- Задолбал… - Парень резко выдохнул, сбрасывая напряжение. – Как же ты задолбал-то, ублюдок…

- Может, скорую вызвать? – Стоящая неподалеку от меня девушка обернулась к своему парню, в котором точно чувствовался оборотень, хотя девушка об этом ни сном, ни духом!

- Это же – Варфоломей Сяткин! – Оборотень было явно из наших, так что вполне себе на полном серьезе перекрестился! – Да чур меня, чур! Сдурела, Риток?! Его же в страну не пускают, чтобы кто грех на душу не взял! Он же восемь последних лет во всех организациях побывал! Его же даже «Гринпис» выгнал! А со сломанной челюстью, глядишь, хоть полгодика помолчит…

- Эдька! А вдруг помрет?

Словно в ответ на ее слова, вышеназванный Варфоломей прочухался, отполз от компании на жопном ходу, встал на подкашивающиеся ноги и дал стрекача в сторону демократического соседа, пытаясь одновременно держать челюсть и что-то угрожающе мычать.

- Видишь, скоты не дохнут! – Эдька проводил беглеца таким сожалеющим взглядом, что мне стало слегка не по себе.

- Эдька! Сволочь! Он же – человек! – Девушка ткнула своего парня в живот, но видно, что исключительно, чтобы за ней осталось последнее слово.

- Да это ж разве человек… - Эдька сжал кулаки. – Плесень, по сравнению с ним, человек. А он… Погань.

Варфоломей все бежал и бежал, пока, уже явно на стороне ближе к соседу, из неприметной кочки выскочила тонкая, невысокая фигурка в лохматой накидке, отработала Сяткина броском дзюдо, вывернула в букву «зю» и через минуту гордо волокла нарушителя в сторону домика с развивающимся бирюзовым флагом.

- Смотри, чего сейчас будет! – Возглас был зычным, я бы даже сказал – трубным! – Смотри! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Пуск!

На слове «пуск!» двери домика распахнулись и из них кубарем сперва вылетела тонкая фигурка в лохматой накидке, а следом, подвывая, фигура в костюме.

- Нигде не любят предателей! – «Трубный глас» повторился. – Совсем нигде. Их пользуют, ими пользуются, в них даже влюбляются всякие дурочки, но…

- Но… Это же «не оказание помощи!» - Голос с акцентом, за моей спиной, заставил меня развернуться так быстро, что говорящий слегка отшатнулся. – Это не по-человечески, не по-божески, в конце-концов!

Судя по тому, что мужик прижимался к переднему крылу белоснежного «Мерина», за лобовым стеклом которого болталась маленькая, сплетенная из двух дуг, рыбка, говорящий был из тех самых «христиан», которые всегда лезли не в свое дело, решая за всех, чью же веру принять.

Ну, а у меня, к этим тварям и вовсе свойское отношение.

Жаль, в этот раз, высказать я его не успел – кто-то запулил в игнатианца помидором, а кто-то не пожалел и яблочного огрызка!

«Н-да-а-а-а-а, уж, сегодня на границе собрался весь цвет, как бы тут чего не ёб.. не пиз… В общем, не взорвалось!» - Я вернулся в «Ниву», надеясь, если и не вздремнуть, так хотя бы почитать.

Вместо этого, наши соседи внезапно оживились и принялись пропускать авто почти без досмотра, бегом-бегом, заставляя наших выбраться из кондиционированного пространства под палящие лучи.

«Добропорядочный христианин» дважды попытался подрезать своих соседей по очереди, но, в первый раз ему просто погрозили изящным женским кулачком и трехэтажно обматерили, а во второй – открыли окно и выплеснули ему в окно содержимое детского горшка.

Молчком.

Наблюдая за шоу в зеркале заднего вида, едва не снес нашего погранца, который тоже любовался разворачивающимся шоу.

- Наркотики, оружие, запрещенные предметы? – Погранец глянул на меня и, дождавшись отрицательного мотания головы, протянул руку за документами, мазнув по паспорту наметанным глазом, вернул документы и махнул рукой, разрешая проезд.

Минута неспешной езды и смуглокожий мужчина повторив все те же слова и действия, лишь дополнив, что без регистрации находиться на территории суверенного Казахстана можно только 24 часа.

И снова, взмах рукой и вот я уже на территории огромного государства, такого огромного, что Украин надо больше четырех!

