— Фёдор, — сказал вчерашний студент и сделал решительный шаг за порог. Дверь за его спиной захлопнулась не менее решительным движением Коляна. Фёдор вздрогнул, но не то что не заскрёбся в дверь, а даже не обернулся.

— А я Ленка. Очень хорошо. Первый шаг мы сделали. Теперь садись за стол и выкладывай. — Она перевела взгляд на Коляна, указав тому взглядом на второй стул.

— В общем, — Фёдор запнулся, — у меня ликантропия. Клиническая. — Он замолк и опустил глаза.

Ленка удивлённо уставилась на Коляна, потом на Фёдора.

— То есть тебе только кажется, что ты превращаешься в волка? — осторожно уточнила она.

Не поднимая взгляд, Фёдор кивнул.

— Может, это лучше к специалисту… — предложила Ленка, поглядывая на Коляна.

— Уже. Таблетки, сеансы, всё испробовано, — пояснил Колян. — Федька, ну рассказывай давай, чо как. Видос покажи.

Тяжко вздохнув, Фёдор забубнил не поднимая глаз:

— Началось это пару лет назад. Полина, моя жена, предложила поиграть… — Фёдор покраснел. — Купила уши, хвост… нет, не тот, что вы прятали. Простой, на одежду цепляется.

Ленка с невозмутимым лицом кивала, поглядывая на хмурого Коляна. Фёдор продолжал:

— Я изображал волка. Ходил на четвереньках, рычал, кусался. Играюче так. Полинка хохотала, гладила меня. Потом ещё несколько раз так игрались, пока не случилось… Не помню, что произошло. Запомнилось, только, когда я сижу и не могу руками ничего взять на столе. Полинка сначала не верила, думала я придуриваюсь, а потом что-то с ней произошло и она стала меня жалеть.

Фёдор долго рассказывал, как пытался что-то сделать с этими приступами. Как ходил по врачам. Показывал видео, снятое трясущимися руками, где под взволнованный голос девушки он ходит на четвереньках, с весёлым лицом и высунутым языком.

— И чем я тут могу помочь? — серьёзно спросила Ленка, обращаясь скорее к Коляну. Фёдор пожал плечами.

— Лен, — начал Колян, — у тебя же нюх, на всякое. Ну?

— Если вынюхаю я причину, то что?

— У тебя же чудесные возможности, ну?

— Ну-ну, — передразнила Ленка. Вздохнула и обратилась к Фёдору:

— Так. Давай подробности. Можешь ли себя контролировать, какое настроение, до, в процессе, после. Какие ощущения. Агрессивность. Что там ещё? Короче, всё что докторам выкладывал.

— Нет никакой агрессивности. Просто падаю на четвереньки, на ногах устоять не могу, неудобно, почему-то. — Фёдор посмотрел на Ленку, словно извиняясь за такую странность. — Всё понимаю, осознаю. Говорить не могу. В руки… в лапы взять ничего не могу. Полинке от этого веселее становится, но если ей грустно, то стараюсь не приставать, ухожу куда-нибудь в укромное место.

— А потом? — спросила Ленка.

— Сворачиваюсь калачиком и засыпаю. Просыпаюсь уже нормальным, но всё болит. Неудобно так спать, — вздохнул Фёдор. — Больше я ничего толком подсказать не могу. Что к этому приводит, не знаю. Чувствую, когда начнётся и всё. Случается это только если я один, или с Полиной.

— От луны. От еды, выпивки не зависит? Прервать как-то можно? — на всякий случай уточнила Ленка.

Фёдор покачал головой:

— Не знаю от чего зависит. Если телефон зазвонит или домофон, то сразу прихожу в себя.

— Ладно, — задумалась Ленка.

Из объяснений ничего толком не ясно. Что-то его провоцирует. Видео на это дело свет не пролило. При посторонних приступы не случаются, значит самой не посмотреть. Хотя…

— Домашние животные есть? Аллергия на шерсть? — спросила Ленка.

— Нету, — удивился Фёдор.

— Хорошо. У знакомых есть домашняя лисица. Не совсем обычная, дрессированная. Если ты при ней эм-м… превратишься, то по её поведению возможно я смогу понять причину.

— Я-я н-не знаю, она же посторонняя, — смутился Фёдор.

Ленка ожидала совсем других претензий.

— Это простое неразумное животное. Ты же не боишься видеокамеры? А тут та же видеокамера, только с ушами и воспринимает эмоции, — пояснила Ленка.

