— А ты знаешь, что уровень магии в городе начал расти? — спросил Огонёк с набитым ртом.

Ленка дожевала ролл и ответила:

— Комиссия уже возбудилась?

— А то! Уже поднят вопрос о твоём поведении.

— Интересно, что они мне сделают? Ведь они сами меня прокляли и сюда вернули, — мечтательно протянула Ленка.

— Ну что-то они должны будут сделать, работа них такая, — усмехнулся Огонёк.

— Ага, уши надерут. Или хвоста накрутят.

— Крылья, блин, приделают. Ленка, я тебе удивляюсь. Ты ведь даже не попробовала летать! Как ты вообще могла крылья отрезать?

Ленка закинула в рот ещё один ролл, подошла к краю крыши и глянула вниз.

— Ну я могу щас попробовать, — по лисьи улыбнулась она и шагнула.

Падая, она услышала вслед:

— Ну и дура!

Обернулась двуногим лисодраконом с пламенеющими глазами и взлетела над крышей.

— Козёл! — крикнула она Огоньку, от удивления выронившему ролл. — Почему не бросился спасать?! Думаешь, раз я бессмертная, то пешком подниматься должна?

— Вот ты зараза! Откуда же у тебя крылья? — воскликнул Огонёк.

Ленка приземлилась поодаль, чтобы не сдуть перекус, и радостно подбежала к Огоньку:

— Балбес, я же не дракон! — проговорила она, набивая пасть.

Вечеринка уже находилась в той стадии, когда все пьющие пока ещё не вырубились, а трезвенники уже порядком набрались неуловимой атмосферы разгула и не отличались толком от остальных. Как обычно втянув хвосты и уши, Ленка сидела в одной лишь растянутой футболке на краешке чужой кровати и прислушивалась к невнятным беседам студентов, к плеску спиртосодержащих жидкостей в собственном желудке. Вспоминала бытие в магакадемии, горячее дыхание Огонька — шельмец обожает пыхнуть пламенем в моменты близости. Попойки со всяким магическими личностями вспоминала. Цербер, например, мог быть трезвым на треть, хотя кровеносная система-то у него одна. Профессура магакадемки не раз корпела и над этим феноменом, и вместе с оным — над стаканами.

Попойкам студентов провинциального вуза, конечно, было далеко до магического размаха и разрушительности, хотя они и всячески пытались.

Как раз в это время, растолкав студентов по краям общажной комнаты, полнотелая Машка старательно выводила на крашенных досках пола круг с латинскими буквами по краю и вписанным многоугольником.

Наконец, она выпрямилась, отбросила длинные чёрные волосы, заодно испачкав их мелом. Оглядев рисунок, удовлетворилась результатом и начала расставлять по кругу чашки Петри, гранёные стаканы и даже пепельницу. Потом положила в каждую посудину по щепотке чего-то мокрого похожего на чайную заварку.

Машка не первый раз уже устраивала этот цирк с якобы призывом, потому Ленка смотрела без интереса. Колдовать Машка не умеет, оттого вряд ли у неё что-то получится, хотя магический фон в последнее время стабильно растёт. Поодаль на табуретке с кислой миной скучала Машкина соседка по комнате — очкастая и блондинистая отличница Женя, которая во время представления изображает одержимую: корчится, пускает слюни, издаёт якобы потусторонние стоны. Примерно такие же стоны в академии издавала несомненно потусторонняя вампирша-замдекана, когда уединялась в кабинете с Огоньком.

Чутьё подсказывало Ленке, что только ради этих представлений Женю и приглашали на попойки — судя по стабильно кислой мине, расслабляться она не умела, а может и не хотела вляпываться в эту бухую компанию. Так и мечется — одной тоскливо, а в тусовке фигово.

Тем временем, Машка закончила последние приготовления, взяла в руку чёрную книгу, подозрительно похожую на малую советскую энциклопедию со стёртыми буквами на обложке. Раскрыла наобум и кивнула Жене. Та вздохнула и поплелась в круг. Осторожно переступив край, уселась на колени и стала ждать.

Полупьяная публика сменила галдёж на перешептывания. Многие принялись снимать происходящее на телефоны. Выпятив внушительную грудь вперёд, Машка шепотом начала зачитывать слова на латинском, постепенно говоря всё громче…

— Nucifraga caryocatactes! — прогремела Машка в конце, страшно закатив глаза.

