— Надо будет наготовить ещё впрок, — напомнила Мико и хихикнула, заметив, как лицо Кацуки скисло. Поэтому быстро добавила, ласково мурлыкая: — Но сначала мяу приготовлю для тебя обезболивающую мазь, чтобы твои укусы не беспокоили, если ты не против.

Кацуки не был против. Он прорычал нечто невнятное, вроде «как знаешь», прежде чем с шумом втянуть в себя очередную порцию еды.

В то время как Момо с Эйджиро и Изуку собрали посуду и отправились её отмывать к ручью, чьи тихие журчащие звуки доносились снаружи палатки, Мико достала из своего инвентаря небольшой котелок, украшенный изящными гравировками в виде кошачьих лапок, и установила его на походной печке. Кацуки, раздражённый невозможностью покинуть палатку из-за проклятия, привлекающего к нему нежить, встал у одной из кроватей, опершись плечом о верхний ярус, и, скрестив руки на груди, начал наблюдать за Мико.

Создание лекарства не отличалось от приготовления еды и также было упрощено благодаря внутриигровым механикам: Мико закинула в котелок несколько разноцветных трав и кореньев, которые достала из своего инвентаря. Содержимое котелка немного пошипело, испуская слабый дымок, а затем с лёгким «пуф!» превратилось в небольшую стеклянную баночку, наполненную густой зеленоватой мазью, пахнущую мятой и лавандой.

— Держи, — протянула Мико ему лекарство, лукаво улыбаясь и склонив голову набок. — Но если хочешь, мяу сама нанесу и поцелую твою бу-бу, чтобы быстрее зажило.

Кацуки низко зарычал, резко выхватывая баночку из её рук.

— У меня нет настроения для твоих шуточек, кошка, — произнёс он с раздражением в голосе, откручивая крышку и зачерпывая пальцами немного мази. — И вообще, что-то ты слишком много флиртуешь, не находишь?

— Но мяу серьёзно, — насупилась Мико, но затем хитро прищурилась, а её голубые глаза сверкнули озорством. — А почему ты так против буста твоей убитой регенерации? Или ты… стесняешься поцелуев?

— Ха! Ну да! — возмутился Кацуки, но его щёки слегка порозовели. Однако он тут же попытался скрыть смущение за нарочито наглой ухмылкой: — Просто в мире, откуда я прибыл, поцелуй автоматически означает женитьбу, — соврал он. — А ты знаешь, что муж делает с женой? — он многозначительно поднял бровь.

— Ну, в нашем мире поцелуй не означает свадьбу, — невозмутимо парировала Мико, даже ухом не поведя на его намёк. — А в мяу случае это вообще способ передачи магии исцеления. Ну, так что, целовать… то есть… исцелять тебя? — она игриво подмигнула. — Обещаю, что не стану твоей женой!

Кацуки на мгновение замялся, борясь с желанием огрызнуться и одновременно с необъяснимым желанием согласиться. В конце концов, здравый смысл, подкреплённый нестерпимым зудом, взял верх.

— Ладно, — сдался он и начал наносить мазь на искусанные места. — Только без глупостей.

... Когда остальные члены клана вернулись обратно, они обнаружили, что Кацуки уже крепко спал.

— Он завтра утром ещё приготовит еды, — тихо сказала Мико, сидящая на верхнем ярусе кровати, свесив ноги.

— Бедняга, — посочувствовал ему Эйджиро. — Он теперь практически такой же, как и Всемогущий, только ещё и без капли магии.

~*~

Утром следующего дня Кацуки проснулся опять последним. Солнце уже стояло довольно высоко, заливая Дьявольскую Степь ярким, тёплым светом. Зуд и саднящие укусы белок и писуков беспокоили его намного меньше благодаря вчерашней мази, но всё равно доставляли дискомфорт. А вот мышцы снова задеревенели, как и в прошлый раз. Он быстро достал из инвентаря баночку с мазью, нанося её на искусанные места, чтобы облегчить неприятные ощущения, и вышел из палатки наружу.

Свежий утренний воздух, напитанный ароматом луговых цветов, приятно растормошил его, разгоняя остатки сна.

Дьявольская Степь успела преобразиться с первыми лучами солнца: от зловещей ночной жути не осталось и следа. Степь заливало золотистым солнечным сиянием, а высокая трава, усыпанная росой, блестела. В воздухе жужжали пчёлы и бабочки, перелетая с цветка на цветок, а вдалеке виднелись пасущиеся олени. Вокруг вновь кипела жизнь.

