Его рубашка теперь прилипла к контурам его брутальных мышц, которые напрягаются, пока он изо всех сил старается не издавать никаких звуков удовольствия. Чтобы не дать мне ни капли удовлетворения.

Но я слишком хорошо знаю, как сильно он только что кончил ради меня. Я слишком хорошо знаю, как его тело реагирует на удовольствие, и трахнуть шлюху в рот в мужском ночном клубе выбило его из колеи, как бы сильно он ни ненавидел это.

Может, он чувствует себя преданным, увидев меня танцующей в клетке, но у него с самого начала были грязные, извращенные фантазии со мной. Именно поэтому он заключил со мной контракт пару месяцев назад, превратив меня в свою личную "служанку удовольствий". Свою собственную секс-работницу, если называть вещи своими именами.

Интересно, что теперь будет с этим контрактом, когда он узнал мой самый темный секрет?

Он хватает мою челюсть своей большой, покрытой шрамами рукой и поворачивает мое лицо к внешней стороне клетки. Когда он снова говорит, его голос раздается через микрофон, чтобы все могли услышать:

— Открой рот и покажи им.

Я даже не пытаюсь сопротивляться, мое тело обмякло. Я делаю то, что сказано, и мужики вокруг начинают стонать, пока охранники Джакса освобождают обзор, чтобы все могли видеть, как его сперма начинает вытекать у меня изо рта.

Я пытаюсь закрыть рот, но Джакс дергает меня за волосы.

— Даже не вздумай. Покажи им. Покажи им, какая ты шлюха ради меня и только для меня.

Он отпускает мои волосы только затем, чтобы застегнуть брюки и опуститься на одно колено, чтобы прошептать мне на ухо... и засунуть руку мне в трусики.

— Ага, как я и думал, — мрачно мурлычет он, когда его толстые пальцы скользят по моей влажности. — Мокрая, как чертовка. Видимо, тебе нравится, когда мужик кончает тебе в рот, пока ты стоишь на коленях в клетке.

Я что-то мычу — это сложно назвать протестом, — но его сперма почти выливается из моего рта, и он сверкает на меня взглядом.

Я замираю. Этот зрительный контакт горячий, как раскаленное железо, пронзающее мои глаза. В его взгляде смешаны наслаждение и презрение, но также обещание.

Я понятия не имею, где я сейчас стою с Джаксом Воном, но одно ясно — он не закончил со мной. И он не отпустит меня после этого, как не отпустил в тот первый раз, когда увидел меня на коленях в холле его башни.

— Кажется, я, действительно, тебя не знаю, — говорит он, его пальцы медленно проникают внутрь.

Он находит меня настолько мокрой, что сразу засовывает два пальца, или, может быть, делает это специально, чтобы добавить боли к удовольствию. Скорее всего, именно поэтому: когда я всхлипываю и выгибаюсь в ответ на его прикосновение, он вытаскивает пальцы только для того, чтобы вогнать внутрь уже три.

Я пытаюсь податься вперед, чтобы уменьшить давление, но он бросает свой кожаный ремень рядом с микрофоном и снова хватается за мои волосы.

— Держи рот открытым, — приказывает он, одновременно вынимая пальцы и снова вталкивая их внутрь, его хватка на моих волосах жесткая и безжалостная. — Проглотишь, когда я тебе скажу. А теперь покажи, насколько грязной ты можешь быть.

Он погружается в меня до самых костяшек, звуки влажные, хлопающие, а клетка наполняется запахом секса.

Толпа тоже теряет голову, ревет, как звери. Я насквозь мокрая, а граница между болью, которую он причиняет своими толстыми пальцами, и надвигающимся удовольствием становится тонкой. И затем еще тоньше.

— Да, вот так, трахай эту сучью дырку в пизду, — выкрикивает кто-то из толпы, и только сейчас я осознаю, что музыка прекратилась. Остались только шум, тяжелое дыхание толпы и витающий в воздухе запах — алкоголь, одеколон, пот и похоть.

Многие из них, без сомнения, достали свои члены и дрочат за кругом охранников вокруг клетки, а вышибалы Снейка даже не пытаются их остановить. Скорее всего, сам Снейк передергивает себе.

Джакс рычит мне на ухо, и это явно не одобрение. Он взбешен. Я чувствую, как его мышцы напрягаются у меня за спиной, эта смертоносная агрессия буквально кипит в нем.