— Хорошо, — понурил голову Фёдор. — Хоть по лесу голым бегать, лишь бы это закончилось.

Отправив Фёдора домой, Ленка поставила перед Коляном переноску для животных и целую сумку с мисками, щетками и прочим скарбом, необходимым всякой уважающей себя лисе, чтобы обустроить частичку негостеприимного человеческого жилья.

Вечером Колян, тихо ругаясь, притащил сумку и переноску с лисой к Фёдору в однокомнатную квартиру. Ещё час инструктировал его и Полину обращению с животным, пока Ленка, пребывая в лисьем облике, стоически терпела тисканье и поглаживание. Потом, всё же вырвавшись из рук, Ленка отправилась изучать обстановку и планировку.

На кухне она решила запрыгнуть на заставленный горшками фиалок подоконник. Сорвалась и, расцарапывая пластик когтями, шмякнулась на пол. Осмотрелась — никто позора не видел. С второй попытки Ленка уже сидела на подоконнике, ощущая себя заправской кошкой, покорившей квартирную вершину. Правда, следы когтей на пластике напоминали скорее не кошачьи, а какого-то особо страшного монстра. Всё же Ленка с непривычки переусердствовала. Пришлось спешно зализывать их — на вкус шершавый пластик не радовал, но в ушастую Ленкину голову пришел только такой способ лечить царапины. Подоконник вскоре сдался под нехитрым магическим воздействием и вернул себе былой, неповреждённый вид. К тому времени, из коридора послышался голос Коляна и хозяев — инструктаж закончился.

Входная дверь захлопнулась и в комнату зашла темноволосая Полина в заменявшей домашнюю одежду пижаме, за ней в проходе появился Фёдор.

— Слушай, — проговорила Полина, поглаживая сидевшую на подоконнике лису. — Давай и себе такую заведём. А?

— Потом, — нахмурился Фёдор.

— Почему, волчок?

Ленка вздрогнула, уставилась на Фёдора, но тот лишь вздохнул.

— Солнышко, ты же понимаешь, если что случится… — запнулся Фёдор. Глаза уставились в одну точку, будто он сосредоточился на чём-то внутри себя, пытаясь удержать это.

— Ты здоров, — обняла его Полина. — Просто у тебя маленькая проблемка. Кто-то от пауков в обморок падает.

Он вздрогнул и сказал поникшим голосом:

— Я боюсь, что это начнёт происходить на работе, при людях.

— Не начнёт, — уверила его Полина, словно что-то знала.

Когда Ленка инструктировала Коляна, чем питаются лисы в её лице, то настаивала на человеческой еде со стола. Теперь же Ленка несколько сомневалась в том, что лисы это едят — запах настораживал, но Фёдор так смачно тянул его носом, что дрожали фиалки на подоконнике. Ленка же, заполучив внушительный половник коричневой субстанции в свою миску, тщательно обнюхала растекающийся ужин. Украдкой глянула на Фёдора, который, попробовав первую ложку, разразился потоком хвалебных од в адрес краснеющей Полины. Под звуки, не вызывающие сомнения в аппетитности и съедобности, Ленка решилась и языком зачерпнула субстанцию мясного рагу.

В тот вечер она сделала важный вывод — надо обговаривать, что лисы могут есть и сухой корм. На всякий случай.

С утра хозяева уходили на работу до самого вечера, так что Ленка скучала и даже подумывала воспользоваться Пятном, чтобы улизнуть на время, но терпела. Чутьё подсказывало, что всё происходит неожиданно.

В пятницу так и случилось — Полина пришла с работы на пару часов раньше с пакетами продуктов. Поставила пакеты их на стол, глянула на лису, жалостливо вздохнула и побрела переодеваться.

Приготовление ужина проходило под жалобы на заставляющее работать в выходные начальство. Некоторое время Ленка расхаживала под ногами — театрально изображала домашнее животное, деловито принюхиваясь то к упавшему сладкому перцу, то к луковой шкурке, но в конце концов, рядом с ней внезапно приземлилась мокрая куча риса. Без всякой театральной натужности Ленка одним прыжком взлетела на холодильник, и за процессом уборки риса наблюдала уже с сего безопасного возвышения.

Пришедший Фёдор с порога лучился радостью — похвалил подозрительные ароматы ужина, похвастался завершённым проектом. И натолкнулся на грустный взгляд жены. Опустил глаза и спросил: