«Здесь что-то не так,» — произнесла она, когда они достигли очередной развилки. «Потоки… они движутся странно. Словно время здесь течет иначе.»

Вереск кивнул, чувствуя то же самое. В глубине архива время действительно вело себя необычно — растягивалось и сжималось, создавая карманы, где минуты могли длиться часами, а часы пролетать за секунды.

«Первые маги создали это место не просто как хранилище знаний,» — ответил он, проводя рукой по стене, где древние руны пульсировали в такт его сердцебиению. «Это… якорь. Точка, где прошлое и настоящее соприкасаются.»

Они продолжили путь, спускаясь все глубже. Воздух становился густым, насыщенным энергией, которая накапливалась здесь веками. В некоторых местах эта энергия кристаллизовалась, создавая причудливые формации, похожие на застывшие водопады света.

Наконец, проход расширился, выводя их в колоссальный зал, который, казалось, не имел ни стен, ни потолка — только бесконечные ряды кристальных хранилищ, уходящие во тьму. Каждое хранилище содержало в себе частицу истории — замороженный момент прошлого, сохраненный в чистейшем кристалле.

«Невероятно,» — выдохнула Лиана, глядя на это великолепие. «Я слышала легенды об архиве Первых магов, но никогда не думала…»

Её голос эхом отразился от невидимых стен, и эхо это странным образом изменилось, превратившись в слова на древнем языке. Воздух вокруг них задрожал, и из тени соткалась полупрозрачная фигура.

«Приветствую вас, искатели истины,» — произнес Хронист Вечности голосом, похожим на шелест страниц древних книг. Его форма постоянно менялась, словно соткана была из самих воспоминаний. «Я ждал вашего прихода.»

Вереск склонил голову в почтительном поклоне. Он чувствовал, что существо перед ними не было простым призраком или магической проекцией — это была сама память мира, принявшая форму, доступную для восприятия.

«Мы пришли искать ответы,» — сказал он. «Истину о кристаллах стихий и о том, что случилось тысячу лет назад.»

«Истина,» — Хронист издал звук, похожий на горький смех. «Все ищут истину, но мало кто готов принять её во всей полноте. Особенно когда речь идет о событиях, изменивших сам фундамент мироздания.»

Он взмахнул рукой, и пространство вокруг них начало меняться. Кристальные хранилища задвигались, перестраиваясь в новые конфигурации, создавая вокруг них подобие амфитеатра, где каждая грань отражала фрагмент прошлого.

«Смотрите,» — произнес Хронист. «Смотрите и помните. Потому что история, которую вы должны узнать, началась задолго до создания кристаллов. Она началась в день, когда первые маги осознали истинную природу силы.»

Воздух перед ними замерцал, и в нём начали проявляться образы прошлого — не просто иллюзии, а настоящие фрагменты истории, сохраненные в кристаллах памяти.

Они увидели мир, каким он был до разделения стихий — место невероятной красоты и хаоса, где все силы существовали в едином потоке. Первые маги, только начинавшие понимать природу этой силы, были подобны детям, играющим с огнем — восхищенные и испуганные одновременно.

«В начале была только Сила,» — голос Хрониста звучал теперь отовсюду, сливаясь с самими видениями. «Чистая, неразделенная энергия, из которой соткано все сущее. Первые маги называли её Единым Потоком, и в нём не было разделения на стихии, не было границы между светом и тьмой.»

Образы сменились, показывая момент первого великого открытия — маги поняли, что силу можно разделить, сделать более управляемой, более безопасной. Но с этим пониманием пришел и первый раскол.

«Смотрите внимательно,» — произнес Хронист. «Потому что здесь, в этом моменте, родились семена всех будущих конфликтов.»

Они увидели совет древних магов, где впервые прозвучало предложение разделить Единый Поток на отдельные стихии. Увидели споры и разногласия, раскол между теми, кто стремился к контролю, и теми, кто предпочитал оставить силу в её естественном состоянии.

«Но это не вся история, не так ли?» — тихо спросил Вереск, чувствуя, как стихии в его крови отзываются на эти древние образы.