Парни, Изуку и Эйджиро, как обычно, продолжали заниматься прокачкой своей физической силы, выполняя различные упражнения неподалёку от ручья. В этот раз они качались, лёжа на берегу и делая жим валунами. Мико же с Момо расположились на небольшом ровном участке травы и занимались спаррингом.

Наблюдая за их тренировкой, Кацуки заметил, что Момо демонстрирует впечатляющие приёмы, сочетающие в себе грацию кошки и точность боевых искусств. Мико же, казалось, больше развлекается, выполняя акробатические трюки и дразня Момо, но при этом и её движения были быстрыми и точными, когда надо.

— Думаю, что тебе опять стоит присоединиться к нам, Бакуго-кун, — предложила Момо, заметив его наблюдающий взгляд. — Как только приготовишь еды впрок.

Уже знакомый с пользой неко-дзю, особенно учитывая скованность в мышцах, Кацуки, после недолгого раздумья, решил последовать совету Момо. Он кивнул в знак согласия и, получив необходимые для приготовления еды ингредиенты, принялся за дело, после чего присоединился к ним, чтобы разработать затёкшие мышцы.

~*~

Через полчаса Изуку объявил сбор, и компания продолжила путь.

В целом, путешествие через Дьявольскую Степь было спокойным: солнечный свет был губителен для нежити, а мобы — в основном представленные зубастыми сусликами второго и третьего уровня — были компании на один зуб.

Мико с Момо то и дело уходили недалеко с Тропы Отшельника, собирая какие-то травы и ловя добычу, а Эйджиро продолжал гонять Изуку.

Солнце медленно, но верно катилось по небу, неумолимо клонясь к закату, окрашивая горизонт в тёплые оранжевые и розовые тона. Эйджиро, как всегда, старался поддерживать бодрое настроение, живо рассказывая анекдоты и весёлые истории, вызывая смех и улыбки у своих товарищей.

В какой-то момент Кацуки, шедший чуть позади остальных, заметил слабый, едва различимый блеск в нескольких десятках метров от тропы. «Хм», — тихо пробормотал он себе под нос, прищуриваясь и замедляя шаг, чтобы лучше рассмотреть увиденное. Это была полупрозрачная, слегка мерцающая сфера, парящая в воздухе примерно на уровне его глаз. Она казалась сотканной из тумана и света, словно миниатюрное привидение. Его глаза расширились от изумления, когда он вдруг понял, что это такое.

Кацуки резко выдохнул, принимая молниеносное решение. Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, оставляя на небе лишь тонкую полоску заката. У него оставалась буквально минута, прежде чем Дьявольская Степь окончательно переключится в свой ночной, куда более опасный режим. Он резко сорвался с места, бросившись к парящей сфере, намереваясь как можно быстрее схватить её и переместить в свой инвентарь.

— Бакуго, куда?! — услышал он за спиной встревоженный возглас Эйджиро, но лишь махнул ему рукой, не сбавляя скорости. Он быстро добежал до сферы и, протянув руку, коснулся её. В тот же миг предмет исчез, мгновенно переместившись в его инвентарь.

Кацуки тут же резко развернулся и бросился обратно к тропе, краем глаза заметив высокую, бледную фигуру, мелькнувшую на границе видимости, там, куда он только что бегал. Он не успел рассмотреть её как следует, так как в этот момент его нога снова ступила на защищённую Тропу Отшельника.

— Бакуго-кун, твою мяу! — изумлённо воскликнула Мико, её кошачьи ушки дёрнулись от удивления.

— Бакуго-сан! Что это было?! — обеспокоенно подхватил Изуку.

Его тут же обступили соклановцы, кто-то глядя на него с тревогой, кто-то — со строгостью, требуя объяснений: куда это он так резво сорвался?

— Так… мне манка почудилась, — соврал Кацуки, пытаясь отдышаться. Бег на такой скорости через густую траву по пояс, да ещё и с проклятием, накладывающим дебаф не только на заживление ран, но и, очевидно, на регенерацию выносливости, дался ему нелегко.

— А сказать кому-то из нас не судьба, бро? — воскликнул Эйджиро, его голос звучал с укоризной. — Чувак, на тебе же проклятие! Совсем голову потерял?! Ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться?!