Но как же муторно все это понимать! Вот у Анджея никаких детей до Терезы не было. И с ней тоже… Обидно за него до слез. Зачем они тянули с ребенком? Ждали, когда закончится война. Для Анджея она уже никогда не закончится. Отличный парень, статный красавец, сильный, храбрый, настоящий лейтенант, куда там Ильтену… И погиб, не оставив никого после себя. А у этого смазливого гада на каждой планете по десятку неучтенных потомков! Ну как с таким жить?
Ильтен смирился. Как смирялся в конечном счете со всеми ее закидонами. Анджей не смирился бы ни за что. Перебросил бы ее через плечо, унес в свою комнату и показал, кто в семье главный. Но если бы Ильтен вздумал так поступить, она бы его прибила.
Мир так мир. Тереза не была настроена враждовать. Она помогла Ильтену развесить по стенам в маленькой комнате любимые фотографии, настроила телевизор, выбрала ковер в прихожую, а шторы с окон поснимала, чтобы не мешали любоваться на деревья в цвету. Ильтен был доволен. Мало ли что традиции велят вешать шторы, это как раз тот случай, когда они неправы, а Тереза права. Зачем занавешиваться от красоты за окном?
Впрочем, созерцать красоту у него было не так уж много времени. Режим работы приемщика заявлений сильно отличался от режима работы диспетчера. У диспетчера нагрузка не лимитирована: то густо, то пусто. Привезли поставщики невест — изволь принять их в любое время дня и ночи и возись с ними сутками без перерыва. А не привезли — предавайся отдохновению, бездельничай хоть целыми днями. Здесь не так. Пункт приема заявлений работает с десяти до семнадцати — семь часов, ровно треть суток. Так принято на всех планетах Тикви: на Т1, где в сутках двадцать шесть часов, рабочий день в офисах длится восемь часов сорок минут, а на Т4 с ее восемнадцатичасовыми сутками — всего шесть часов. Как бы то ни было, в рабочее время ты должен быть на работе, ведь к тебе приходят посетители. Перекусить в середине дня можно, но покидать рабочее место — ни-ни, если только на пять минут по нужде.
Пункт представлял собой большое помещение, выходящее на фасад дома огромным окном-витриной во всю стену из бронированного стекла, сверкающей цветными гирляндами из лампочек с логотипом Брачной Компании. Внутри располагалась приемная, где женихи могли полистать буклеты, заполнить анкеты, просто поразмышлять за стаканчиком кофе из автомата, прежде чем сделать важный шаг и отдать в залог Компании немалую сумму, которая неизвестно, окупится ли вообще. Жен находят отнюдь не всем, подача заявления — вступление в своего рода азартную игру с высокими ставками, в которой от твоих действий мало что зависит. Разве только попытаться соврать в анкетных данных — но такие, как доход и здоровье, должны регулярно подтверждаться сведениями из банковской базы и базы медицинского страхования, а психический склад и важные черты характера специалист выявит при наблюдении и собеседовании.
Из приемной ведет дверь в кабинет Ильтена. Дверь непростая, полупрозрачная: он может наблюдать изнутри, что делают клиенты в приемной и как себя ведут, а для них остается невидим до того момента, как они примут решение и войдут в эту дверь. Рабочий стол с компьютером и чайный столик с сервизом: все те же чашки в горошек, красные и белые, по которым так удобно оценивать натуру клиента, только новые. Здесь Ильтен беседует с потенциальными женихами, смотрит на их анкеты, а сам составляет независимый психологический портрет. Кому-то дает хорошие советы, чьи-то анкеты безжалостно правит, кого-то уговаривает не ввязываться в безнадежную авантюру.