«Нет,» — подтвердил Хронист. «Самое важное случилось потом. Когда они обнаружили… Раскол.»

Образы в воздухе изменились, показывая нечто, от чего перехватывало дыхание. В глубине реальности, в месте, где сходились все силовые линии мира, первые маги обнаружили трещину — разлом в самой ткани мироздания.

«Раскол,» — прошептала Лиана, её глаза расширились от понимания. «То, о чём говорили древние пророчества…»

«Да,» — подтвердил Хронист. «Они обнаружили, что наш мир… неполон. Что где-то в момент его создания произошёл первичный раскол, разделивший единую реальность на части. И сквозь эту трещину в мир начала просачиваться сила, которую они назвали Хаосом.»

Видения показывали, как первые маги пытались понять природу этого явления. Они проводили эксперименты, создавали теории, спорили о причинах и следствиях. И постепенно начали понимать ужасную правду.

«Мир умирал,» — голос Хрониста стал печальным. «Медленно, почти незаметно, но неумолимо. Хаос, просачивающийся через Раскол, разрушал саму структуру реальности. И тогда они приняли решение, которое изменило всё.»

Новая серия образов показала создание первых печатей — невероятно сложных магических конструкций, призванных сдерживать влияние Хаоса. Но это было временное решение, и маги это понимали.

«Им нужна была более постоянная защита,» — продолжал Хронист. «Способ не просто сдерживать Хаос, но преобразовывать его энергию, превращать разрушение в созидание. И тогда родилась идея кристаллов.»

Вереск почувствовал, как пять стихий в его крови отзываются на эти слова. Теперь он начинал понимать — кристаллы были созданы не просто как источники силы или инструменты контроля. Они были частью гигантской системы защиты, призванной сохранить сам мир от разрушения.

«Но что-то пошло не так,» — произнёс он, чувствуя, как складывается головоломка. «Когда они создавали кристаллы…»

«Да,» — Хронист взмахнул рукой, и перед ними развернулась сцена создания кристаллов во всех деталях. «Они не учли одного — сила не может быть просто разделена. Она всегда стремится к единству. И когда они разделили Единый Поток на пять частей…»

«Они создали новый раскол,» — закончила за него Лиана. «Прямо внутри нашей реальности.»

«Именно. И этот новый раскол начал резонировать с первичным Расколом, усиливая его влияние. Они решили одну проблему, но создали другую — возможно, даже более опасную.»

Видения показывали последствия этого решения — как разделённые стихии начали конфликтовать между собой, как появились первые искажения в ткани реальности, как сама магия начала меняться, становясь более хаотичной и непредсказуемой.

«Морок понял это первым,» — тихо сказал Вереск, наблюдая за развертывающейся историей. «Поэтому он так отчаянно сопротивлялся разделению сил. Он видел опасность.»

«Да,» — Хронист повернулся к нему, и его форма на мгновение стала более чёткой. «Но его решение было не лучше. Он хотел использовать силу Хаоса, контролировать её, направить на защиту мира. Это был путь к ещё большей катастрофе.»

Новые образы показали эксперименты Морока — его попытки найти способ управлять силой, просачивающейся через Раскол. Они увидели, как он постепенно менялся, как тьма начинала проникать в его сущность, как благие намерения превращались в одержимость.

«А теперь,» — Хронист обвёл рукой пространство вокруг них, — «мы подошли к самому важному. К тому, что должно произойти сейчас, в ваше время.»

Он сделал паузу, и воздух в архиве, казалось, сгустился от напряжения.

«Раскол растёт,» — наконец произнёс он. «Медленно, но неуклонно. Печати, созданные первыми магами, слабеют. Кристаллы, разделённые тысячу лет назад, больше не могут сдерживать поток Хаоса. Мир снова оказался на грани.»

«Но есть надежда,» — Хронист повернулся к Вереску. «Потому что ты — не просто носитель силы пяти стихий. Ты первый, кому удалось достичь истинного преображения, найти способ объединить стихии, не теряя их индивидуальности.»