Но он держит ее внутри, сосредотачиваясь на том, чтобы трахать меня пальцами еще жестче.

Его мышцы бугрятся под рубашкой, шрамы на его костяшках блестят в клубном свете, пока они долбят мою насквозь мокрую пизду, каждый удар отзывается волной прямо в мою чувствительную точку.

Я слышала, как некоторые блогеры утверждали, что эта точка — выдумка. Я верила им... до тех пор, пока не появился Джакс Вон.

Я извиваюсь и напрягаюсь, вся на грани, до оргазма остается одно движение.

Часть его спермы вытекает из моего рта, и это заставляет его схватить меня за челюсть и резко поднять голову. Теперь я вижу только яркий, слепящий свет над собой, от которого глаза начинают слезиться.

— Готовься, — шепчет он, его движения становятся еще быстрее, безжалостно ритмичные.

Я разрываюсь на куски, мои бедра дрожат, а колени болят от твердого пола клетки.

Я хватаюсь за его запястье, но он не ослабляет хватку на моей челюсти.

— Мне бы стоило поднести микрофон к твоему рту, — рычит он мне в ухо, — чтобы каждый ублюдок здесь услышал, как ты стонешь ради меня.

Я дрожу так сильно, что не могу себя контролировать. Рот полон его спермы, а трусики насквозь мокрые от моей собственной. Я — полный бардак, на коленях на полу, игрушка в руках самого могущественного мужчины Манхэттена.

— Теперь, — темно приказывает он.

Ему не нужно уточнять, чтобы я поняла, что он имеет в виду, и сделала то, что сказано. Я глотаю его соленую жидкость, ее вязкая текстура скользит по моему горлу.

Его губы касаются моего уха, когда он говорит:

— Это только начало, маленький ангел.

Насмешливый тон, с которым он произносит эти два слова, пробирает меня до дрожи. Он ранен, предан и жаждет мести.

— Я буду обращаться с тобой так, как ты заслуживаешь, — его голос говорит все, чего не могут сказать слова.

Все, что мы делили, будет отобрано у предательской шлюхи. Вся его доверчивость, те интимные разговоры до поздней ночи.

Тот взгляд, которым он смотрел на меня, словно я была единственной, достойной его секретов.

Мое сердце болит, когда я вспоминаю, как он представил меня как нового лидера своей команды онлайн-рекламы для нового фармацевтического бренда. Все то доверие, которое он вложил в меня, когда у меня самой не было и капли.

Я осознала это недавно, но именно Джакс вытащил меня из ямы саможалости, в которой я находилась. Я не понимала этого, но я уже давно сдалась. Еще до того дня, когда пошла в башню Vaughn Corp, чтобы подать заявку на работу, которую хотела половина города, и судьба буквально бросила меня к его ногам.

Отпустив мою челюсть, он подхватывает меня подмышки и поднимает на ноги. Я едва держусь, но он поддерживает меня одной рукой, обхватывая за спину в районе ребер.

— Все кончено, — говорит он, поднимая микрофон и обращаясь к Снейку. — Королева ночи закончена. Деньги, три миллиона долларов, уже на твоем счете. Это был официальный последний вечер Ада-Роуз в этом клубе. Ее последнее выступление.

Он нажимает на кнопку, чтобы открыть клетку, но система не срабатывает. Его глаза сужаются, но он не пытается снова. Очевидно, что Снейк заблокировал механизм.

— Открывай клетку, — равнодушно приказывает Джакс.

В клубе наступает полная тишина. Все затаили дыхание. Снейк молчит, клетка остается закрытой. Напряжение сжимает мои вены, и мои уставшие мышцы становятся жесткими, как камень. Я с трудом переношу хотя бы часть своего веса на ноги, но тело Джакса рядом со мной — как чистая сталь.

— Чего ты ждешь? — говорит он в микрофон, его голос звучит, как явное предупреждение.

Ответа нет. Пальцы Джакса впиваются в мою талию. Он просто ждет, как хищник в засаде.

Снейк не торопится. Он появляется из тени, его лицо освещается, обнажая татуированную лысую голову и тяжелый насмешливый взгляд.

Остановившись перед клеткой, он глубоко засовывает руки в карманы и расплывается в ухмылке, сверкающей золотыми и серебряными зубами.