– Поеду посмотреть на честную игру, – сказал Джайлз. – Удалось что-нибудь выяснить у Маскеттов?

– Довольно сомнительно. Одну вещь я установил: человек, которого видел привратник, был не молодой Маскетт. Прошлым вечером он пришел в шесть тридцать и больше никуда не выходил. Примерно в одиннадцать он услышал звук, который принял за прокол шины. Вся беда в том, что это в самом деле мог быть прокол. – Он повернулся к Хемингуэю. – Сержант, оставляю вас здесь, вы знаете, что надо делать. Увидимся в Ярде. Если вы готовы, мистер Каррингтон, пойдемте.

В Челси поехали па машине Джайлза Каррингтона. Садясь рядом с ним, суперинтендант бросил быстрый взгляд на его лицо и сказал:

– Боюсь, что для вас это довольно неприятное дело, мистер Каррингтон.

– Да, очень неприятное, – спокойно сказал Джайлз. – И не только для меня. – Он переключил на вторую скорость, а затем на третью. – Конечно, я понимаю, куда вы клоните, но не ждите, что я поверю, будто мои родственники, то есть моя кузина или мой кузен, способны совершить такое хладнокровное убийство.

Суперинтендант промолчал. Потом Джайлз, чуть заметно улыбнувшись, добавил:

– Кроме того, я думаю, вряд ли они не обратили бы внимания на эту гильзу.

– Вы думаете, я отношусь к молодому Верикеру с предубеждением, – сказал Ханнасайд. – Но, откровенно говоря, я очень надеюсь, что вы правы. И тем не менее нельзя игнорировать факты: смерть Роджера Верикера, если считать, что это убийство, значительно сужает круг. Думаю, нет сомнений, что человек, убивший Арнольда, убил также и Роджера. Вы сами сказали: если для первого убийства могло быть несколько мотивов, то для второго – один-единственный. Поэтому, кажется, мы можем, во-первых, отбросить Мезурьера и, во-вторых, Арнольдова шофера, который, признаюсь, никогда не был под большим подозрением. Ни тому, ни другому смерть Роджера ничего не давала. Только один человек имел шанс получить состояние; и вы это знаете так же хорошо, как и я, так что мы можем быть здесь откровенны. Более того, мистер Каррингтон, вы никогда не были уверены в том, что Кеннет Верикер не совершил первого убийства. Вы не исключали такой возможности, я знал это с самого начала. Однако это второе убийство вам просто встало поперек горла. И все же если вы как следует поразмыслите, то поймете, что оно логически, почти неизбежно, вытекает из первого. Допустим, оно не было предусмотрено. Только совершенно закоренелый преступник может запланировать убить двоих людей. Было задумано только одно убийство, но, когда появился Роджер Верикер, оно стало бессмысленным, если не убрать и его. Вы знаете поговорку: лиха беда начало; она применима к этому случаю. Если человек может убить своего сводного брата, чтобы получить его деньги, и это сходит ему с рук, то уже не так тяжело убить и второго. Не могу не признать, сложилось впечатление, что убийце Арнольда абсолютно все сойдет с рук, о чем Кеннет Верикер прекрасно осведомлен.

– Но для этого нужно иметь патологический ум! – отрезал Джайлз.

– Да, конечно.

– Чушь! Этот парень совершенно нормален. Кроме того, если бы он собирался убить Роджера, то не стал бы как дурак проявлять столь открыто свою враждебность.

– Не стал бы? – возразил Ханнасайд очень сухо. – Я думаю, как раз это Кеннет Верикер и стал бы делать. Но не думайте, что я исключил всех других возможных подозреваемых. Вовсе нет, но я свалял бы дурака, если бы не выяснил подробно все, что он делал прошлой ночью.

Они подъехали к перекрестку и остановились у светофора. Только когда машина снова тронулась с места, Джайлз Каррингтон ответил ему с улыбкой:

– Да, вы сваляли дурака; но я ведь уже сказал вам, что собираюсь сам заняться этим делом.

– Ну, если что-нибудь пришло вам в голову, скажите мне, – благодушно попросил Ханнасайд.

– Две возможности пришли мне в голову, но обе настолько дикие, невероятные, что, думаю, я не стану забивать вам голову, – ответил Джайлз. – Одна из них достаточно очевидная, чтобы вы сами могли о ней подумать…

Ханнасайд усмехнулся.

– Спасибо!

