И александрит на пальце опасно посверкивает и греется, предупреждая, что вот-вот что-то случится.

- Макс! Мехна приехала! – Вместо Лешеньки у меня теперь Санек.

Веселый и доброжелательный – внешне, а внутренне – спокойный и рассудительный.

- В зале все готово! – Подпрыгнула Заря, получив такое же предупреждение по своим каналам. – Идем туда…

… - Да вы охуели, обе! – Мехна аж привстала со своего места, а вот обе моих красавицы, как-то дружно вжались в свои стулья и растеряно переглянулись.

- Мехна! – Я предостерегающе вздохнул и покачал головой. – У них есть право на свое мнение…

- Выйди-ка отсюда… - Мехна просто на глазах из милой старушки превратилась в настоящую главу Рода. – Пожалуйста!

А, собственно, чего я теряю, оставляя женщин наедине? Ну, устроят они заговор – так я об этом тут же узнаю. Договорятся «слить» мою семью – сдохнут еще в процессе договоров.

Отодвинул стул и пошел к выходу.

- Иди-иди… - Напутствовала меня Демидова-совсем-теперь-старшая! – А я тут… Мозги слегка покомпостирую…

- Только слегка. – Я честно попытался хоть как-то разрядить обстановку, но стало только хуже.

- Не учи мамку мозги ебать! – Мехна, кстати, тоже полыхала гневом. И «Тень», и александрит такое сейчас четко передают, так что…

Надеюсь, я не стану молодым и красивым вдовцом?!

Уже закрывая дверь в зал, услышал самый настоящий рев львицы: «Да вы совсем тут охуели, две прошмондовки?! Вы какого хуя из себя тут…»

Дальше я плотнее закрыл дверь, понимая, что некоторые разговоры лучше не слушать!

Спустившись в подвал своего свежепостроенного особняка, «хлопнул» на закрытую территорию, совсем никак не соединенную с внешним миром и оказался еще метров на двадцать ниже, почти уже в скальном основании, в котором и построил свою личную тюрьму для, пока еще одного, заключенного.

При виде меня, мужчина сжался, понимая, что пришел я не просто так.

- Я все расскажу, все расскажу… - Прекрасный немецкий язык и никакого английского акцента, никаких упоминаний «великой и могучей империи ЮСА», никакого поминания третьего рейха…

Герр Рольф Хельмезакер прекрасно вспомнил родную речь, всего-то на всего повидавшись с Кариссой.

А уж со мной и вовсе – разливается соловьем, стоит мне просто недовольно изогнуть бровь.

- Топлиц… - Я уселся на прикрученный к полу табурет и мило улыбнулся, демонстрируя острые клыки. – Продолжим с него, милейший…

…Топлицзее, проект СД, проект СС, проект Анненрбе – все вложились в его постройку.

Подводные пусковые установки, фальшивые фунты-стерлингов, лабиринт, сейчас уже затопленных, но все еще забитых под завязку награбленным золотом и предметами искусства, упакованными герметичные капсулы, тоннелей.

И десятки тысяч пошедших на корм ракам заключенных, которые все это строили, таскали, монтировали.

Скрытые лаборатории сверхлюдей не нуждающихся в отдыхе, не нуждающихся в кислороде, не боящихся высоких и низких температур.

Так и недостроенная ядерная бомба и, в отдельном хранилище – цистерны с «тяжелой водой» и свинцовые ящики с урановой смолкой.

Биологические лаборатории, химические, физические – пристанище пресветлого фюрера, который опоздал на последний вагон, своей смертью запечатав четыре пятых помещений, к которым теперь доступа нет ни у кого, как нет и схем, что бесноватый прихватил с собой на тот свет, просто потому что советские солдаты неожиданно пришли и постучались в дверь.

И пусть «русским солдатом» оказался адъютант, пришедший доложить, что подземный ход завален и придется подождать пару часов, и пусть еще была возможность спастись, но…

Нервы сдали.

Да, и у вампиров с оборотнями, бывает, сдают нервы.