Клиентов немало, они съезжаются в Ноккэм со всего региона. Ноккэм — не столица Т5, такова политика Брачной Компании: не располагать пункты приема заявлений в центральных городах. В пункт не должны заходить туристы между делом, просто так. Сюда специально едут люди, которым действительно нужна жена. Молодые здоровые мужчины, в большинстве своем еще не успевшие заработать состояние, но получившие материальную поддержку от отцов или взявшие кредит, подают заявления — кто с трепетом в душе, кто с неоправданным оптимизмом. Приходят и зрелые клиенты, твердо вставшие на ноги, имеющие стабильную зарплату или хороший бизнес. Нередки обращения по поводу изменений в анкете: жизнь идет, многое меняется; то, что в молодости казалось важным, отходит на второй план, а на первый выступает совсем иное… Являются и такие, кто хочет или вынужден забрать заявление: обедневшие, вышедшие из возраста, утратившие здоровье… порой просто те, кому срочно нужны деньги: при отмене заявления Компания возвращает треть суммы залога. Но немалая часть не перестает иррационально надеяться до конца. Что ни день, то сообщения из похоронных бюро: требуется сбросить заявление по причине смерти клиента.
Боковая дверь ведет в подсобное помещение. Здесь хранится архив: оригиналы заявлений, распечатанные и подписанные анкеты, квитанции, кристаллы памяти с электронными документами. Один из будних дней каждую декаду неприемный, он отводится на работу с документацией, составление отчетов и наведение порядка в архиве. В приемные дни на это нет времени. Расслабиться можно только в выходные — два в конце декады. Да и то…
— Нельзя же столько работать! — Тереза возмущенно поставила перед Ильтеном чашку с чаем.
Он воззрился на нее.
— А сколько, по-твоему, надо работать?
Она всплеснула руками.
— Ну не целыми же днями!
— Но, Тереза, такое у меня расписание. — Он пожал плечами.
— Ты работаешь больше, чем раньше, — обвинила она, — а получаешь меньше! Где логика?
— Тебе ведь не нравилась моя работа, — устало напомнил он. — Я ушел на другую. Ты сама этого хотела.
Тереза недовольно фыркнула. Она хотела вовсе не этого. Не того, чтобы он работал больше, а получал меньше. Она хотела лишь избавиться от круговорота доставучих невест. А теперь выходит, что они чересчур потратились на межпланетный перелет, а новый уровень зарплаты Ильтена не позволит ей путешествовать по планете, как на Т1. Хорошо еще, что Терм взял на себя расходы по постройке пентаграммы. С этой идеей Терезе было бы тяжело расстаться.
И того, что Ильтен станет ежедневно пропадать на работе, она тоже не ожидала. Она думала, он будет с ней. Вдалеке от гадских невест они обретут возможность узнать друг друга получше, притереться — а там, глядишь, и сладится… А что в итоге? Они друг друга почти не видят!
— Мне скучно одной в этой пустой квартире, — предъявила она претензию. — Тебя постоянно нет дома!
— На Т1 я постоянно находился дома, — возразил Ильтен. — А ты ворчала.
— Я не на это ворчала, дерево стоеросовое! А на твоих чертовых невест, будь они неладны. Ты не со мной общался, а с ними!
— Теперь я провожу с тобой все свободное время.
— Как же! Ты все время пялишься в телевизор. Или в тарелку, или в чашку. Только не на меня!
Он вздохнул.
— Тереза, когда я смотрю на тебя, мне хочется тебя обнять. Что ты сделала в последний раз, когда я попытался?
— Увянь, — обиженно буркнула она и угрюмо засопела. А нечего было руки распускать! Огреб по заслугам. Ничего, походил неделю с синяком под глазом, небось не умер.
Натура Терезы требовала деятельности. С утра до вечера, пока Ильтен был на работе, она слонялась по квартире или по улице, изнывая от тоски. Поначалу она каждый день убирала квартиру, смотрела новости, ходила по магазинам. Потом надоело. Чистую квартиру убирать неинтересно, в интернете пишут одно и то же, для магазинов нужны деньги, а этот чурбан Ильтен опять установил лимит на расчетную карточку. Понять его можно: зарплата уже не та, — но как же мерзко! Тереза пыталась спать днем, но ночью ее стала мучить бессонница. Еще немного, и она окончательно опустится до уровня тиквийских женщин, которые полжизни проводят в ожидании мужа с работы, а вторую половину — в созерцании его у телевизора. Так жить нельзя!
И она повесила объявления на своем доме и нескольких соседних: «Ремонт телевизоров, радио, телефонов, компьютеров, пси-аппаратуры». Немного подумала и добавила: «Мелкие услуги электрика». И приписала телефон.