А вот дороги, увы, все те же, что и в моем детстве!

Хотя нет, в детстве они были уже, но лучше…

Переехав через уже изрядно порченный временем, железно-арочный мост, выскочил на трассу и выругался – «притопить педальку» явно не получится: в нужную мне сторону трасса была убойно не ухоженной, изрядно побитой и выглядещей так, словно по ней ездили исключительно танки и ракетоносцы!

Иногда приходилось и вовсе съезжать на обочину, объезжая тот локальный здец, что гордо назывался дорогой!

Через четыре часа, так и не встретив ни единой живой души, съехал в лесополосу, раскочегарил газовую плиту и не торопясь сварил себе ужино-завтрак, попутно заглотнув пару «гематогенок», на всякий случай.

Удивительно безлюдные места стали!

А ведь по детству, точно помню, по этой дороге машины шуршали в оба конца постоянно!

Нет, не колоннами по сто штук, но…

Сейчас, например, мне встретилась всего одна встречка, да и то, какая-то раненная – стоило мне появиться в зоне ее видимости, как она свернула куда-то в поля и втопила так, что только пыль столбом поднялась!

Гречка с тушенкой, в полях!

Эх, сейчас бы граммчиков сто, для настроения, но, увы…

Хоть я и вампир и с реакцией у меня даже после литра все будет более замечательно, но вот критичность мышления имеет свойство притупляться, так что пока обойдусь.

Или уж не ехать?

Я глянув в ярко-звездное небо и махнул рукой.

В город я всегда успею, а вот такого неба…

Порывшись в «едовой сумке», достал бутылку коньяка, шоколад и банку с огурчиками, разложил все на капоте и…

Никогда не воровал в детстве картошку с полей.

Подсолнухи – это да, это таскали, было.

Огурцы и помидоры, говорят, желающие воровать, были, но живыми их никто не видел.

А вот сейчас мы сидели и жрали запечённую картошку, бесчестно уворованную с недалекого поля.

Олежек, добывший картоху млел и таял от ее вкуса, честно приговаривая, что соседи наши в картохе точно знают толк.

Или слова какие, заветные, чтобы картошка росла вкусной, да здоровой!

- Слушай… А за нами точно прилетят? – Олег, спитонив последнюю картоху, завалился на спину, любуясь огромными звездами. – Я бы тут на недельку подзадержался, например…

- Через неделю, братская страна нашим доблестным ВВС-ам такой счет выкатит за сожранную тобой картоху, что проще будет новый вертолет построить! – Рассмеялся я, укладываясь рядом.

- Злой ты… - Олег демонстративно шмыгнул носом. – Я всего-то два куста подкопнул, с краешку.

- Ага! Два куста подкопнул и принес ведро картошки!

- Ну, картошка реально большая… - Олег сыто зевнул. – Надо будет завтра остатки с тушенкой заварганить, самое оно будет!

- Ага, да хозяина поля найти, хоть спасибо сказать, что спас от голодной смерти двух героев-вертолетчиков, которым гречка с тушенкой уже поперед всего горла стоит! – Рассмеялся я, в очередной раз давая себе зарок найти интенданта и засунуть ему банку «Гречневой каши с говядиной», поперек дырки, в жопу!

Нет, я понимаю, что «единообразие» в армии решает множество проблем, но…

Блин, не гречкой же единой!

Хорошо, хоть комэск, великой души человек, дал денег из НЗ и мы затарились тушенкой и прочими консервами, прямо в наглую, в Венгрии, приземлившись вечерком на парковку перед каким-то оптово-розничным складом.

В принципе, могли и не платить, но…

Совестливые мы, честные…

А вот интенданты наши и прапора…

- Вернусь – побью, падлу! – Пообещал в унисон моим мыслям, Олег. – Как ДРГ-ники учили, резиновым шлангом, замотанным в мокрое полотенце!

Да-а-а-а…

Наша встреча с ДРГ, это вообще какая-то странная штука была!

Четверо худеньких пареньков и три девушки, одна из которых, гм, по объемам делала всех пятерых, вместе взятых, нарисовались на резервной точке подскока почти перед самым вылетом и пришлось двум машинам давать кругаля и «закидывать» коллег по шумоделанию в маленькую деревеньку, откуда наши дорожки разошлись.