Яд, выстрел и вот Топлиц превратился из могущественной подземной империи, из рейха четвертого, в точку на карте, куда свозились остатки былого пиршества.

Десятилетия поисков, все новейшее и новейшее оборудование – все разбивалось о пресловутый человеческий фактор, а, может быть, и выжил какой-то из испытуемых, продолжая дело рейха третьего почти у самого дна озера.

Биооружие, заточенное на расы; излучения, заточенные на распад вещества;чудесные артефакты, что одним своим присутствием излечивают и придают сил уставшим воинам.

И оружие, оружие и еще раз – оружие.

Новенькие, в масле, автоматы и пулеметы, взрывчатка, капсюли и боевые газы, способные просочиться под любой противогаз, проникнуть в тело и ждать десятилетиями, когда кто-то не откроет вентиль второго баллона, стирая с лица земли исключительно человека разумного.

Газы против евреев, газы против славян и против англичан, против поляков и прочего отребья, которое должно было исчезнуть, став подкормкой на полях, где расцветет золотое семя арийской расы!

И все это только ждет своего часа!

Своей жесткой руки!

И дождалось…

Герр Хельмезакер уже не стесняясь, горделиво расхаживал по своей камере, размахивая руками и рассказывая, рассказывая, рассказывая, делясь как добрался до газа «Прополка роз», что готовили как сюрприз для союзников-итальянцев, до газа «Ирод», что так пришелся его создателю по вкусу, что он перестарался в его изготовлении и теперь мир просто вопит о его применении.

… - Хватит… - Я спиной почувствовал присутствие Мехны, с интерсом слушавшей разглагольствование полусумасшедшего ученого, повернутого на третьем рейхе.

- Это кто?! – Демидова себя контролировала, но…

Моя мышка ей очень не нравилась!

- Это - Рольф Хельмезакер, он же Уно Фольгеци, он же Юхан Скаарлайне, он же Клаус-Мария Тцагель, прозванный «Яйцерезом» за свою теорию, что именно мужские яички делают мужчину-Властелином мира. Яйца фюрера ему построгать не дали, так он жаждал быть первым, кто отрежет яйца Сталину… Так жаждал, что зимой 1941 года лишился своих, отморозив их под Москвой. Был доставлен в Берлин, выжил, но на Восточный фронт больше ни ногой – резал яйца у бритосов, прошелся по генералитету Французской республики, проверил «наполнение» американских пилотов и имеет на своем счету десяток яиц американских генералов и даже одного адмирала!

Мехна, к моему удивлению, слегка расслабилась.

А вот «мышка», наоборот – напряглась, чувствуя, что я знаю намного больше.

- После войны, Клаус-Мария засветился в ЮАР, где продолжил эксперименты с яйцами, заодно занимаясь проблемами старения.

- Судя по его внешнему виду, он достиг немалых успехов. – Мехна согнала меня с табурета и уселась сама. – Ему сейчас должно быть лет сто шестьдесят?

- Ну-у-у-у… Плюс-минус пятилетку… - Я потянулся и похрустел шеей, разминаясь. – Позже, он перебрался обратно в Европу, в свою любимую Дойчляндию, где занялся межвидовым скрещиванием и генной модификацией. Кстати, столь любимые быстрорастущие тополя-«пылесосы», что сейчас рассаживают по всем загрязненным городам – его работа. Правда, не основная, так, побочный эффект по выяснению гена вечности.

При словосочетании «ген вечности» Клаус-Мария сжал кулаки и приготовился к драке.

- Правда, его лаба слегка взорвалась и пришлось снова сваливать в ЮАР, прихватив с собой лишь воздух, да то, что осталось в голове, ведь так, герр Тцагель? Или, лучше, Гантер? Как вы там… - Я замер, вспоминая. – А-а-а-а! «Я охочусь за любой тайной мира, которая откроет дверь к новым горизонтам?»

Герр Тцагель, судя по его заметавшимся глазкам, таких подробностей о своей деятельности, кажется, не ожидал услышать.

- Так чего ты его не грохнешь? – Мехна перевела взгляд с забившегося к стене ученого, на меня. – Можно подумать, он тебе так нужен?