– Простите, но я не имел в виду ничего такого. Другая… – он немного помедлил, – другая, насколько я знаю, абсолютно ничем не подтверждается. Посмотрю, смогу ли я что-нибудь найти.

– Это звучит не очень-то многообещающе, – с довольным видом сказал Ханнасайд. – Но, пожалуйста, продолжайте.

Через несколько минут они подъехали к мастерской. Джайлз провел машину немного дальше вдоль гаражей и поднялся вслед за Ханнасайдом к квартире.

Им открыла Мергатройд, с отвращением воскликнув:

– Что, опять? Ну уж точно я не дам вам сейчас беспокоить моих молодых господ. Они завтракают. Доброе утро, мистер Джайлз.

– Завтракают? – удивился Джайлз. – Вы знаете, Мергатройд, сейчас около двенадцати.

– Да, но было почти пять часов, когда мистер Кеннет и мисс Лесли вернулись с этих танцев, – сурово сказала Мергатройд.

– Я сожалею, но суперинтендант Ханнасайд занятый человек. Придется побеспокоить мистера Кеннета.

– Если вы так считаете, сэр… – с неодобрением уступила Мергатройд и отошла в сторону. – Я сомневаюсь, что мисс Лесли соответствующим образом одета, чтобы принимать гостей, но я посмотрю.

– Мисс Лесли? Она здесь?

– О да, она здесь и была всю ночь; а что оставалось делать, когда мистер Кеннет привез ее домой в такой час, – ответила Мергатройд. – Что поделаешь, если она забыла ключи. Чем будить свою хозяйку, разбудила мисс Тони и легла в ее постель. – С этими словами она открыла дверь мастерской и заглянула туда. – Мисс Тони, здесь мистер Джайлз с суперинтендантом. Впустить их или нет?

– О Боже мой, в такой час! – простонал Кеннет. – Скажи, что нас нет дома.

– Нет, не надо. Конечно же, они могут войти, – сказала Антония. – Ты не возражаешь, Лесли? Привет, Джайлз! Доброе утро, суперинтендант. Выпейте кофе!

Завтрак был накрыт на столе у окна. С одного края стола рядом с кофейником сидела Антония, полностью одетая; по одну сторону от нее – Лесли Риверс в кимоно, а по другую – Кеннет в пижаме, фланелевых брюках и старой фланелевой куртке. Кеннет, который выглядел полусонным, угрюмо посмотрел на гостей и сказал:

– Ну, что теперь случилось? Не жалейте нас. Тони, ради Бога, накрой эти отвратительные яйца! Мергатройд, должно быть, сошла с ума. Где ветчина?

– Мы ее съели вчера. Присаживайтесь, суперинтендант! Между прочим, это мисс Риверс. Ты выглядишь довольно мрачным, Джайлз. Что-нибудь случилось?

– Боюсь, нечто очень серьезное, Тони. Роджер мертв – выстрел из пистолета.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем Антония судорожно выдохнула:

– Боже!

Кеннет сначала застыл с чашкой в руке, потом обвел всех мрачным взглядом и нарочито медленно выпил кофе. Затем он поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой и спокойно сказал:

– Если без шуток, то это уже чересчур. Без шуток?

– Какие тут шутки, мистер Верикер, – ответил Ханнасайд, наблюдая за ним.

Джайлза, тоже наблюдавшего за Кеннетом, поразило, что тот слишком идеально владеет собой. Была заметна только некоторая напряженность рта и странно пустой взгляд, попеременно останавливающийся то на лице Джайлза, то на лице Ханнасайда. Затем Кеннет взял свою чашку и передал Антонии.

– Еще кофе, пожалуйста, – сказал он. – Как переменчива судьба!

– Похоже, вы не очень-то удивлены, мистер Верикер.

– Мне даже страшно сказать, насколько я удивлен, мой друг суперинтендант. Вы сказали, выстрел из пистолета? Что это значит? Самоубийство?

– Или убийство, – ответил Ханнасайд. Слово, произнесенное вслух, прозвучало угрожающе и заставило Лесли Риверс непроизвольно содрогнуться.

– Давайте считать это самоубийством, – предложил Кеннет. – Это больше похоже на правду.

– Вы полагаете? Почему?

– Очевидное умозаключение. Он убил Арнольда, думал, вы его подозреваете, сдали нервы, и нажал на курок. Вайолет говорила, что он был в нервном возбуждении.