хрупкой, спекся. Тереза могла бы опустошить его счет до последней единицы, но не стала: она не воровка и не грабительница. Она сняла, сколько сказала, и ушла, оставив обгаженного «героя» самостоятельно выпутываться из веревок.

Пришедшая в негодность юбка расстроила Терезу больше всего. Если Ильтен увидит, начнет докапываться, как да почему, а коли узнает, что клиент на нее набросился, запретит ходить на вызовы, и гадалка тут не нужна. Запирать не станет, но может выбросить инструменты и вовсе перекрыть расчетную карточку, чтобы не смогла купить новые.

Ильтен не должен ничего заметить. Но для этого надо срочно приобрести такую же юбку. Причем не через домашний интернет: увидев ее заказ, он все поймет. Нужно идти в магазин. И желательно подальше от дома, чтобы ее не увидел кто-нибудь вроде госпожи Лентон и не ляпнул об этом при встрече.

Лике хронически не везло в жизни. Невезение начиналось с родителей. Мама была рассеянной, а папа — бедным. От мамы рассеянность передалась дочери, а папа не смог заплатить налог на землю в деревне, и они жили в землянке на отшибе, за оврагами. Вечерами молодежь собиралась в центре деревни, и Лике приходилось идти пустырем, а потом еще перебираться через овраги. Там, в оврагах, ее и подстерег Сантор. Лика чуть не умерла от разрыва сердца, когда увидела поставщика в мертвенно-белесом свете ночного спутника — страшного, заросшего бородой, со шрамом через все лицо. Она хотела закричать, позвать на помощь, но голос от страха пропал. Сантор, не говоря ни слова, сгреб ее в охапку, зажал рот и куда-то поволок. Вроде бы на корабль. Точно она не помнила, потому что сидела тише ночной козявки и тряслась от ужаса, ожидая, когда этот чудовищный мужик над ней надругается.

Сантор ее не тронул, но очнулась от шока она нескоро — уже в Тикви, у господина Ильтена. Какое-то время наивной Лике казалось, что ей наконец повезло. Попытки логически мыслить подогревали надежду: если всегда плохо, то должно же когда-нибудь повезти. Господин Ильтен был терпелив и ласков, участливо расспрашивал ее о горестях и мечтах и обстоятельно рассказывал о той стране, куда ее занесла судьба. Рассказывал красиво и с любовью, и она поверила было, что отныне все будет хорошо.

Увы, иллюзия счастья скоро развеялась. Ее выдали замуж за бритого отморозка с холодными глазами убийцы, который жестоко овладел ею прямо в машине, а когда она заплакала, ударил по лицу так, что загудела голова, и заявил:

— Не для того я женился, чтобы терпеть гримасы и хныканье.

Она пошевелилась и заслужила еще один удар.

— И непокорность я тоже терпеть не намерен. Улыбнулась и замолчала!

Так началась ее семейная жизнь. Так она и продолжалась. Три выкидыша подряд. Лика старалась быть тише воды, ниже травы, выполнять все приказы мужа, улыбаться ему через силу и скрывать слезы, но то и дело что-нибудь забывала. Она умоляла Билле не избивать ее, придумать какое-нибудь другое наказание, но опять получила — за то, что смеет указывать ему, что делать и чего не делать. Она пыталась покончить с собой, добралась до аптечки с лекарствами и стала есть все подряд. Но не удалось. Ничего-то ей в жизни не удавалось. Только зря промучилась. Хотя, может, и не зря: несколько дней она провела в больнице, и никто ее не бил, а когда ее выписали и муж приехал за ней, врач вышел с ним поговорить. Спросил, хочет ли он детей, и конфиденциально сообщил: если да, то не стоит бить жену в живот. Врачебным рекомендациям супруг доверял и выводы сделал. Случилось чудо: Лика ждала ребенка уже четыре месяца. И внезапно перестала влезать в свои платья.

Настала пора посетить магазин одежды. Лика в растерянности стояла у витрины и не знала, какое платье купить, чтобы не было ни коротко, ни длинно, не теснило в талии и одновременно не полнило, было не слишком марким, относительно прочным, не очень дорогим… а главное — чтобы понравилось Билле, потому что если нет, он сочтет, что она неправильно потратила деньги, и изобьет. Не в живот, и на том спасибо.

Вдруг в стекле витрины Лика увидела отражение. Рослая женщина, неуловимо знакомый силуэт. Кто это мог бы быть? Она тут никого не знает, Билле не разрешает выходить на улицу просто так, чтобы погулять, и уж тем более посещать общественные места.

Она обернулась. Темноволосая женщина в застегнутом наглухо длинном плаще внимательно смотрела на нее, совершенно симметрично пытаясь узнать. Наконец на ее красивом лице появилось озарение:

— Лика!

Лика припомнила ее в тот же момент:

— Госпожа Ильтен?

Лика немного завидовала госпоже Ильтен, пока жила у диспетчера. А потом стала завидовать сильнее. У госпожи Ильтен такой хороший муж! Он точно не бьет ее по лицу, ни единого синяка не видно, ни царапинки даже.

— Ты теперь госпожа Хэнк, да?

Лика сглотнула.

— Да.

Вот только радости с того никакой.

— Наряды выбираешь? — осведомилась госпожа Ильтен. — Вон то платьишко бери, желтое. Хорошо оживит твои серые волосы.

Лика вздохнула.

— Оно дорогое, Билле будет ругаться.

— Как я тебя понимаю! — улыбнулась госпожа Ильтен. — Рино тоже ворчит, что я трачу слишком много денег.

Ворчит, но не бьет. Эх, если бы можно было поменяться мужьями с госпожой Ильтен! То есть нет, не поменяться — такого мужа, как Билле, Лика никому бы не пожелала, тем более госпоже Ильтен. Та относилась к Лике покровительственно, не обижала ее, даже помогала, хоть нравом была крута и кое-кого из Ликиных товарок по несчастью отлупила ремнем. Но было бы просто замечательно, если бы у обеих был такой муж, как господин Ильтен.

— Тогда возьми вот это, — посоветовала госпожа Ильтен. — Голубое с золотистой каймой. Тоже будет к лицу.

— Талия, — грустно произнесла Лика. — Мне нужно платье без талии.

— О-о! — оживилась госпожа Ильтен. — Да ты никак беременна? И кто это — мальчик или девочка? Ну-ка покажись! — Она бесцеремонно распахнула полы Ликиного кардигана, погладила пока совсем небольшой животик. — Как назовешь?

— Как Билле скажет. — Лика выдавила робкую улыбку. Хлопоты госпожи Ильтен были приятны, как и ее восхищение. — Поможете мне подобрать платье?