Женька начала запланировано корчиться и дрожать. Ещё корчится начал полноватый студент у окна, видимо биолог, раз узнал, что это значит.

Машка взмахнула рукой и выкрикнула:

— Едлза!

Неуловимая ткань магии сгустилась и невидимой волной мимо удивлённой Ленки хлынула в сторону в круга, возле которого, направляя камеры телефонов, собравшийся народ уже ожидал представления.

Поначалу ничего не происходило. Между зрительских спин Ленка видела, как Женя, испуганно глядя вниз, начала осторожно подниматься на ноги — на полу шевелились рассыпанные кусочки мела и неведомая сила втягивала их на линии круга, которые начинали светиться зелёным.

В комнате наступила полная тишина.

Раздался шлепок, будто ударили ладонью по стене.

— Выпустите меня! — тихо и жалобно попросила Женя.

Похоже, Машка умудрилась создать барьер.

— Доигрались, — проворчала Ленка, протискиваясь между окружавших Женю ротозеев.

— Демон! — прохрипел кто-то сзади.

Ленка обернулась — полноватый биолог испуганно тыкал в неё пальцем и пятился. Камеры телефонов уже переключились на Ленку. Она уже и сама поняла, что от удивления распустила хвосты.

— Опух что ли? — обиделась Ленка. — Китсунэ! Вот, на, гляди, где тут копыта?! — балансируя хвостами, она задрала ногу, чтобы показать ступню, но биолог смотрел не туда и густо краснел, шепча что-то про бесстыдных животных.

— Демон! — истерично воскликнул за спиной чей-то голос.

Ленка уже подумывала превратиться в рогатую лису с горящими глазами, чтобы народ не зря обзывался, но на всякий случай оглянулась на звук. Говоривший — худенький прилизанный брюнет — хоть и смотрел на неё, но пальцем тыкал в Женю.

В центре круга та беззвучно открывала рот и извивалась, скребя пол раздвоенным копытом чуть желтоватого цвета, на второй ноге пока ещё держался кроссовок, но под задравшейся штаниной уже белела шерсть. Глаза Жени испуганно и удивлённо смотрели на окружающих, будто видели их впервые.

Плохо дело. Ленка присела на корточки возле светящегося зелёным барьера.

— Ты кто? — спросила она.

Женя замерла и, уставившись нечеловечески огромными зрачками, испуганно попросила:

— Вып-пустите меня… — голос прервался и уже с какими-то иными металлическими тембрами взвизгнул — …выпустите из неё!

Ленка аж села на хвосты.

— Ты тут фиг знает что можешь натворить, — пробормотала она.

— Я-я? — прозаикалась Женя обычным голосом, хлопая краснеющими глазами.

— Не перебивай! Я с тем, что внутри тебя разговариваю.

Глаза наполнились слезами. Этого только не хватало.

— Ничего я не натворю, — шмыгал носом металлический голос. — Домой меня верните!

Покачав головой, Ленка снизу вверх глянула на Машку, которая с радостным выражением прижимала к внушительной груди чёрную книгу.

— У меня получилось! — вдохновлённо похвасталась та, ещё сильнее тиская книгу.

— Ещё как, — скептически вздохнула Ленка. — Ещё как…

Машка чуточку погрустнела.

— Кароче, Женя и её подселенец поживут у меня в комнате, пока не получится их разделить, — решила Ленка.

Машка поспешно закивала. Эх-х, надо было с ней оставить. Там ведь копытами дело явно не ограничится.

Прихватив на столе запечатанную бутылку водки, вроде как для утихомиривания призванного, Ленка сказала:

— Скоро буду, — и провалилась под пол на пару этажей вниз, невидимкой пролетев через комнаты ничего не подозревающих студентов.

Сбегала в свою нору, обложила её всяческим охранительными заклятиями. Не известно, насколько опасна призванная сущность, потому Ленка выбирала заклятия покрепче и поматернее. Потом вернулась к вечеринке.

Публика топталась вокруг барьера, шумно снимая происходящее на телефоны, а внутри Женя, сжавшись в комочек, хныкала и натягивала джинсы на покрытые белой шерстью ноги. Ленка покачала головой — ничего не меняется. Свистнула Пятно — из ниоткуда под ногами явился рисунок чёрного кота, и начал тереться о Ленкины ступни. Ленка присела и объяснила Пятну, что делать.